Наковальня льда - Майкл Роэн

Кузнец выпрямился и поднял шлем перед собой, тщательно рассматривая в поисках малейших повреждений. Альв приглушенно ахнул. У шлема появилось наличье: полумаска из серебристой стали с круглыми ястребиными отверстиями для глаз, обведенными густыми «бровями» из перекрученной проволоки, закованной в металл. Должно быть, для этой цели использовались огромные молоты. Еще несколько секунд мастер-кузнец смотрел на маску, потом поднял ее и с церемонной осторожностью надел на голову, словно корону. Он не стал застегивать кольчужную сетку. Около минуты он расхаживал взад-вперед, то появляясь в отверстии замочной скважины, то исчезая. Альв видел, как шевелятся его губы, но не слышал ни звука. Затем рука задернула кольчужную сетку, скрыв лицо; тени за шлемом углубились, и человек скрылся из виду. Альв ждал, когда он появится снова, но этого не произошло. Время тянулось невыносимо медленно, и подмастерье, остававшийся стоять на месте, беспокоился все сильнее: мастер-кузнец, видимый или невидимый, мог распахнуть дверь в любой момент. Наконец он распрямил затекшие ноги и на цыпочках поднялся по лестнице. Выйдя в гостиную, он застыл от ужаса. На лестнице сверху слышались шаги. Альв забежал в глубокую тень входной двери и сжался в комок, дрожа от страха. Он увидел, как мастер-кузнец, по-прежнему в шлеме, но с отстегнутой маской, спустился вниз, небрежной походкой пересек гостиную и начал спускаться по той лестнице, по которой только что поднялся он сам. Лестница служила единственным выходом из кузницы.

Добравшись до своей постели, Альв долго лежал без сна. Конечно, кузнец мог пройти в библиотеку и оттуда подняться в дальний конец гостиной — но тогда Альв услышал бы его шаги или скрип тяжелой бронзовой двери. Мог ли шлем заглушить все эти звуки? Какими новыми, неведомыми свойствами он теперь обладал? Способность двигаться незаметно и утонченно… Альв погружался в сон, пытаясь обрести успокоение в образе Кары — но почему ее глаза вдруг стали такими же жестокими и хищными, как на ястребиной маске?

— Эта техника называется «многослойной сваркой», — сказал мастер-кузнец. — Ты читал о ней?

Альв поднял глаза.

— Да, мастер-кузнец. Это древний способ выделки крепкого клинка, когда у кузнеца мало хорошей стали и нет способа быстро изготовить ее.

— Совершенно верно, — согласился мастер, проведя пальцем по короткому отрезку шнура из переплетенной проволоки. До сих пор между ними не было упоминания о том, для чего используется основная часть техники, и Альв не собирался выдавать свои познания.

— Ценность метода отчасти заключена в его возрасте, поскольку с течением времени он вобрал в себя немало мастерства. Первые великие кузнецы нашего рода учились у Старших, а те, в свою очередь, у могущественных Сил, которые они почитали, а затем забыли. Подобно изготовлению кольчуги, изначально множественное здесь преобразуется в единое целое, но множественность значительно сложнее, а целое — гораздо крепче. Великое достоинство может быть заложено в изделии, если кузнец обладает истинным мастерством. Итак, твоим последним испытанием будет меч, который ты сделаешь для меня. Такой меч, какой ты мог бы когда-нибудь сделать для короля: меч, обладающий свойствами приказа и подчинения, господства и повиновения. Ты подготовишь все необходимое и сформируешь клинок, но завершение работы — дело тонкое и деликатное. Этим займусь я. Чтобы выковать подобный меч, понадобятся месяцы, но когда работа закончится, вместе с нею закончится и твое ученичество. Великие дела будут ждать нас тогда, ибо мир движется… движется…

Мастер-кузнец замолчал, глядя куда-то в бесконечную даль. Наконец он протянул руку и похлопал по свитку пергамента, лежавшему на столе.

— Вот кое-какие сведения, которые пригодятся тебе для начала. Здесь больше, чем может уместиться на одной-двух грифельных пластинках. Разверни и прочти!

Зачарованный, не обращая внимания на зловещие нотки, звучавшие в голосе мастера, Альв развернул жесткий свиток и начал читать. Страница оттуда, страница отсюда, глава из одной рукописи, раздел из другой — одно чтение могло занять несколько недель.

— И это еще не все, — сурово продолжал мастер-кузнец. — Тебе понадобится древний текст Юштихайн. В его первом разделе перечислены символы, связанные с господством и подчинением. Там я сделал несколько заметок о формах, встреченных мною у эквешских шаманов. Они напоминают наши, но более архаичные и чистые. Кроме того, тебе понадобится Книга Скольнхира, написанная великим кузнецом с Востока много веков назад. Там есть описание многослойной сварки и записи, посвященные способности повелевать предметами.

Альв посмотрел на него.

— Я даже не видел этих рукописей на полках, мастер, не говоря уже о том, чтобы читать их.

— Верно, — сухо подтвердил мастер-кузнец. — И мало было бы тебе пользы, если бы ты прочел их. Они находятся на Северной стене.

Глаза Альва расширились. Он попытался что-то сказать, но кузнец предостерегающе поднял руку:

— Подожди. Я еще не освободил тебя от запрета… еще не время. Пойдем со мной.

Они прошли мимо многочисленных наковален и механизмов в библиотеку, где Ингар, что-то лихорадочно писавший на грифельной пластинке, не уделил им ни малейшего внимания. Мастер-кузнец остановился перед свитками рукописей на Северной стене, вытащил один и снял с высокой полки тяжелую раскладную книгу. Альв видел длинные пергаментные закладки, выглядывавшие между страниц. Кузнец положил книгу на стол и осторожно раскрыл ее. Он прикоснулся к полоскам пергамента.

— Я отметил это для тебя вчера вечером. Смотри, отсюда и досюда в свитке Юштихайн, а в Книге Скольнхира — между этими закладками и здесь, до конца страницы.

Он указал на конец листа, густо исписанного мелким, архаическим курсивом. Текст перемежался миниатюрными, искусно выполненными изображениями символов и рисунками. Один из рисунков, свирепая морда неведомого животного, выглядывал из-под пальца мастера-кузнеца. Поля книги были покрыты его беглым почерком.

— Досюда, и не дальше! Не позволяй своему взгляду блуждать по предыдущей или следующей странице. Тебе не будет пользы в том, что ты узнаешь.

Альв кивнул, скрывая свое негодование.

— Хорошо. Да, и не бери рукописи в кузницу: они слишком ценные.

Предостережение звучало вполне разумно, но Альву, наблюдавшему за уходом мастера, внезапно захотелось ослушаться, хотя бы только из уязвленного самолюбия. Он чувствовал себя так, как будто после первого глотка у него из рук выхватили кубок с живительной влагой. Все, что он делал до сих пор, могло радовать мастера-кузнеца, но не его самого. Ему казалось, что он не научился ничему — во всяком случае, полученных знаний было явно недостаточно для самостоятельной работы. При удачном стечении обстоятельств Альв еще мог бы изготовить браслет, подобный первому, но шлем — другое дело. Информация, которая ему сообщалась, отмерялась скудными порциями. Он достаточно хорошо знал, что делает, но почти не имел понятия, как у него это получается; он не мог приложить свои познания к любой другой работе. Ему даже не позволили довести готовую вещь до полной силы, оценить собственное мастерство, вложенное в ее создание. Теперь все повторялось снова. Почему? Может быть, мастер-кузнец хочет удержать его при себе, прочнее привязать к своему фартуку?