Остановки в пути. Вокруг света с Николаем Непомнящим. Книга первая - Николай Николаевич Непомнящий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
…Подходил к концу наш полевой сезон. Приближался декабрь, время жары и ливней. Мы целыми днями сидели за отчетами, укладывали пробы, склеивали отснятую на пленку панораму месторождения. Каждое утро до завтрака, прихватив сачок, я выходил из домика и шел вдоль речки. Метуиссе, плавно огибая заросли, текла на юг и соединялась там с реками покрупнее, которые вливались в Замбези, образуя огромную разветвленную речную систему. Но это было далеко, за сотни километров от нас, а здесь, на границе двух провинций – Замбезии и Нампулы, она оказалась единственной водной артерией для десятков окрестных деревень.
К одному из таких поселков я подошел в тихое нежаркое утро. Жители на ногах часов с четырех. Женщины в белых платках и цветастых накидках тяжелыми пестиками толкли в ступах розоватые клубни маниоки. Мужчины дежурили на берегу, подстерегая рыбешек, заплывавших в сплетенную из веток запруду. Возле глиняных хижин играли дети. Обычная картина. Я поздоровался с жителями и хотел было пройти дальше вдоль реки, но взгляд упал на прическу одной девочки: среди скрученных тонких косичек, ярко выделялось оранжевое пятно – в волосы было вплетено крыло антимаха!
– Где вы это взяли? – спросил я девочку. Та не поняла, а местного наречия я не знал. Тогда я задал тот же вопрос женщинам у ступы и показал пальцем на крылышко.
– А, барболеташ (бабочки)! Их много там, на камнях у реки, – и они махнули в сторону Метуиссе. На этот раз сачок был при мне.
Метрах в ста от поселка берег полого спускался к воде, образуя террасу. Тут целыми днями обычно стирают белье, но пока площадка была пуста. У самой воды, там, где зеленоватый мох был пахучим и влажным, роились насекомые. Антимаха среди бабочек не оказалось. Я сел на камни и стал ждать. Прошло около часа. Уже прополоскала белье молодая женщина в ярком халате; промчались, поднимая тучи брызг, мальчишки; прошли рыбаки с несколькими рыбешками, подвешенными на прутке. Стало жарко. Я перешел в тень под деревья и замер. На стволе сидели антимахи – пять, нет, семь крупных парусников передвигались вверх-вниз по стволу, складывая и распахивая крылья, – собирали капли душистого сока.
Сачок накрыл сразу трех. Сначала мне показалось, что под материей забились птицы: какие-то крупные создания с силой рванулись на волю. Я запустил руку под сачок и вынул осторожно одного парусника. Остальные тут же взмыли вверх и зигзагами полетели к лесу. Дрожа от волнения, я на вытянутых руках понес бабочку домой и, обработав по всем правилам, спрятал в треугольный пакетик из папиросной бумаги.
Так закончились поиски одной из самых крупных бабочек Африки. В Мапуту я показал антимаха доктору Кабралу, и он пожалел, что я привез только один экземпляр. В коллекции музея парусника не было.
И я оставил антимаха в музее. Теперь Антониу Кабрал больше не сомневается в том, что эти бабочки водятся в северных провинциях Мозамбика. Но он по-прежнему утверждает, что они случайные гостьи и что мне крупно повезло.
Бой в устье
Всякий раз, когда Паулино вспоминал эту историю, речь его становилась отрывистой и громкой, он принимался размахивать руками, и тогда отличить правду от вымысла было трудно.
Паулино сидел по правую руку от меня в кабине «лендровера» и резко крутил баранку, объезжая камни и канавки на узкой проселочной дороге. По бокам машину хлестал сухой капим, трехметровая желтая трава. Чуть повернув голову в мою сторону, не отрывая глаз от дороги, Паулино говорил о работе, о том, что в Нампуле живут его жена и дети, что он учится на курсах и хочет стать геологом.
До нашего знакомства в поселке Муйане (мозамбикская провинция Замбезия), где группа советских геологов-консультантов подсчитывала запасы пегматитового месторождения, Паулино работал водителем в Шинде, небольшом городке в устье Замбези. Было ему тогда восемнадцать лет. Жил он у родителей и каждый день гонял машину вдоль берега – от города до ближайшей автомастерской.
– Был июнь, жары не чувствовалось, – рассказывал Паулино. – Близился вечер, солнце опускалось к лесу, и поверхность воды блестела как серебро. В тот день я специально поехал по узкой дороге, которая вплотную подходила к берегу. Здесь река поворачивала перед тем, как выйти к океану. Очень хотелось купаться. Я остановил машину у самой воды, сбросил одежду и вошел в реку. Но так и не окунулся. Тут началось такое…
– Погоди, Паулино. Говори медленнее и не маши руками.
Мне становилось трудно понимать его: возбуждаясь, парень стал примешивать к португальскому слова родного суахили.
– Вода начала сильно бурлить… Вообще-то, глубина там начинается у самого берега… И вот гляжу – несколько крокодилов плывут бок о бок, как лодки, а навстречу им два или три, не помню уже, плавники – острые как ножи. Наверное, акулы. И ка-а-ак столкнулись лоб в лоб! – Паулино ударил кулаком правой руки в ладонь и подпрыгнул на сиденье…
«Наверное, нужно объяснить, кто такой крокодил? – помню, беспокоился он, – ведь у вас в Москве нет крокодилов…»
Редкий снимок, когда сражаются крокодил и акула
В схватке участвовало, видимо, десятка полтора крокодилов и пять-шесть акул. Серые, с острыми двойными спинными плавниками и красноватыми глазами, они сновали в воде, вгрызаясь в бока крокодилам. Те клацали челюстями, пытаясь поймать плавник или тело у хвоста. Одному удалось схватить акулу за нижнюю челюсть, когда гигантская рыба открыла пасть. Обнажились ряды острых пилообразных зубов. Все завертелось в чудовищном водовороте, они быстро ушли в глубину…
Схватка морских и пресноводных хищников на границе их владений! Ничего подобного я никогда не слышал. Знал, что акулы заходят в реки и опустошают сети рыбаков, а иногда даже нападают на купающихся людей. Крокодилы нередко пускаются в отважные путешествия через морские проливы к островам, лежащим вдоль побережья Восточной Африки. Иначе как объяснить то, что они встречаются в озерах и реках Коморских или Сейшельских островов?
А Паулино продолжал:
– Замерев, я стоял на берегу и глядел на этот жуткий бой. У кромки воды появилась розовая пена. Стемнело. Когда я взялся за руль, у меня руки дрожали.
Сначала Паулино сомневался, что ему поверят. Однако желание рассказать об этом случае знакомым пересилил страх быть поднятым на смех. И действительно,
