Дик с 12-й Нижней - Герцель Новогрудский

Моряк пришел от услышанного в полный восторг.

- Вот замечательно! - радовался он. - Такое письмо написал, что экстренный выпуск дадут. Значит, угадал, значит, в точку попал! Это, брат, не шутка экстренный выпуск!..

Беспокойную душу Тома начала мучить новая мысль: достаточно ли подробно его письмо? Будет ли чем заполнить экстренный выпуск? Может быть, нужно еще что-нибудь написать? Может быть, для редакции нужны какие-нибудь новые факты?

Он стал задумчив, под конец даже не очень внимательно слушал Майка.

- Так я пойду, - решил Бронза и сдвинул поломанный козырек кепки с левого уха на правое. - Мне домой пора.

Том встрепенулся:

- Ну, спасибо, приятель! Ты, видно, парень с головой, ты молодцом показал себя. Нам и дальше надо вместе держаться. Уж если взялись помочь Дику, так нужно дело до конца довести. Как думаешь?

Рука Майка снова потянулась к кепке. Козырек сделал полоборота налево и занял правильное положение. Пробормотав что-то невнятное о готовности помочь Дику, Бронза спросил, прийти ли ему завтра.

- Обязательно! - сказал Том. - Обязательно и непременно. Ты сейчас все время нужен будешь. Ты ведь главное доверенное лицо нашего объединения. Я здесь заперт, а ты по городу - главный.

- Какого объединения?

- Помощи Дику Гордону.

- А-а! Я сразу не понял...

Доверенное лицо шагало по улице. Доверенное лицо спешило. Поздно - дома может нагореть. Будут всякие обидные слова о скверном мальчишке, который неизвестно где пропадает, отбился от рук, встал на плохую дорожку. Ох, уж эти разговоры!..

Глава шестнадцатая. СВОР НА ПУСТЫРЕ.

ВРАНЬЕ ДЛЯ ПОЛЬЗЫ ДЕЛА

Следующий день Майк начал с того, что пошел доставать фотографию Дика. Сделал он это просто: поднялся по знакомой лестнице, постучал в знакомую дверь и, когда миссис Гордон открыла, сказал:

- Миссис Гордон, здравствуйте! Миссис Гордон, знаете я зачем? У сестры есть знакомый фотограф, так он вчера был у нас и сказал, что может увеличить фотографию Мериэн. А Мериэн сказала: "Мою не надо, увеличьте лучше фотографию Майка, он там хорошо получился". А я сказал: "Если уж увеличивать, так меня вместе с Диком". И Мериэн опять говорит: "Верно, Майка и Дика вместе. Дик хороший. И с ним приключилась беда. Для него нужно что-нибудь сделать". И фотограф - он ничего парень - сказал: "Пусть будет по-вашему, Мериэн, давайте карточки". И я, миссис Гордон, пришел за этим. Вон карточка стоит на комоде. Я возьму,

Сказав так, Майк подошел к комоду, где к фарфоровому слонику была приставлена открытка, изображающая Дика с круглыми застывшими глазами, и без всяких церемоний положил ее в карман. Всю историю с фотографом он придумал для того, чтобы не рассказывать о "Голосе рабочего". Бронза помнил наказ моряка не обнадеживать Дика раньше времени и рассчитал так: Дик и его родители - одно. Если его не следует обнадеживать, то их - тоже; лучше пока соврать.

Из всего, что наговорил Майк, до миссис Гордон не дошло ничего, если не считать слов Мериэн о беде, которая приключилась с Диком, и о том, что для него нужно что-нибудь сделать.

От чужого сочувствия собственное горе всегда кажется еще большим. Слова сестры Бронзы вызвали слезы на глазах миссис Гордон. Она и так за последнее время пала духом. Без конца вспоминала она вчерашний разговор с врачами в хирургическом кабинете лечебницы "Сильвия", без конца думала о том, как спасти Дика от операции, и ничего придумать не могла. На лечение нужно восемьсот пятьдесят долларов. Где их взять? Легче луну с неба достать, чем такие деньги. Ведь даже двести долларов для операции и те дались ценой мук и унижений: пришлось с мужем обегать всех родственников - таких же бедняков, как они сами, пришлось идти на поклон к лавочнице Салли. Она дала взаймы восемьдесят пять долларов, но через три месяца ей за это надо будет вернуть сто.

В общем, двести долларов кое-как собраны. Они уже в кассе лечебницы. И в субботу сделают операцию. В субботу Дик, ее дитя, лишится глаза. Он станет калекой не потому, что это было неизбежно, а потому, что они бедны. Как не разорваться материнскому сердцу?..

Миссис Гордон невидящим взглядом посмотрела на стоящего перед нею Майка, закрыла лицо руками. Руки тут же стали мокрыми - она плакала.

