Орхидеи в лунном свете - Патриция Хэган

Теперь Корд понял, как чувствовали себя быки в конце дня, когда с их плеч снимали ярмо. Их уже не беспокоили ни проститутки, ни потраченные впустую деньги – вообще ничего на свете. Он ощущал только великое облегчение – одной проблемой стало меньше, и слава Богу.

Не сказав больше ни слова, он удалился. Джейми сочувственно смотрела ему вслед из своего укрытия.

Новость о том, что проститутки остаются, распространилась мгновенно. Взволнованный начальник форта заявил, что не допустит этого. Обстановка накалилась и грозила взрывом. Но тут несколько семей собрались возвращаться домой, и девицы решили ехать вместе с ними.

Когда комендант форта узнал, что Корд не водил раньше обозов, он посоветовал ему не очень расстраиваться из-за потери своих людей.

– Это случается каждый раз, когда караван проходит здесь. Они измучены, истощены, сильно тоскуют по дому, по нормальной жизни. Не вините себя. Так у всех бывает, даже у опытных проводников.

– Поверьте, меня это совершенно не беспокоит, – ответил Корд. – Честно говоря, я был бы рад, если бы они все решили вернуться. Но черта с два меня еще когда-нибудь соблазнят на такое дело! Это мой первый и последний обоз.

Джейми огорчило, что Имоджин с подругами не поедут дальше. Время от времени ей случалось идти вместе с ними, весело болтая. Кроме того, они верно хранили ее тайну. Девушка была им очень признательна.

За время стоянки Элла и Ханна почти не появлялись в лагере. Они пришли вечером накануне отправления обоза. Джейми сказала им, что ей очень жаль расставаться с Имоджин и ее девушками.

Подруги смущенно переглянулись. Они молча переодевались, собираясь со своими кавалерами на прощальный ужин. Джейми почувствовала – что-то не так. Только она собралась спросить: в чем, собственно, дело – Элла огорошила ее своим заявлением:

– Знаешь, Джейми, мы тоже не пойдем дальше. Нам повезло, мы обе выходим замуж здесь, в форте. Я за Тома, а Ханна за Чарли. И представляешь, они давно дружат – это как раз то, о чем мы мечтали.

– Большинство девушек тоже останется здесь, – тихо добавила Ханна. – Здесь много холостяков, они хоть сейчас готовы жениться. Чего же ради тащиться по этой проклятой тропе?

Джейми была не в силах вымолвить ни слова Она только смотрела на подруг и пыталась осознать услышанное.

– Ну сама подумай, Джейми, – сказала Элла, обнимая ее за плечи. – Мы все ужасно устали. И раз уж решили начать новую жизнь, то разве не все равно, где?

– Но не здесь же?! – Джейми всплеснула руками. – Военная застава, Богом забытое место! Даже не городишко. И познакомились вы всего два дня назад! У меня в голове это не укладывается.

– Ну мы же собирались выйти замуж за во все неизвестных нам людей! – возразила Ханна. – А с этими мы именно познакомились. Они оба очень хорошие ребята. И во всяком случае, мы вольны сами решать свою судьбу.

– Когда в Калифорнии ты найдешь своего отца, мы будем тебе уже не нужны, – напомнила Элла. – И у тебя начнется другая, своя жизнь Мы же не бросаем тебя в одиночестве, остаются Руфь и Марта. Они тебе помогут. Даже Вильма хорошо к тебе относится. Они с мужем терпеть не могут капитана Остина, но решили идти дальше, раз уж из обоза уходят Имоджин с девочками.

– Не расстраивайся. Вот увидишь, у тебя все будет хорошо, – сказала Элла, снова обнимая Джейми.

Но она уже чувствовала, как на нее снова наваливается тоскливое одиночество. В этот момент Калифорния показалась ей как никогда далекой.

7

Они снова отправились в путь. Теперь Руфь с Мартой по очереди правили быками. К удивлению путников, дорога за фортом Ларами была усеяна выброшенными вещами тех, кто проходил здесь раньше.

Все стало ясно, когда перед ними выросли крутые склоны Скалистых гор. Истощенные животные с огромным трудом тянули вверх даже облегченные повозки.

Их окружала бесплодная гористая местность. Издалека склоны гор казались покрытыми буйной зеленой растительностью. А подойдя ближе, они обнаруживали горные скалистые утесы, поросшие редкими пучками пожелтевшего чахлого шалфея. Пятидесятимильный переход вдоль Норт-Платт привел их к реке Свитуотер. Оттуда тропа углублялась в скалы, и окрестности стали более живописными.

После того, как женщин в обозе стало намного меньше, Джейми приходилось соблюдать особую осторожность, чтобы ее не обнаружили Корд или охранники. Все остальные постепенно узнали о ней и охотно согласились ей помогать. У Джейми появилось очень приятное ощущение защищенности. Казалось, она принадлежит к большой дружной семье, и это очень скрашивало тяготы пути.

Как только представлялась возможность, она наблюдала за Кордом. Это стало ее любимым занятием. Прячась, она ловила момент, когда он выбирался из круга фургонов и уходил на ночную прогулку, Корд нечасто покидал лагерь – ответственность была слишком велика. Иногда она следовала за ним на безопасном расстоянии. Во время этих прогулок, когда он останавливался в раздумье, девушка с бьющимся сердцем замирала на месте – не дай Бог заметит. Если обоз проходил недалеко от реки или ручья, он усаживался на берегу, закуривал сигару и подолгу смотрел в ночь. Джейми тогда пыталась отгадать, о чем он думает. Странная игра длилась и длилась, завораживая ее.

В особо тяжелые дни перехода Корд беспокойно расхаживал по берегу, тяжело вздыхая. Но бывало и хорошее время. То есть без таких происшествий, как поломанное колесо, погибшее животное, чья-то ссора или болезнь. Тогда он сидел спокойно откинувшись на вытянутые руки, и подставлял лицо свету далеких звезд, наслаждаясь отдыхом.

Ей стали открываться черты его характера, о которых остальные и не подозревали. В течение дня он был невозмутим, холоден, деятелен и непреклонен. В тайне наблюдая за ним, Джейми убедилась, что он глубоко осознает свою ответственность. Это было его тяжким бременем. Кому-то казалось, что он слишком жестко ведет себя. Но она видела, что под грубоватой манерой скрывается очень чувствительная натура. Просто иначе нельзя командовать такой массой людей.

Порой, несмотря на холодные ночи, он раздевался и бросался в воду. Он плавал, а Джейми любовалась его великолепным скульптурно вылепленным телом, ощущая стыдливое волнение.

Она не испытывала особого чувства вины за свое подглядывание, ведь он ничего не знал.

Что занимало целиком ее взволнованную душу, так это собственные мечты и фантазии о том неведомом чуде, которое называется близостью мужчины и женщины. Нередко ей снились такие сны, после которых она внезапно просыпалась в горячей испарине и долго лежала уже без сна, ощущая неясное томление. В эти дни Корд казался ей таким желанным, что ей приходилось сдерживать дрожь, если она случайно видела его. Потом она долго укоряла себя за непростительную слабость.