Мусорщик - Андрей Константинов

— Да, «Хванчкара» — любимое вино Палыча, — сказал Валера спокойно.

— А где, кстати, сейчас наш Виктор Палыч? — как бы небрежно, между делом, спросил хозяин.

Вот и подошли к главной-то теме, подумал Бабуин. Развел руками недоуменно, растерянно сказал:

— Совершенно не представляю, Николай Иваныч. Очень загадочно пропал Палыч. Сначала думали, что его похитили. Но теперь стало ясно: сам скрылся. Мы, конечно, ищем, но пока…

— А что же могло послужить причиной? — опять спросил Наумов.

Бабуин уже знал причину исчезновения Палыча. Чего не знать — не дурак же? О том, что в перестрелке на Выборгской трассе погибли люди Наумова, а среди нападавших оказались двое людей Палыча, уже многим было известно. В РУОПе об этом говорили вслух. Братва — с оглядкой и шепотом. Самые умные — те, кто знал об истинной роли Николая Ивановича в питерском закулисье — вообще помалкивали… А многие и не знали ничего. Такие, конечно, больше других трепались. Бабуин знал, но с выводами и оценками не спешил. Некоторые признаки (упоминание Палыча в прошедшем времени, например) и собственная интуиция подсказывали: на Антибиотике можно ставить крест.

— Думаю так: наломал дров Виктор Палыч, — осторожно ответил Валера.

— Верно, Валера. Дров наш ветеран наломал много, — сказал Наумов, и Бабуин понял: все верно. Кранты Палычу.

— По моим наблюдениям, Николай Иваныч, последнее время Палыч довольно много ошибок наделал, ситуацию уже не особо контролировал. Возраст, видно, свое берет.

— Согласен, Валерий… тут наши оценки совпадают. У меня, да и не только у меня, уже возникали сомнения: а не предложить ли Виктору Палычу более спокойный род деятельности? Хозяйство-то большое, нервов требует, времени, внимания, — спокойно говорил Наумов, поглядывая на Бабуина. — Но всегда встает вопрос: а кем заменить?

— Да, вопрос серьезный, — кивнул головой Бабуин, напрягаясь.

— Серьезный, — согласился банкир. — А у вас соображения есть? Можете назвать человека достойного?

— Трудно. Не всякий согласится, Николай Иваныч.

— Согласится или не согласится — другой вопрос. Мы убедить сумеем в случае надобности. Меня интересует: кто подходит?

Наумов говорил, а сам пристально смотрел на Бабуина. Распространялся по кабинету аромат «Камю», негромко тикали часы. В этой тишине уже фактически прозвучало заявление об «отставке» Антибиотика и могло прозвучать предложение новому королю криминальной империи… Бабуин напряженно думал, Наумов молчал.

— Нужно подумать, Николай Иваныч, — сказал наконец Валера.

— Конечно… Человек, который придет на место Антибиотика, должен осознавать, что ему, по сути, оказывают доверие. Понимаю, звучит казенно, по-совковому. И тем не менее так все и есть. Пора криминальных войн прошла, Валера. Хватит уже беготни с пистолетами-автоматами. Хватит раздражать обывателя… Рано или поздно все разумные люди приходят к выводу о необходимости стабильности в обществе. Стрельба, взрывы и прочее — крайность. Пришло время действовать цивилизованно. Гораздо более эффективно сломать конкурента экономически или путем информационного давления. Тот, кто этого понять не хочет, отстал безнадежно. Я ведь со стариком неоднократно на эту тему говорил, и он, в общем-то, мои доводы правильно понимал. Да только как волка ни корми… Облажался Палыч, до нового мышления, как говаривал один мой знакомый Генсек, не дорос. Беспределу будем ставить заслон. Люди должны спокойно жить, бизнесом заниматься, производством. Под нашим, разумеется, контролем. Вот на это и нужно сориентировать ваши кадры. Все эти угоны, кражи, грабежи и прочая ерунда экономически неинтересны и сиюминутны. А кроме того, дают козыри красно-коричневым пустобрехам. Разговоры о преступности уже надоели. На фоне выборов это стало уязвимым местом нашего кандидата… Второй срок его мэрства должен ознаменоваться значительным падением уголовной преступности. Вы меня понимаете?

— Понимаю, Николай Иваныч, — твердо и убежденно ответил Бабуин. Про себя он сформулировал все то, что сказал банкир, значительно короче: беспределыцикам нужно дать по рукам. Пустить лохам пыли в глаза — все, мол, хорошо, тишь да гладь. И под эту музычку качать бабки… А что в этом худого? Ничего. Чем меньше трений с ментурой, тем меньше пацанов оказывается на нарах. Тем больше под себя можно подмять.