Бронза растерялся. Он не знал, как утешить мать Дика, и стал боком выбираться из комнаты. На ходу торопливо бормотал:

- Миссис Гордон, я вам карточку верну, провалиться мне на месте - верну! Вы не беспокойтесь...

ПОД ЖЕЛЕЗНОЙ ЛЕСТНИЦЕЙ

Одно поручение редактора было выполнено. А вот как быть со вторым? Оно посложнее. Не так-то просто собрать четыре десятка ребят и заставить их выслушать тебя, и договориться с ними, и обеспечить, чтобы все в положенное время были у типографии, и чтобы взяли газеты, и чтобы, не мешкая, разбежались по огромному Нью-Йорку. Ведь ребята должны будут продавать экстренный выпуск, зарабатывая всего-навсего один цент с четырех номеров, квортер с сотни.

Рыжий Майк был деловым парнем. Он знал, как следует заводить с мальчиками нужный разговор.

От Гордонов он зашел домой, сунул фотографию Дика, чтобы не помялась в кармане, за зеркальце сестры. забрался в чулан, достал оттуда сверток в бумаге и с ним отправился на пустырь - место встреч всех малолетних обитателей ближайших домов.

На пустыре было оживленно и шумно. Малыши лепили пирожки из того, что называлось песком, хотя на самом деле было смесью угольной пыли, золы и черной от копоти земли. Пирожки у них разваливались, но это их не смущало. Работа кипела.

Небрежно ступая, Майк прошел мимо маленьких к центру пустыря. Здесь было владение ребят из его компании. Шел футбольный матч. Десятка два мальчиков гоняли мяч из конца в конец площадки.

В другое время Майк тут же включился бы в игру. В футболе он толк понимал. И способности у него есть. Это ему Бен сказал. Бен считает, что из него мог бы выйти неплохой нападающий и что в особенности хорошо работает у него голова. Бить головой он действительно научился. Бен говорит, что ему стоит подумать о футболе серьезно, что на этом, когда подрастет, он смог бы неплохо зарабатывать. За хорошего футболиста клубы платят большие деньги. Недавно, рассказывал Бен, один клуб купил у другого футболиста и заплатил за него двадцать пять тысяч долларов. Ну конечно, деньги заработал на этом не футболист, а клуб, но все равно футболистам, которых покупают, тоже кое-что перепадает. Они живут припеваючи.

Словом, при виде мяча Майка так и толкнуло на площадку. А тут еще ребята начали кричать:

- Бронза, сюда! Майк, к нам!

Но он удержался. Сегодня ему не до футбола, сегодня он занят.

Ни слова не говоря, Майк прошел мимо ребят на другой конец пустыря, который упирался в торцовую стену большого дома. Стена была совершенно глухая, без единого окна, но зато имела железную пожарную лестницу. Лестница поднималась от земли до самой крыши и примерно между вторым и третьим этажом была с обеих сторон обшита досками, чтобы мальчишки высоко не лазили. Однако, несмотря на такое неудобство, мальчики очень ценили это место. "Идем к лестнице!" - означало на пустыре многое. Сюда приходили для обменных дел, для денежных расчетов, для серьезных драк, серьезных разговоров и во всяких других серьезных случаях.

Пристроившись под лестницей, Майк бережно положил сверток на землю, подобрал валявшуюся поблизости ржавую консервную банку и окликнул пробегавшего мимо кривоногого малыша:

- Эй, ключарь!

Майк малыша не знал, но ключарем назвал не случайно: у того на шее висел ключ от дверного замка. Это значило, что его мать на работе, дома никого нет и он целый день околачивается на пустыре. Такие ключари для мальчиков постарше чистый клад. Ими можно распоряжаться как угодно.

- Возьми-ка, ключарик, банку, - сказал Майк, когда малыш подбежал, - и принеси воды. Только быстро!

У ключаря были свои дела, идти за водой ему не хотелось, но и ослушаться нельзя: Бронза на пустыре - сила. Он мог бы ключарю и не такое приказать. Ни слова не говоря, малыш покорно взял банку и скрылся с глаз. Минуты через три он бежал обратно, держа жестянку на весу и расплескивая воду себе на ноги.

Майк присел на нижнюю перекладину железной лестницы, поставил банку с водой рядом и развернул сверток. В руках у него океанской глубиной блеснула синяя пиратская бутылка. Она была еще Диком отмыта до сияния. Но Майка это не устраивало. Плеснув на бутылку воды, он быстро вывалял ее в земле. Синяя посудина потускнела, дно, бока, горлышко покрылись слоем золы и пыли.

Можно было приниматься за работу. Майк аккуратно разложил на коленях газету, а обрывками другой стал не торопясь чистить бутылку. Он смачивал бумагу водой из банки и тер стекло, смачивал водой и тер... Трудился до того сосредоточенно, что даже ни разу не посмотрел в сторону футболистов.

Зато те на него посматривали. И чем дальше, тем больше. Они не могли понять, что так заняло Бронзу.