Десять тысяч стилей. Книга девятая - Илья Головань
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И с этим справился, – удивился Бог Войны. – Интересная техника!
Пусть по внешнему виду Бога Войны невозможно было понять его состояние, небожитель сильно устал. Как-никак он находился в человеческом теле, пусть и сильно модернизированном. Вторую такую атаку Бог Войны повторить не мог. И регенерация начинала сбавлять обороты: Бог Войны потратил много внутренних ресурсов.
Но напротив него стоял Гром. И его состояние можно было описать одним словом – ужасно.
Яри не осталось, планеты молчали, про Волю и говорить не стоило. Болело вообще все. Ни одной сломанной кости у Грома не было, но он боялся, что даже если сделает один шаг, то организм просто отключится от непереносимой боли. Сила Грирро перегрузила нервную систему. Больше нельзя было направить молнии в себя. Сделаешь это – и мозг поджарится, как карась на сковородке.
Нужно было что-то придумать. И Грому пришла в голову неожиданная идея.
– Не хочешь заключить союз с «Единством»? – спросил он.
– Ха-ха-ха!
Вопрос Грома повеселил Бога Войны. Задай этот вопрос помощник Хаоса в начале боя – можно было бы потолковать. А что толку от предложений покойника?
– И какой мне от этого толк? – тем не менее спросил Бог Войны.
– Ты должен был перестроить тело и разум. Но ты бог, а бог не может существовать в этом мире долго. Рано или поздно ты развоплотишься. «Единство» может тебе с этим помочь.
– Звучит как попытки выторговать себе жизнь, – улыбнулся Бог Войны.
– Мы, «Единство», собирали любые знания, которые только могли помочь нам победить. Даже самые темные и неправильные. И у нас был план на тот случай, если Воплощение Бога Войны появится в наших рядах. Не обещаю и тридцати лет, но несколько лет мы способны тебе дать. В конце концов, что ты теряешь? Я разгромлен, и непохоже, что у тебя есть личные счеты со мной.
Бог Войны задумался. Грома он мог убить одним движением руки. Но какой в этом смысл? Как и сказал Гром, у Бога Войны не было никаких счетов к временному лидеру «Единства». Небожитель просто искал хорошую схватку, и он ее получил. Да, Бог Войны планировал убить Грома, но только потому, что убийство – естественный итог битвы.
И если Гром говорил правду…Тогда Бог Войны мог провести гораздо больше боев.
– Согласен. Надеюсь, ты меня не обманешь, – с широкой улыбкой ответил небожитель.
***
Крепость Кара-Кале находилась на границе Империи Золотого Царствования. Внутри базировался Стальной Хвостатый Полк, хотя полный состав Полка бывал здесь редко. Обычно в крепости стояла всего половина Полка, в то время как другая половина патрулировала степь. Хватало даже трети Стального Хвостатого Полка, чтобы разобраться и с бандитами, и с дикими кочевниками, и даже с особо сильными энергетическими зверями, которые нет-нет, да и забредали на территорию империи. Только в редких случаях Полк выступал против врагов в полном составе. Но до серьезных войн дело доходило не чаще, чем раз в двадцать лет.
Тысячником Стального Хвостатого Полка был Сартак. Настоящий ветеран, который почти всю свою жизнь провел в седле. Иногда ему приходилось бывать в Кара-Кале, он достойно оценивал укрепления, и все же предпочитал проводить дни в седле, а не на диване.
Сартак собирался сбежать в степь, к своим людям, но тут начались внутренние дрязги кочевников. Потом и вовсе пришло указание схватить фактического лидера Кочевых Мыслителей – Тахира. Что Сартак, пусть и с большим недовольством, но сделал.
Пусть тысячнику и не нравились внутренние дела империи, к своим обязанностям он подходил с ответственностью. Тахира посадили в тюрьму. И Сартак был уверен: лидер пикиров не сбежит. Да и не спасет его никто: Кара-Кале можно было считать третьей по мощи крепостью в Империи Золотого Царствования, даже муджаки в полном составе не смогли бы взять Кара-Кале штурмом.
Но сейчас Сартак был взбешен.
– Что значит: «отдать муджакам?». Это моя крепость и мой пленник!
Тысячнику пришло письмо от хана. Там было подробно рассказано о нападении на Алтын с последующим бегством. И уж тем более о том, что в «воровстве» принцессы Хадии участвовал какой-то муджак. Причем очень сильный, а значит, и вполне себе известный. При этом все главы муджакских родов как один рассказывали, что они всецело служат хану и ни при каких условиях не стали бы делать что-то настолько глупое и необдуманное. И их подчиненные – тоже.
Само нападение на Алтын возмутило Сартака. Но не так сильно, как вторая часть письма, где ему указывали передать плененного Тахира в руки муджаков.
Сартак злился. Вот только приказ хана – нерушим.
– Отведите пленника муджакам. И скажите, чтобы они побыстрее убирались из моей крепости, – с нескрываемым недовольством сказал Сартак.
А тем временем по улице крепости шел одинокий пеший воин. Копье, дротики, толстый халат с нашитыми пластинами из перекованного Черного металла и шлем – обычная экипировка солдата Стального Хвостатого Полка.
Воин уверенным шагом приближался к тюрьме. Через вторые ворота его точно не пропустили бы, но на местную стражу нашлась бы своя управа – как и на того, кто раньше носил халат, шлем, дротики и копье.
Разумеется, по улице Кара-Кале шел Ливий. Экипировку он снял с подвернувшегося под руку воина, оглушив и оставив того в подвале. О том, что пленника, за которым Ливий шел в невероятно опасную вылазку, собираются отдать муджакам, Волк не знал.
Тахира ему хорошо описали. И Хадия, и Эртал. Последний, узнав, что Ливий полезет в Кара-Кале, принялся отговаривать седого парня. Отговаривала и Хадия: слишком опасная была затея. Но когда все поняли, что Ливий действительно готов рискнуть, Эртал предложил свои услуги.
«В ближайшие два часа я смогу найти десять надежных воинов. Мы поможем тебе», – сказал он.
Ливий отказался. Если и можно было украсть пленника прямо из крепости, то только скрытно. Поэтому Эртал и товарищи дожидались снаружи.
«А вот и ворота», – подумал Волк.
Охраняли их надежно. Солдат в мирное время быстро становится беспечным. К сожалению, в Кара-Кале царила жесткая дисциплина. Поэтому у ворот стояли четыре бойца, а сверху, у бойниц над воротами – еще двое.
Проблема? Нисколько. Но проникнуть внутрь без шума было сложно. Если солдаты – еще полбеды, то магические символы могли завопить на всю крепость. И с такого расстояния Ливий не мог определить, где они находятся.
«А что мне остается?»,
