Синдзи-кун и искусство войны - Виталий Хонихоев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Конфетки? — спрашивает Сакура, наклонив голову набок.
— Нету конфеток. — разводит руками Линда: — кончились.
— Нет конфеток — нет ответов. — пожимает плечами Сакура, снова начав полировать свой ниндзя-то.
— Будут конфетки. — обещает Линда. — Я тебе столько конфет достану, чтоб ты подавилась. Контейнерами возить буду. Ты на вопрос ответь — откуда ты эту винтовку достала? — на столе перед ними стояла винтовка Баррета, 50-го калибра. Винтовка и винтовка, скажете вы, чего тут. Но Линда провела в составе Шведских Сил Самообороны больше пяти лет на разных должностях и видела несоответствия. Ладно, что касается необычного затворного и спускового механизма, а также расположения рукоятки затвора и предохранителя — это можно отнести к глубокому тюнингу винтовки. Кто-то богатый и двинутый на оружии взял и заказал себе вот такую вот винтовку — со своим собственным, оригинальным затвором и спуском, озаботился планкой Пикаттини с оригинальным опять-таки шагом, и даже оригинальным прицелом. Но вот калибр… да, условно можно отнести эту винтовку в 50-му калибру, — знаменитому калибру крупнокалиберных пулеметов Браунинга — 12,7 на 99 НАТО, но только условно. Даже на глаз, без точных замеров, было ясно, что гильза у патронов для этой винтовки — заметно толще. Пуля — длиннее. Таких калибров нет. По крайней мере никто не выпускает такие патроны в промышленных масштабах, иначе она бы об этом знала. Кроме того, она спрятала один из патронов и разобрала его. Вещество, которое содержалось в гильзе не было порохом. Оно было чем угодно — красным порошком, абразивным средством для полировки, чем угодно, но не порохом. Давало ли это вещество преимущество в стрельбе? Если и давало, то не сильное. Кому в голову придет изобретать альтернативное пороху вещество, если порох доступен, дешев и надежен? Если бы в этой области проводились исследования, она бы знала. Как она знает про так называемые безгильзовые патроны, про попытки нивелировать отдачу путем установления «часов с кукушкой», про новые бездымные пороха, которые в состоянии выдержать нагрев без детонации.
Вывод очень прост — эта винтовка не может существовать в данном мире. В конкретном мире, где живет Линда и, как уже становится очевидно — лишь иногда пребывает Сакура. Следующий вывод очень прост — тот, кто владеет этой способностью, может получить как гигантские преимущества над другими (технологии из других миров, товары, идеи), так и вероятную катастрофу (перенос с собой в этот мир сверхвируса, или даже сущность, обладающую невероятными возможностями и не отягощенную моральным кодексом и совестью — именно таких и называют демонами). Поэтому — с Сакурой необходимо устанавливать контакт и, по мере возможности, попросить ее прекратить шляться по мирам словно бродячая кошка. Даже обычная болезнь способна натворить дел — достаточно вспомнить завоевание Америки и ту роль, которую сыграла в этом оспа, переданная инкам вместе с одеялами. Тот факт, что Сакура способна переносить с собой такие вещи, как например эта винтовка, говорит о том, что она вполне может притащить в этот мир и девайс Судного Дня, например. Пока этого не произошло, но это только пока. Как говорят ребята из Комкон — если где-то запахло серой, то их святая обязанность предположить, что в мире завелся черт с рогами и копытами и принять все необходимые меры, вплоть до производства святой воды в промышленных масштабах. Она конечно не Комкон и ресурсов у нее поменьше, но все же…
— Винтовку Шептунья дала. — жмурится Сакура. Значит — врет. Вот только где врет — что дала или что вообще есть такая Шептунья?
— Шептунья? Кто такая? Опиши.
— Нет конфет — нет ответов.
— Да, достану я тебе твою лакрицу! Дня два потерпи.
— Нет конфет — …
— Аа… — Линда закатила глаза. Подумать только, мир может быть на краю гибели из-за того, что у нее кончились Салмиаки…
Дверь в комнату открывается и входят Юки с Сином, уже вернувшиеся со своего свидания.
— Ты что это делаешь?! — спрашивает Юки, глядя на Линду, которая пытается разговорить Сакуру. — Не приставай к ней! — она загораживает собой Сакуру.
— Да я… — начинает было оправдываться Линда и понимает, что это звучит жалко. Что же… перезагрузка вероятности.
Дверь в комнату открывается и входят Юки с Сином, уже вернувшиеся со своего свидания.
— Ты что это делаешь?! — спрашивает Юки, глядя на Линду, которая пытается разговорить Сакуру. — Не приставай к ней! — она загораживает собой Сакуру.
— Воу! Остынь подруга! — говорит Линда, поднимая руки и чувствует что немного не то. Перезагрузка вероятности.
Дверь в комнату открывается и входят Юки с Сином, уже вернувшиеся со своего свидания.
— Ты что это делаешь?! — спрашивает Юки, глядя на Линду, которая пытается разговорить Сакуру. — Не приставай к ней! — она загораживает собой Сакуру.
— Что-то ты слишком переживаешь за ее. Охладись! — говорит Линда. Син хмурится. Опять не то. Перезагрузка вероятности.
Дверь в комнату открывается и входят Юки с Сином, уже вернувшиеся со своего свидания.
— Ты что это делаешь?! — спрашивает Юки, глядя на Линду, которая пытается разговорить Сакуру: — не приставай к ней! — она загораживает собой Сакуру.
— Остынь, — говорит Линда, — ничего не произошло с твоей подружкой.
Юки хмурится и волны холода начинают заполнять комнату. Сакура счастливо жмурится. Син улыбается. Хорошо, думает Линда, так и оставим.
Глава 9
POV Горо Такэда, старший инспектор СКПУ
Он обычно не завтракал. Завтрак в этом городе обычно отдавал металлом — в кружке с утренним кофе, в бульонном кубике, сделанном из «100 %-го мяса, возможны следы хрящей, костной муки и вымени», в каждом куске вчерашней пиццы — вкус металла.
Этот город состоял из металла, его старые кости выпирали уродливым скелетом в горбящихся небоскребах, в сжимающихся вокруг города мостах и развязках, которые кольцами удава сжимали город в своих объятиях, в каждой табличке с надписью, в каждом автомобиле, в каждом ланч-боксе или бенто, который прижимал к себе какой-нибудь суетящийся школьник, в каждой йене, которую бросали девочкам из квартала развлечений, в каждом патроне старого револьвера в кармане у кумагасира — металл. Металлический порошок хрустел на зубах, металл проступал сквозь потертую краску на сиденьях в
