Пепел дорог (СИ) - Гришанин Дмитрий Анатольевич

Пахучая диверсия Скунса спровоцировала злобное ржание окруживших стол мордоворотов.

– Парни, этот чепушила реально обосрался, – давясь смехом, кое-как прогавкал один из незнакомцев.

Столь вызывающее издевательство над крестником привело меня в бешенство, но, опередив мой рывок в сторону насмешника, на плечо легла узкая, но крепкая, как стальные тиски, ладонь Скальпеля.

– Попытаешься обидеть этих славных парней, и мне придется тебя убить, – равнодушным будничным голосом сообщил лучший убийца Вешалки.

– Если вы собрались нас ограбить, то вынужден вас разочаровать: споранов у нас нет, – неожиданно дерзко объявил налетчикам Жаба.

– Это не ограбление, – хмыкнул в ответ Скальпель.

– А че же тогда?

– Слышь, баклан, пасть захлопни, – хлопнул по затылку не к месту осмелевшего крестника бородач за его спиной. – Дай серьезным дядям вопрос порешать.

– Какой вопрос? О чем он говорит? – обернувшись, спросил я Скальпеля.

– Предъява тебе, Рихтовщик, и команде твоей, от местной братвы, – мерзко улыбнулся убийца. – Народ не доволен, что вы, хулиганы эдакие, общественное имущество присвоили и, как свое, Тощему скинули.

– Че за бред?

– Не скажи, – хмыкнул Скальпель. – По закону Крынки, любое нейтральное оружие и амуниция, обнаруженные на территории стаба и в его ближайших окрестностях, являются коллективной собственностью всех зарегистрированных на момент находки жителей Крынки.

– Так, мы ж не находили никакого оружия! – снова вскинулся Жаба.

За что тут же поплатился очередным подзатыльником.

– Ну как же не находили, – снизошел-таки до ответа Скальпель. – А ботовские автоматы и маски ночного видения… Вы ведь их в паре километров от стаба нашли. То есть в окрестностях Крынки.

– Ты че, Скальпель! – возмутился уже я. – Я ж на твоих глазах с ботами схлестнулся. Они первыми напали, я защищался, и всех их перебил. Значит, и барахло их – это моя законная добыча.

– Не совсем так, дружище, – мерзкий оскал убийцы стал еще шире. – Кабы сразу после боя ты собрал трофеи – предъяв бы тебе не было. Но мы ж оба знаем, что после боя ты налегке отправился в Крынку. А оставшиеся после ботов трофеи собрали, походу, уже члены твоей команды. Случилось это гораздо позже, когда фактически брошенные тобой оружие и амуниция перешли в разряд ничейных или, как здесь принято говорить, нейтральных. Посему выручку от их продажи, по закону, вы обязаны были разделить между жителями Крынки.

– Что за бред?! Что за нелепый дурацкий закон?! – возмутилась Слеза. – Когда его приняли?

– Этой ночью, – обернулся к ней Скальпель. – Аккурат после того, как мы с тремя этими достойными джентльменами прогулялись к месту боя с ботами, и, кроме обгоревшего фургона и обломков дронов, ничего ценного там не обнаружили.

– А разве так можно? – от безмерного удивления Скунс даже перестал бояться и задал вопрос.

– Это же Крынка, сынок, – подмигнул пердуну Скальпель. – Тут еще и не такое возможно. Для принятия местного закона, достаточно его одобрение четверкой авторитетных жителей Крынки. Трое этих славный парней, – (убийца широким жестом указал на тройку окруживших стол мордоворотов) – как раз-таки и являются признанными братвой крынкинскими авторитетами. И я, получив, по прибытии в стаб, местную прописку, за достойный уровень и широкую известность в узких кругах, тоже влился в когорту местных авторитетов.

– И ты даже не отрицаешь, что вы специально приняли дурацкий закон, чтобы банально нас обобрать? – я напрямую спросил Скальпеля.

Убийца спокойно выдержал мой взгляд и ответил:

– Дурацкий, не дурацкий – это лирика, Рихтовщик. Важно, что закон официально был принят ночью. А сегодняшним утром вы его грубо нарушили. Потому, как я уже говорил ранее, предъява тебе, Рихтовщик, и команде твоей, от местной братвы.

– Что это за беспредел?! По какому праву вы…

– По праву сильного, детка, – бесцеремонно перебив Слезу, осклабился широкий, как шкаф, бугай, с татуировкой в виде паутины, перетекающей со лба на лысый череп.

