Подкидыш - Эльмира Нетесова

— Он придет? — зажглись глазенки Ленки.

— То как же? Он во все дома заглядывает, особо в те, где его ждут! — сказала бабка.

— Враки все. Нет Морозов! Это просто дядьки бороды привязывают и просят на пожрать. Так все деревенские говорят.

— Потому к ним Дед Мороз не приходит, что детва только глупое да пьяное слушает.

В этот день в доме заснули почти под утро. Ленка с Любкой, замирая от счастья, не могли насмотреться на свои наряды. Пусть не новые. Зато к ним пришиты красивые кружева. И платья впрямь стали, как новые.

Варвара напекла хлеба, булок, пирожков и ватрушек — на все праздники. Уже с учетом Александра и Сергея.

«Что ни говори, мужики в доме появятся. Какое-никакое подсобленье нам выйдет. Лишь бы прижились они у нас. Только бы им понравилось. А уж я расстараюсь, пока жива. Пусть не мне, хоть бы Стешке повезло, — вздохнула баба. И в первый раз вспомнила не мужа, а Николая: — Где он, бедолага, нынче мыкается? И чего это ему у нас не полюбилось? Исчез и глаз не кажет. Хоть бы прописал, как и где пристроился? Иль вовсе памяти не стало? Иль адрес забыл?»

Весь день до самого вечера прошел в заботах. Женщины побелили печь, помыли полы на кухне. Девчонки, слепив громадного снеговика у калитки, пошли в баню вместе с бабкой. Стешка собралась доить коров и, выглянув в окно, выронила подойник. К дому спешил Александр, ведя за руку худющего мальчонку. Тот устал. Едва передвигал ноги. Но, увидев снеговика у калитки, рассмеялся. Поздоровался с ним. Понял, поверил, что здесь его ждут.

— Здравствуйте! — неуверенно шагнул через порог следом за Александром.

— Здравствуй! — глянула в измученные, усталые глаза мальчонки.

— Раздевайтесь. Поешьте и в баню! Нынче все горести смыть надо! Чтоб в Новом году их не было! Хорошо? — притянула к себе головенку Сергея, поцеловала в макушку: — Держись принцем, тебя тут сразу две Золушки ждут! — рассмеялась весело.

Сергей робко сел к столу.

— Ешь, — подвинула ему борщ Стешка. Мальчишка вопросительно глянул на Александра. Можно ли?

— Давай, ешь, — отвернулся, вышел из-за стола. Сережка ел взахлеб, с жадностью.

— Поесть было некогда. Торопились. Но все успели! Я тебе потом расскажу. А пока прочти вот это. И не затеряй. Это очень нужная бумажка. В будущем может пригодиться, и не только Сергею.

«Отказное заявление», — увидела Стешка бумагу с подписями и печатями.

Она пробежала глазами первые строки. Но когда остались две последние, не выдержала, села на стул, горло перехватило: «…обязуюсь никогда не искать, не интересоваться, не искать общения, не требовать помощи, не возвращать к себе. Я отказываюсь от него навсегда…»

— Тихо, — прижал палец к губам Александр. И добавил шепотом: — Потом расскажу все.

Сережка хотел поесть еще. Но Александр остановил, сказав, что иначе тяжело будет в бане. Мальчишка послушно положил ложку. Но никак не мог оторвать взгляд от котлет.

— После бани… — услышал снова. А тут в дом влетели распаренные, раскрасневшиеся девчонки. Увидев Сергея, застеснялись. Приумолкли. Но едва познакомились, сразу потащили к елке.

— Сначала в баню! — настоял Александр и увел с собой мальчишку.

Стешка, подоив коров, помогла матери накрыть на стол, а девчонки никак не могли поделить Сережку. Кому сегодня сидеть за столом рядом с ним.

— Я сяду! Я старшая! — настаивала Любка громко.

— Нет я! Я — первая принца позвала! Он ко мне пришел. Со мной играть будет.

— Не спорьте! Не принц он! Брат ваш теперь. Он всегда с нами жить станет. А братьев не делят! — вошла Варвара.

В эту ночь, когда вся семья собралась за столом, Сережка, по общему согласию, сел меж девчонок, взрослые, выпив вина, пожелали, чтоб этот дом стал родным для Александра и Сергея. Чтобы признали они бесхитростное его тепло и хранили в самом сердце…

Впервые за много месяцев Сергей уснул на теплой лежанке русской печки под сказку Варвары, среди девчонок, по-сестрински, доверчиво раскинувшихся на лежанке. Голова Ленки — на плече мальчишки. Любка прижалась щекой к макушке.

Хорошей была сказка. Доброй и светлой. Он никогда раньше такой не слышал даже по телевидению. Наверно, увидел во сне продолжение и разулыбался. Впервые этой ночью он не замерзнет, его никто не прогонит, не испугает пьяным криком и не обзовет грязно и обидно.

Совсем иную сказку рассказывал Стешке Александр. Тихо-тихо, чтоб другие не услышали. Чтоб не убежала от ужаса Варварина добрая сказка, споткнувшись на осиротелом мальчишеском сердце.

