Наедине с Боссом. Часть 2 (СИ) - Давыдова Ирина

— Что за ху*ня происходит?! — не контролируя свою речь, выругался я, взмахивая руками и имея дикое желание все вокруг уничтожить.

— Я вам клянусь, мам, я клянусь, меня не было у Мими вчера. Да разве… Разве я… То есть, Никита, ты считаешь, что даже если бы я была вчера у вас дома, то я бы посмела отравить свою подругу? Ты правда так считаешь? — дрожащим голосом поинтересовалась сестра, и, подняв на нее взгляд, в глазах я заметил слезы. — Какой ты мне брат после этого? Это ты ее обижал, а я была рядом, когда ей нужна была поддержка, когда она узнала о том, что в ней бьется сердечко вашего ребенка. Это я была на тебя зла за нее. А ты считаешь, что я посмела бы ее отравить? Я бы посмела убить малыша?

— Виталина… — ей было больно, я видел, видел и корил себя за это.

— Знаешь что… А Мия заслуживает лучшего мужчину, чем ты! — в сердцах выкрикнула она и, развернувшись, сбежала из больничного коридора.

Я знаю, что не имею права так думать, но что делать со словами Мими? Она же мне не врала, ей это не к чему.

— Сынок, я тебе это прощаю, только потому что сейчас и так сложная ситуация. Но больше не смей так разговаривать с моей дочерью.

Я тяжело вздохнул, а отец похлопал меня по плечу, когда мама убежала за Виталиной, чтобы та не натворила глупостей. Возможно, Лина права, я не достоин Мими, потому что даже не смог уберечь нашего сына, нашего не рожденного ребенка. Я не уберег свою любимую, которая сейчас лежала в операционной без сознания и еще даже не догадывалась, что нашего малыша больше нет.

Господи, пожалуйста, не дай мне ее потерять.

— Я не знаю, сын, что сказать. Лишь одно — ты ей сейчас очень нужен.

Я впервые плакал. Я впервые стоял и плакал от боли. Я плакал от того, что наш сыночек не увидит свет, а мы не увидим его глаза. Мы не услышим его первого звука…

— Она не переживет этого…

— Она должна, Никита, она должна. С твоей помощью.

— Пап, он же пинался, он так пинался, что даже я ощущал его толчки. У него билось сердечко. Как она должна это пережить? Как?

— Возможно, сынок, так же, как однажды и мы с мамой… — устало проговорил отец, а я замер, не понимая, о чем он говорит. — Да, мы тоже теряли ребенка. До тебя мама была беременна. Мы очень хотели этого первенца, но на восьмом месяце плод замер. Я с ума сходил от потери крохи, и еще мне было сложно смотреть, как убивается твоя мать. Она… ей тяжело было. Когда за месяц я ни разу не увидел на ее лице улыбки, я понял, что надо действовать. Я отвез ее к морю, устроил ей романтические свидания, забавы различные, только чтобы она улыбнулась. К слову, ей это очень помогло. А спустя два года появился ты.

— Вы мне ничего не говорили об этом, — пораженно произнес я, стерев рукавом кофты слезы с лица.

— Есть моменты, которые хочется оставить только в памяти. Но… сейчас, поверь, Никит, я тебя понимаю, как никто другой.

— Вы сильные. Вы самые лучшие родители.

— И ты сильный, и твоя девочка храбрая. Я думаю, ты даже не до конца понимаешь, насколько она храбрая.

— Возможно. Но для меня главное — Мию вытащить. Насколько бы храброй она не была, для нас обоих это ужасная потеря.

— Вытащим, все вместе вытащим. Ты главное, держи себя в руках.

— Я не понимаю, откуда яд взялся, пап, я не понимаю. Это какой-то сон. Это же все не с нами происходит. Мне так хочется, чтобы я сейчас проснулся, и все оказалось лишь плохим сном.

— Тогда бы мы спали все вместе. Мы обязательно разберемся во всем. Верь мне.

— Надо Максу позвонить, пусть свои связи подтягивает. Нет времени ждать.

— Согласен, — кивнул отец, сжав мою руку, и прошел к креслам присесть. Я видел, как ему было сейчас плохо, и винил во всем себя.

Кукурузник ответил не сразу, что не было удивительно. Часы показывали четыре утра.

— Бл*дь, ну какого хрена, Крам? — возмущенный сонный голос резанул слух, но мне было не до возмущения.

— Макс, мне помощь нужна. Срочно.

