По ту сторону решетки - Татьяна Миненкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поняла, в этот момент, что у нас и правда осталось много веселых и интересных картинок совместного прошлого.
— И тебе не хотелось бы пополнить эту коллекцию?
Вопрос был задан негромко, как раз в тот момент, когда музыка стихла. Но вместо того, чтобы отойти на шаг, Соколов, наоборот, сделал полшага вперед, и его рука снова скользнула по моей спине, так что это напоминало объятия. Матвей пристально смотрел мне в глаза, ожидая ответа.
— Мне достаточно тех, что есть, — глухо ответила я, сама делая шаг назад и осторожным движением вынимая собственные пальцы из его ладони. — Программа «минимум» выполнена. Я еду домой.
8. Доверие
— Пойдем, провожу, как обещал, — не желал отставать Матвей, когда я стала осторожно продираться сквозь толпу гостей, готовящихся к следующему танцу.
— Как хочешь.
Свет в актовом зале был приглушен и те, кто не желал вальсировать в его центре, беседовали у фуршетных столиков, попивая шампанское из постоянно пополняемых официантами запасов.
Гомон и смех прервался началом новой инструментальной мелодии, когда мы вышли в значительно опустевший холл, который я намеревалась пересечь по пути к выходу. Соколов шел следом, еле поспевая за мной. Оказалось, что, когда мне очень не хочется где-то быть, я могу ходить почти так же быстро, как Лазарев.
— Ты сказала, что мне не доверяешь. Почему? — задал Матвей вопрос, показавшийся мне странным и неожиданным.
Вокруг о чем-то переговаривались несколько гостей, не обращавших на нас никакого внимания. Кто-то всё еще фотографировался у пресс волла, кто-то говорил по телефону, кто-то, как и я, собирался домой, не считая танцы достаточным основанием, чтобы остаться.
— А должна? — на ходу пожала плечами я, выходя в распахнутые двери на улицу, где закат окрасил небо розовыми красками. — Да и для чего это тебе?
— Просто не хочу расставаться на отрицательной ноте.
На крыльце, среди подпирающих крышу необъятных белых колонн было почти безлюдно. Вдалеке за ограждениями продолжала кипеть городская жизнь, сновали туда-сюда машины и прохожие, но здесь царила тишина, резко контрастирующая с шумом внутри Дома Культуры, до сих пор приглушенно просачивающимся сквозь приоткрытые двери.
— Раньше тебя это не волновало, — я обхватила руками плечи, поежившись от вечерней прохлады.
— Наверное, я изменился, — ответил Матвей задумчиво. — Или просто изменилось моё отношение к тебе. Мы могли бы начать всё сначала, Ева.
Вздохнула. Как чувствовала, что к этому шло. И понимала, что ничего начинать сначала не собираюсь. Но ранить Матвея так, как он в свое время ранил меня, не хотела. Ответила коротко:
— Не нужно.
— Но ты хотя бы могла бы дать мне шанс?
Я вымученно вздохнула, лениво представив, что сейчас еще и от приставаний его отбиваться придется. А тут еще как назло людей почти нет.
— Для чего? Если я знаю, что у нас ничего не получится.
— Мы могли бы…
Не то чтобы я сильно хотела узнать, что именно мы с ним могли бы, но это так и осталось тайной. Из-за колонны шагнул Лазарев, и было не ясно, как давно он вышел из Дома Культуры, и как много из нашего разговора успел услышать.
— Кажется, одного «нет» было достаточно, — угрожающее произнес он, сверля Матвея взглядом.
Соколов грустно усмехнулся и перевел взгляд на меня. А я посмотрела сначала на одного, потом на другого, совершенно не представляя, чего от них обоих ожидать и пытаясь в уме быстро просчитать, кто из нас троих здесь остался здравомыслящим.
— Не припомню, чтобы я спрашивал об этом у тебя, — произнес мой свежеотвергнутый бывший и я видела, что он готов подраться с Лазаревым и сделает это с превеликим удовольствием, и это, кажется, было взаимно.
— Меня не надо спрашивать, чтобы я мог сказать тебе, чтобы ты шел отсюда нахрен, — с ухмылкой, не предвещающей оппоненту ничего хорошего, отозвался Дэн.
Он шагнул к нам, излучая почти осязаемую опасность. Таким я еще ни разу не видела его. Во взгляде темно-серых глаз не было ни спокойствия, ни рассудительности. Лишь угроза и намек последовать его совету и держаться подальше.
Возможно именно поэтому, а может потому, что на Лазарева все еще злилась, я обратилась не к нему, а к Матвею:
— Моть, давай обойдемся без «программы максимум»? — попросила я и добавила: — Пожалуйста.
Он смерил Дэна, который выжидательно скрестил руки на груди, уничижительным взглядом.
— Исключительно для того, чтобы подтвердить, что ты можешь мне доверять, Ева, — произнес Соколов и, отвернувшись, ушел обратно в Дом культуры, встретивший его громкой музыкой и гомоном разговоров. И пока он удалялся, мы молчали, а напряжение между нами усиливалось с каждой секундой.
— «Моть»? — скривившись передразнил Лазарев, а я почувствовала в себе нарастающую агрессию. — Кто это и по какой причине он позволяет себе подобную фамильярность?
— А тебе-то вообще с какой стати есть до этого дело? — процедила я, стараясь не прерывать зрительного контакта с ним. — Шел бы и дальше обниматься со своей Анфиской, она там, наверное, без тебя уже валяется на полу, потому что, по-моему, не умеет стоять, не цепляясь при этом за какие-нибудь части твоего тела!
Лазарев скрестил руки на груди. Он тоже был зол и тяжело дышал, не скрывая от меня своих чувств. Благо на крыльце кроме нас больше не было никого, способного оценить столь редкую для Дэна эмоциональность.
— Я просил тебя оставаться в поле моего зрения, а не обниматься с кем попало, — выплюнул он.
— Что? — опешила я от такой наглости. Он мог извиниться, мог попытаться оправдаться, а предпочел тактику «лучшая защита — нападение. — Да пошел ты, Лазарев! Когда ты просил меня подождать пару недель, ты не уточнил, сколько унижений мне за это время придется стерпеть!
— Между прочим, я говорил, что тебе лучше не приезжать, — сухо заметил он, но это не только не успокоило меня, но и разозлило еще больше.
Всегда предпочитала знать, видеть и делать выводы, а не жить в счастливом неведении.
— Нет, Дэн. Я забираю свое обещание назад. Не хочу больше быть в поле твоего зрения, не хочу больше быть твоим партнером по бюро, и пешкой в твоей игре, правил которой не знаю, тоже быть больше не хочу!
Почти крикнув эти слова Лазареву в лицо, понимая, что они могут ему не понравиться, я собиралась тактически отступить, а иными словами сбежать в такси и уехать домой, а там уже плакать, страдать и иными способами предаваться унынию.
Но Дэн, видимо, не собирался меня отпускать, потому что, преградив мне путь, сделал шаг
