Если завтра не наступит - Сергей Донской

Бондарь, намеревавшийся посоветовать Тамаре не сгущать краски, прикусил язык. Это уже было. Как и вечно повторяющаяся история с очередным диктатором, въезжающим в триумфальную арку под овации счастливого народа.

– И в воздух чепчики бросали, – пробормотал он, чтобы нарушить затянувшуюся паузу.

– А надо бы тухлые яйца, – обронила Тамара. – Слушай, а как отразится на имидже грузинских властей эта история? – Она показала на конверт. – Запад покрывает чеченских боевиков, ничего не попишешь, но как там отнесутся к тому, что в Грузии гуляют на свободе отъявленные садисты? Взять хотя бы эту кошмарную историю с журналисткой… Италия не станет молчать, если то, о чем я прочитала, правда.

– Правда, – сказал Бондарь.

– Значит, нужно действовать.

– Я действую.

– Не слишком энергично. – Тамара сверилась с часами. – Скоро половина одиннадцатого, а мы все болтаем.

– Я как раз хотел обратиться к тебе с одной просьбой, – признался Бондарь, укладывая документы в конверт, чтобы спрятать его во внутренний карман куртки.

– Обращайся. Ради того, чтобы вывести на чистую воду наших черных полковников, я готова на все.

«Тогда поцелуй меня», – мысленно попросил Бондарь.

– Ну? – поторопила его Тамара.

– Ты боишься привидений? – спросил он.

– Боюсь, но не сильнее, чем монстров на тронах.

– Ты сказала, что можешь показать, где могила Гванидзе…

– Та-ак, – протянула Тамара, вставая. – Толкаешь меня на уголовное преступление? Хочешь проверить, кто похоронен в закрытом гробу? А знаешь, что бывает за надругательство над могилами?

– Смотря над чьими могилами, – произнес Бондарь, выпрямляясь напротив журналистки.

Она была на несколько сантиметров ниже, но держалась так, что разница в росте почти не ощущалась.

– Только проводишь меня, и все, – сказал Бондарь.

– Нет! – Тамара спрятала руки за спину и качнулась с каблука на носок.

– Ладно, забудь. Без тебя справлюсь.

– Нет!

– Уж не запретишь ли ты мне? – прищурил один глаз Бондарь.

– Нет! – в третий раз воскликнула Тамара и, примирительно тронув его за руку, улыбнулась. – Не кипятись. Просто одного я тебя не отпущу. Отправимся на кладбище вместе.

– Не отпустишь, значит?

Странное дело, но Бондарь, который терпеть не мог, когда им пытались помыкать женщины, не удержался от ответной улыбки.

По Тамариному лицу протянулись тени от опущенных ресниц.

– Ты слышал, – произнесли ее губы.

Бондарь кивнул. Он действительно слышал. Гораздо больше, чем могли сказать слова.

– Я рад, – искренне признался он. – Но я не могу подвергать тебя такому риску.

– Из какой это мелодрамы? – спросила Тамара, изо всех сил стараясь выглядеть так, словно между ними ничего не произошло и не происходит. – Перестань, Женя. Риск минимальный.

– На раскопки уйдет не меньше трех часов, – стоял на своем Бондарь. – И потом, это будет зрелище не для женщин.

– Как-нибудь перетерплю. Что касается раскопок, то в одиночку ты провозишься до рассвета.

– Твои предложения? Наймешься ко мне на работу в качестве землекопа?

Поколебавшись, Тамара сказала:

– У меня есть друзья.

– Не сомневаюсь, – обронил Бондарь, в интонации которого проскользнула неприязненная нотка.

– Ребята из оппозиции, – продолжала Тамара, скулы которой заметно порозовели. – Они смелые и надежные. И они готовы на все, чтобы свергнуть существующий режим.

– Но я не готов сотрудничать с оппозицией!

– Тогда готовься. Иначе экскурсия на Сабурталинское кладбище отменяется.

Не дожидаясь согласия Бондаря, Тамара потянулась к телефону. Он остановил ее властным жестом. Его пальцы, перехватившие Тамарину руку, удерживали напрягшееся запястье дольше, чем того требовала ситуация.

– Лучше позвони с моего мобильника. – Отпустив Тамару, Бондарь протянул ей трубку. – Не удивлюсь, если редакционные телефоны прослушиваются.

Она не заставила себя долго упрашивать. Отвернувшись, набрала номер и, понизив голос, о чем-то долго говорила по-грузински. Несмотря на стойкий никотиновый привкус во рту, Бондарю хотелось курить. Закинув в рот мятную лепешку жвачки, он яростно заработал челюстями, отгоняя и желание достать сигарету, и другие, совсем уж неуместные желания. Его взгляд заметно смягчался всякий раз, когда останавливался на Тамариной спине.