— Я его на чердаке многоэтажки нашел. Подсказали, где живет, вместе с такими же беспризорниками. Там — десятка три ребятишек. Всякие. Девчонки и мальчишки. Все уже бомжи со стажем. Есть совсем малыши — трех, четырех лет. Их тоже… Выгнали, или сами убежали. Не от добра. От расправы. Иные от смерти.

— А с Сережкиной матерью виделся?

— Пришлось. Вынужденно, конечно. Не в квартире. Вначале в милиции, потом в нотариате. В милицию я сам пришел. Взял подтвержденье, где живет Сергей. Потом ее вызвали. Предложили забрать сына. Она отказалась. Всю вину на меня свалила. Мол, она работала, а я ее сына плохо воспитал. Испортил вконец. Ну, взял я подтвержденье о своем заработке. Он оказался вдвое больше, чем у нее. Не вышло обвинить меня в иждивенчестве и несостоятельности содержать ребенка. А уж грязи на наши с Сережкой головы было вылито достаточно. Я испортил сына! Но, помилуй, разве своевременным питанием, уходом за мальчишкой, помощью в подготовке уроков можно испортить ребенка? Нелепица! Но даже милиция удивилась, что мать ни разу не дала сыну денег на завтрак в школе. Я его одевал! Готовил к школе! Она даже не знала, что нужно сыну! И когда ей предложили забрать его домой, в буквальном смысле завизжала: «Ни в коем случае! Не хочу!» В милиции ей сказали, что с нее будут удерживаться алименты на воспитание сына. Она ответила, что не станет их платить.

— Почему она его невзлюбила?

— Видишь ли, что-то произошло с отцом Сергея. Кажется, он изменял, а потом бросил. Но суть не в том. Он — и ее ребенок. Только вот она не признает. Не может согласиться. И Сережка с малолетства не любил ее, сторонился и не доверял. Не было теплины между ними. Я был буфером все восемь лет. Но когда-то этот антагонизм проявился бы…

— Как он согласился прийти к нам?

— Знаешь, Стеш, выбора нет у него! Он пока пошел за мною. Куда угодно. Он верит мне. А дальше, думаю, оттает сам.

Утром, проснувшись на печке, Сережка ждал, когда его позовет Александр. Но… Тот уже ушел в лес рисовать новую картину. А на печку залезла Ленка:

— Чего разоспался? Иль после бани разморило? Пошли в кухню. Там бабуля блинов напекла. Со сметаной поешь. Ты какое молоко любишь?

Парное иль топленое? Я холодное люблю! А Любка — с медом! Тебе какое надо? Наши мне сказали накормить тебя. Но доставать из печи сам будешь. А то я еще не подросла. Ну, слезай. А то Любка сама все конфеты с елки слопает. И нам не оставит! — поторопила мальчишку.

Сережка целый день играл с девчонками. Катал на спине Ленку, изображая коня, в прятки, в жмурки играли до темноты. Мальчишка и сам не заметил, как вернулся в детство.

А когда ночь подкралась к дому, кто-то в окно постучал. Варвара выглянула. «Опять бандюги! Пропали мы. Нынче защитить некому!» — побледнела баба.

— Что им надо? — подошел к двери Александр.

— Деньги! Не ходи, убьют! — пыталась удержать Стешка. Но человек упрямо шагнул на крыльцо, закрыв за собою дверь.

Как ни прислушивались в доме, слов разобрать не могли. Сережка вышел в коридор. Оттуда скользнул в сарай. Отворив дверь во двор, вышел уже с вилами:

— Дай? им! Вломи! — ткнул вилами в темноте в незваного гостя. Тот взвыл. Скатился с крыльца. Второго Александр отбросил кулаком к самым воротам. Тот рухнул ничком в снег. Сергей с Александром живо связали их.

— В милицию надо сдать!

— Вломить хорошенько, больше не придут сюда.

— Э-э, нет! Еще как нагрянут!

— Шкет! Отпусти! — послышался голос. Сережка, услышав свою кличку, подошел к мужику. Посветил в лицо спичкой. Узнал…

— Ты здесь приморился!

— Да. Тут живу.

— Надолго ль, Шкет? — спросил бомж.

— Навсегда. Усек? И больше здесь не возникай! Увижу, уже не смоешься! — развязал мужика.

— Зачем ты его развязал?

— Так надо. Я знаю обоих. Не надо к лягавым. Они уже не придут сюда, — ответил мальчишка.

— Откуда знаешь?

— Такой закон. Где свой приморился, там навар не снимают. Это не воры. Бомжи! Навсегда уйдут. Пошли в дом, — позвал Александра, успокоившись.

— Ты вилами его здорово достал?

— Нет! Он больше испугался. Не ждал.

— А если заражение будет?

— Ништяк, пропердится. Я его знаю, — ответил Сережка, входя в дом.

Бомжи и впрямь вскоре ушли в деревню. Александр с Сережкой видели, как они вышли за ворота и, не оглядываясь, поплелись в Дубровинку.