— Тогда вы должны понимать и особенность нынешней ситуации. Я имею в виду предвыборную остроту момента. Анатолий Александрович заинтересован в том, чтобы в городе не происходило уголовных проявлений. Думаю, что, используя ваш авторитет в некоторых вопросах и знание темы… — Наумов не закончил фразу и посмотрел на Бабуина.

— Понял, Николай Иваныч, — сразу ответил тот. Хоть и далек был Валера от политики, но сразу оценил важность негласного поручения. Оценил возможные дивиденды. — Понял, поработаем с людьми, разъясним ситуацию. Кто не понимает — накажем.

— Ну, вот и хорошо, Валера. Давай-ка через три-четыре денька снова встретимся и еще раз на эту тему поговорим более подробно… Обсудим конкретную кандидатуру.

— С огромным интересом, Николай Иваныч.

— Я тоже думаю, что у вас должен быть интерес… Да, кстати, вы говорили, что ведете поиски нашего ветерана-потеряшки, — спросил вдруг Наумов.

— Ищем, Николай Иваныч.

— Это хорошо. Желательно было бы его найти. Я, конечно, по каналам ГУВД тоже эту тему провентилирую, но и вы, Валера, поработайте. Можно даже премию установить.

Бабуин заверил, что ребята постараются. На этом и расстались.

Виктор Палыч Говоров уехал на край света — в Новгородскую область. Если и есть в этой фразе авторское преувеличение, то не очень большое… Деревушка Глызино, где он обосновался, здорово на этот самый «край света» похожа, особенно зимой. В деревне было около сорока домов и всего два десятка постоянных жителей. Летом наезжали дачники — становилось людно. Летом в Глызино дважды в неделю приезжал чеченец Иса с автолавкой. Все продукты, а особенно курево и мутный портвейн, у него были дороже, чем в соседнем Анциферове, но зато не нужно идти шесть километров туда да шесть обратно.

Когда кончалось лето, дачники разъезжались. И Иса на своем ЗИЛке больше не приезжал. Становилось в Глызине тихо, пусто. Сюда не возили ни почту, ни пенсии… кому это надо? Если ветер рвал провода, то электричества не было по два дня, по три, по неделе. Старухи и старики — а моложе пятидесяти в Глызине людей вообще не было — лишались и телевизоров, которые работали здесь плохо, ловили всего один, первый, канал с помехами. А если обрыв случался зимой или в распутицу, то электричества не было по месяцу и больше. За продуктами зимой ходили либо на лыжах по льду озера Белое, либо на единственной лошаденке. После сильных снегопадов поселок оказывался начисто отрезанным от большого мира. Хорошо, у бабки Гали внук работал мастером в анциферовском ЛПХ. Он на свой страх и риск присылал трактор, и тот прочищал дорогу. Но случалось, что трактора приходилось ждать по несколько дней. Над Глызино вились дымки, светили в окнах избенок свечки и даже лучины… Ну, чем не край света?

Примерно год назад в деревне купил дом приезжий мужик, Федоров Илья, пенсионер. Мужик крепкий, справный, денежный. Нанял в Анциферове двух помощников, за лето так отремонтировал дом — любо-дорого. Машину купил — не нового, но крепкого «козла». На таком и в осенне-весеннюю распутицу, и зимой можно ездить. Завел двух крупных и злых собак. А сам был мужик не злой, общительный, с юморком. Попросишь в поселок подбросить или чего оттуда привезти, не откажет. Сам почти непьющий. О себе Илья рассказывал мало: работал на Севере, теперь вот пенсионер. Одинокий. Всей родни в живых — брат Виктор, в Ленинграде живет. Тоже уж старый… Может, приедет когда в гости.

О том, что работал на Севере, Илья не врал. Довелось ему на Севере поработать. Дважды, по длительным «контрактам». Первый был подписан народным судом на пять лет. А второй — на двенадцать. Второй контракт Илья односторонне разорвал до истечения срока. Соответственно, светил ему довесочек за побег и раненого конвоира… Реально же это означало, что, попадись он снова, запрессуют его насмерть. Не любят в УИНе тех, кто конвоиров калечит. На свободе Федоров (который на самом деле был Шмулевич) снова отличился. На пару с молодым подельником организовал напет на курьеров вора в законе Слепца. Курьеры перевозили хорошую сумму денег за партию наркоты. Деньги взяли, но напарник Шмуля был ранен и задержан. В смоленском СИЗО до него добрались люди Слепца. После разговора по душам напарник Илью сдал… а куда ему деваться? Это его не спасло, потому что после беседы напарник «повесился». Но положение Шмуля обострилось до крайности, теперь его искали не только розыскники МВД, но и люди Слепца.