— Ты серьезно? В четыре утра?

— Мы ребенка потеряли, — произнес, а сам не верил в происходящее.

— Ты че гонишь? Ау, друг, ты не в себе? Ты пьян?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Нет, Макс, я не пьян. Подъедешь в клинику? Есть важное дело, — монотонным голосом попросил я, сощурившись и сжав переносицу.

— Уже еду! Адрес в сообщении сбрось! — и отключился.

В этом был вес друг. Он помогал мне, не задавая лишних вопросов и не спрашивая, у верен я или нет. Попросил приехать, и я знаю, он уже мчался сюда на всех порах, потому что мы всегда поддерживали друг друга в тяжелые времена. У Макса тоже были сложные ситуации в жизни, и кто, если не друг, поможет в них разобраться.

Отправив Оболонскому адрес клиники, я спрятал телефон в карман и обратил внимание, что возле отца уже сидела мама.

— Где Лина?

— Я с нашим водителем домой ее отправила. Пусть девочка отдохнет.

— Спасибо. Прости, что так вышло.

— Ты не передо мной извиняйся, сынок.

— Я знаю, я все исправлю.

— Что будем делать? — мама переживала не меньше моего, я все видел по ее глазам, а потому мне сложно было здесь находиться.



— Подождем Макса, он уже едет.

— Он сможет нам помочь? — спросил папа и обнял жену за плечи.

— Думаю да. По крайней мере, у него в этом больше возможности. Я пойду… Туда, в зал ожидания. Надеюсь, там никого нет. Мне хочется побыть одному. Только не уходите, пожалуйста, никуда.

— Мы будем здесь.

Благодарно кивнув родителям, я посмотрел на дверь операционной, где без сознания находилась моя девочка. Мне ужасно хотелось попасть сейчас к ней, хотелось взять за руку и пообещать, что все обязательно будет хорошо. И я сделаю это, обязательно, как только мне позволят пройти к ней.

Сжав кулаки, я ушел в зал ожиданий, который оказался пуст. Завалившись на диван, громко выдохнул и прикрыл глаза. Внутри все бурлило от злости на ситуацию и боли от потери нашего малыша. Я не знаю, где недосмотрел, не знаю, какая мразь посмела подсыпать моей девочке яд. Но как только я найду этого человека, уничтожу собственными руками. Он заплатит за то, что тронул мое, прикоснулся к самому святому. Отдача будет очень жестокой.

Мой сын, моя кровиночка, я так и не узнаю, каким он мог быть. Я никогда не увижу его. Не услышу первое слово, не увижу, как он пойдет. Этого ребенка у нас больше нет. Кто-то безжалостно решил посчитаться со мной, применив свою злобу на ни в чем неповинном ангеле. Сын даже не успел родиться, а кто-то его успел возненавидеть.

Господи, да что же почувствует моя Мия?! Как она будет переживать нашу трагедию? К сожалению, я даже представить боюсь, потому что сам испытываю нестерпимую боль.

Сейчас главное, чтобы любимая выкарабкалась, а дальше… Я приложу все усилия, все средства, чтобы залатать ее рану, которая будет кровоточить вместе с моей. Я заберу все на себя, но не хочу, чтобы страдала Мими.

Глава 14 (Крам)

— Крам? Привет. Ты как, брат?

В зал вошел заспанный Макс. И как бы его не напрягало то, что разбудили среди ночи, я видел его волнение и был искренне благодарен за поддержку.

— ЗдорОво! Извини, что вырвал тебя…

— Не мели херни. Рассказывай, чем помочь? Явно же позвал не для жилетки.

— Я сам не понимаю, что происходит.

— А как там Мия?

— Без сознания. Ей операцию делали, малыш он… он умер, — произнес дрожащим голосом, не веря, что это происходит со мной.

— Но из-за чего? Что конкретно произошло?

— В крови Мими обнаружили яд. Бл*дь, Макс, я понятия не имею, как такое возможно! Мы ужинали с ней вместе, и со мной все хорошо.

— Ахренеть! А Мия, она днем где-то ходила? Может, там съела что-то, что было предназначено не для людей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— В том-то и дело что нет, она была дома, но забегала Виталина.

— Ну, малая тут не при чем.

— Как бы это глупо не звучало, друг, но она может быть причастна.

— Ты с ума сошел? — прорычал Макс, смотря на меня злобным взглядом. — Малая любит Мию и всегда защищала ее. Как ты можешь так думать?