Урод попытался сзади ухватить девушку за грудь, но Слеза, будто затылком почувствовав его гнусное намерение, резко подскочила на стуле на встречу татуированному и затылком от души врезала наглецу по носу.

Раздался смачный хруст сломанного хряща, брызнула кровь, и бугай отшатнулся в сторону, зажимая рукой расплющенный кровавый пятак на месте носа.

– Су-у-ука! – взвыл раненый мордоворот и свободной рукой выхватил из подмышечной кобуры пистолет.

Двое его товарищей тоже отшатнулись от стола и повыхватывали пистолеты.

– Ша, братва! – рявкнул на своих Скальпель. – Забыли наш уговор?.. Так я живо вам его напомню!

– Мне эта сука нос сломала! Мы так не договаривались! – смешно то ли хлюпая, то ли хрюкая носом кое-как пропыхтел татуированный.

– Не гони волну, Паук. Ты сам к ней свои шаловливые лапки первым потянул… Скажи спасибо, что я Рихтовщика на стуле удержал, а то он тебе б не только нос сломал, но и хрен до кучи оторвал, которым ты, походу, вместо головы думаешь.

– Че сказал?!

– Скальпель, в натуре, ты за базаром-то следи, – поддержал Паука бородач.

– Та-а-ак, – по-прежнему, не убирая руки с моего плеча, Скальпель окинул хищным взглядом трех вооруженных пистолетами громил и спокойно поинтересовался: – Кто-то из вас, уважаемые – (по интонации, с которой он произнес это слова, всем в заведении стало предельно ясно, что он ни капли ни одного из троицы не уважает) – желает бросить мне вызов?

Не выдержав его взгляда, громилы первыми отвели глаза и опустили пистолеты.

– Тогда убирайте свои пукалки, и продолжим, – объявил Скальпель, не дождавшись ответа.

– Слеза, Паук приносит тебе свои искренние извинения… Да, Паук?

– Приношу, – пробулькал насупившийся громила.

– Принимается, – кивнула девушка.

– А теперь, когда мы так замечательно помирились, может расскажешь уже, наконец, нахрена ты затеял весь этот маскарад? – спросил я Скальпеля.

– Не маскарад, а…

– Да понял я, что ты перед братвой местной нас подставил, и мы торчим вам энную сумму в споранах. Говори, сколько?

– Че, сразу готов покрыть долг? – хмыкнул Скальпель. – А кореш твой – (кивок в сторону Жабы) – только что заверял, что вы пустые.

– Я из своих отдам.

– Ишь ты…

– Сколько?

– Тут вот какое дело, Рихтовщик, спораны не нужны – услуга нужна.

– С хрена ли?! Сам же говорил: косяк в том, что мы продали, типа, нейтральные трофеи, и зажали вырученные за них спораны. Выходит, если я компенсирую потери местных жителей…

– Не а, – перебил меня Скальпель. – Косяк ваш, Рихтовщик, в том, что вы присвоили нейтральные оружие и амуницию. То есть, типа, украли у местных жителей.

– Млять, ну ты ваще берегов что ль не видишь! – возмутилась Слеза. – Побойся Стикса! Честным игрокам на ровном месте воровство шьешь!

Проигнорировав гневный выпал девушки, Скальпель спокойно продолжил:

– Так-то за воровство в нашем стабе полагается смерть… Правильно я говорю, парни?

– Да… Казнь… Лютая… – дополняя друг друга, закивали громилы-авторитеты.

– Но в вашем случае, по старой так сказать дружбе, я замолвил перед уважаемыми за вас словечко, и братва согласилась заменить казнь на услугу стабу.

– Ну и о какой услуге идет речь? – обреченно спросил я, прекрасно понимая, что другого способа выпутаться из расставленных Скальпелем силков у нас нет.

– На севере Крынки, аккурат перед чернотой, имеется Зубастая Яма. Так называется спуск в пещеру, где обитают высокоуровневые слепуны. Эти твари настоящий бич Крынки. По ночам – особливо таким безлунным, как сейчас – они часто выбираются на поверхность, и устраивают в Крынке лютую резню. Предыдущей ночью обошлось без нападения тварей, значит с огромной вероятностью следующей ночью слепуны атакую Крынку с удвоенной силой… У вас со Слезой, насколько мне известно, имеется опыт истребления слепунов. И если вы туда спуститесь и устроите за тварями охоту, серьезно сократив их поголовье, этой услугой вы подарите Крынке несколько спокойных ночей. Ну а мы, разумеется, снимем с вас все обвинения в воровстве, и даже, если пожелаете, сделаем почетными жителями стаба… Вот такое вот наше условие. Так, как, возьметесь?