Наконец Тамара закончила переговоры и, возвращая трубку, деловито сообщила:

– Встречаемся возле моего дома ровно в два, чтобы уменьшить вероятность попасться кому-нибудь на глаза. Ребята будут на машине. Захватят фонарики, лопаты и другие инструменты, которые могут пригодиться.

– Понятно, – кивнул Бондарь, возясь с щеколдами оконной рамы. Уже по одной только жесткой линии его губ было видно, что он не в восторге от необходимости принять навязанные ему условия.

Распахнув створки, он увидел перед собой бетонную стену. Поскольку кабинет размещался в подвале, окно выходило в неглубокий колодец, заполненный всякой дрянью. Выбраться отсюда не составляло ни малейшего труда, но Бондарь почему-то медлил.

Тамаре же казалось, что он слишком торопится. «Подожди! Куда ты?» – безмолвно кричала ее душа.

– Смелее, – сухо сказала она, следя за тем, как Бондарь перетаптывается по подоконнику. – Провожать меня необязательно. Я продиктую тебе адрес. Правда, чтобы найти меня, тебе придется потратиться на такси.

– Я не готов к таким расходам. – Бондарь покачал головой. Ему было легче показаться скупердяем, чем расстаться с Тамарой.

Она смутилась:

– Ну, если хочешь, пошли ко мне. Отец привык к ночным гостям.

– Понятное дело, – усмехнулся Бондарь.

– Ничего тебе не понятно! – вспыхнула Тамара. – Мы подпольщики, а подполье без конспирации невозможно!

В этом Бондарь не сомневался. Как и в том, что все местные молодогвардейцы мужского пола поголовно влюблены в журналистку Галишвили.

– Раз мы заговорили о конспирации, – сказал он, возвышаясь над задравшей голову Тамарой, – то существует проверенный способ сбить с толку любых шпиков.

– Что за способ?

– Вместо того чтобы прятаться по норам, можно обсуждать дела в каком-нибудь людном месте, где подслушать разговор невозможно. Давай поужинаем вместе. Я угощаю.

– Глупая затея! – решительно произнесла Тамара. – По-моему, нам не стоит появляться на людях вместе.

– Ошибаешься, – заверил ее Бондарь. – Мужчина пригласил понравившуюся ему женщину в ресторан. Что может быть естественнее?

– Что может быть пошлее!

– Значит, отказываешься?

– Конечно, – подтвердила Тамара, принимая непреклонную позу. – Даже не уговаривай. Бесполезно.

Это прозвучало слишком твердо, чтобы быть правдой. Не прошло и пятнадцати минут, как Бондарь усаживал Тамару за стол уютного ресторанчика, находившегося неподалеку от редакции.

Начиная за здравие, заканчивая за упокой

Пахло жарящимся на углях мясом, маринованным луком и пряностями. Глотая набегающую слюну, Бондарь осматривал зал, дальние стены которого тонули в полумраке. Сложенные из декоративного камня, они создавали атмосферу патриархального уюта. Полыхающий в очаге огонь гонял по ним оранжевые отблески. Грубый деревянный стол, за которым расположились Бондарь и Тамара, был пуст, если не считать одинокой солонки и пепельницы, принесенной после неоднократных напоминаний. Меню в заведении не было, но Бондарь и не рвался делать заказ, положившись на вкус спутницы. Пока на кухне готовились блюда, она вкратце ознакомила его с особенностями грузинской кухни, а он рассеянно слушал, обдумывая предстоящую операцию. И все же кое-что откладывалось в его сознании, поскольку разыгравшийся аппетит не позволял сосредоточиться на одних только делах. Оказывается, Грузия делилась на две части. Границей служил Сурамский перевал, по обе стороны от которого преобладали разные культурные традиции. На кухню запада оказали влияние турки, тогда как на востоке во многом ориентировались на Иран.

Если в Западной Грузии к столу подавали кукурузные лепешки мчади, в Восточной Грузии предпочитали есть обычный пшеничный хлеб. Что же касается мяса, то на востоке готовили из говядины и баранины, тогда как по другую сторону перевала употребляли в пищу кур и индеек. Гусей и уток, как узнал Бондарь, грузины за птицу вообще не считали, а к свиньям относились примерно как к бродячим собакам, предоставляя им самостоятельно добывать корм вблизи от селений.

– Впрочем, – сказала Тамара, – понять, какое именно мясо подают к столу в наших краях, практически невозможно.

– Почему? – насторожился Бондарь, заподозрив, что грузины не видят особой разницы между своими свободолюбивыми свиньями и обычными собаками, рыскающими на помойках.

– Все дело в приправах, – сдержанно улыбнулась Тамара. – В каждой семье существуют сотни рецептов самых разнообразных соусов. Кроме того, к мясу подают множество овощных закусок из фасоли, баклажанов или кабачков. Восхищаясь блюдом, никогда не знаешь наверняка, из чего оно приготовлено. Ну и, конечно, мы едим зелень, очень много зелени.