Самый длинный день в году (СИ) - Тарханов Влад

— Наши психологи проанализировали ход беседы по магнитной записи, доставленной ночью из Берлина. Есть убежденность, что нужные нам сведения Алмаз передаст, но после этого весьма вероятен психологический срыв и даже самоубийство агента. Мы считаем, что нужна психологическая помощь, отвлечение, которое выведет агента из кризиса и даст ему возможность сотрудничать с нами и далее. Для этого мы предлагаем привлечь агента «Госпожа О». Считаем, что это оправдывает контакт со спящим агентом глубокого залегания.

Сталин задумался, глядя на меня, но думал недолго.

— Лаврентий! Совместно с товарищем Виноградовым разработать план операции «Спасение ювелира», агента с дурацким псевдо «Госпожа О» привлечь разрешаю, можете подобрать ей какой-то другой псевдоним? А? Два дня вам на раздумья.

— Будет сделано. — ну тут Берия правильно предельно лаконичен. Сделаем.

* * *

Это совещание проходило в одном из небольших и уютных залов Кремля. Почему не в кабинете Вождя? Так число участников было таковым, что всех приглашенных в кабинет было не упаковать. Основную массу составляли почти полсотни директоров предприятий, выпускавших авиамоторы. Кроме них на совещании присутствовали Молотов (глава правительства), Алексей Иванович Шахурин (нарком авиационной промышленности СССР), Георгий Максимилианович Маленков, который, будучи членом Главного военного совета РККА курировал авиационное направление, Михаил Георгиевич Первухин (нарком химической промышленности СССР), заместитель Шахурина, отвечающий за моторное направление, Василий Петрович Баландин. Берию и Виноградова от посещения этого совещания Сталин освободил — у них своих дел выше крыши. Если что-то понадобятся, подъедут. Одними из главных действующих лиц совещания были конструкторы авиамоторов: Аркадий Дмитриевич Швецов, Евгений Васильевич Урмин, Сергей Константинович Туманский, Аркадий Сергеевич Назаров (был осужден, вытащен из шарашки, реабилитирован), Николай Романович Брилинг (ученый-теоретик, научный руководитель Пермского наукограда), Александр Александрович Микулин, Владимир Алексеевич Добрынин, Владимир Яковлевич Климов.

Перед совещанием Сталин несколько минут ждал, когда приглашенные займут свои места, а в зале установится тишина. Это было время, когда можно было обдумать какие-то мысли, оценить принятые решения, обдумать вносимые предложения. Надо сказать, что у Иосифа Виссарионовича была привычка возвращаться к уже принятым решениям, обсуждая их в узком или расширенном кругу доверенных людей. Казалось, что таким образом вождь демонстрирует определенную неуверенность, но это было не так, тут превалировало желание посмотреть даже на принятое решение с разных сторон, оценить его объемность, что ли, наметить логичные пути реализации, да и вообще, собрались умные люди, может быть, что-то ценное подскажут!

Сейчас вождь думал о том, правильно ли он сделал, не включая Маленкова в группу посвященных в тайны Писателя. Георгий Максимилианович пользовался практически безграничным доверием вождя, вот только характеристика Писателя была убийственной: после смерти вождя не смог противостоять Хрущеву, прошляпил приход последнего к власти, провалил переворот и не смог отстранить (устранить) Кукурузника. Вообще, было такое впечатление, что после ухода Сталина из жизни из Маленкова выдернули стальной стержень, на котором держался весь его характер.

Захотел стать мягким, добрым, вот все и просрал. — сделал вывод вождь. И все-таки он был важен и нужен. Сталин прекрасно понимал, что как авиацию, так потом атомную и ракетную тему без старого соратника поднять будет сложно. А, может быть, и не было у товарища Маленкова этого самого стержня? Может быть, это был его, Сталина стержень? А вся его свита и держалась так жестко и стойко потому, что держалась за него, проводила его линию, копировала его поведение, его внутренний стержень был их опорой? А ведь Писатель, по большому счету прав. Страну передавать некому. Ни Георгий, ни Лаврентий не справятся. Жданов болен, я его переживу. Врачи подтвердили заключение Писателя, вот только прогнозы дают оптимистичные: еще десять — пятнадцать лет протянет, как минимум. Может быть и протянул бы, если бы не война. Военные? Кто? Вот именно… они и так: как только получили толику власти, таких дров наломали! Ворошилов? — вообще не вариант. Тимошенко? Жуков! Твою ж … да! Пусть и командует фронтами, а к политике и власти этого олуха не подпускать! Ни за какие коврижки! Рокоссовский? Присмотреться надо, но все-таки нужен политик, аппаратчик или техническая косточка. Нам ведь в будущем не столько воевать придется, сколько экономические сражения выигрывать. Да, тут нужен мозг Ильича, только не этого, молдаванина с Малой земли, тут нужен тот Ильич, которого я знал еще до покушения Свердлова.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Всё. Время. Сталин всегда очень чутко улавливал тот момент, когда надо было появиться: и чтобы народ успокоился и расселся по местам, и чтобы ожидание не было слишком долгим и тягучим. Для любого публичного человека очень важен миг его появления на публике. Вышел. Переждал достаточно громкие аплодисменты, жестом руки не дал перейти в овации, прошел к микрофону, открывая совещание.

— Товарищи. Мы уделяем авиапрому огромное значение. Хотя бы потому, что успех в войне будет зависеть от господства в воздухе. Это четко показали события на европейских театрах боевых действий. Мы последние годы ведем серьезную борьбу за скорость, которая определяет преимущество авиации. Партия и правительство сделали все, чтобы авиационная промышленность получила ряд самых современных заводов. Закупается оборудование за рубежом, наши техники проходят обучение у лучших специалистов мира, расширяются производственные мощности. Закуплены лицензии на самые перспективные авиационные моторы, на самых современных разработках основано производство авиационных винтов, в котором важно наше сотрудничество с американскими коллегами. Создан Пермский наукоград, который занимается вопросами проектирования и налаживания производства самых различных моторов. Партия и правительство поставили перед предприятиями авиапрома амбициозную задачу выпуска порядка 60–70 тысяч моторов в год без потери качества производства. Пока что высокий процент брака на предприятиях авиапрома и заводов по производству моторов в частности, вызывает нашу особую озабоченность. Надеюсь, это совещание пройдет в конструктивном ключе и поможет точно уяснить проблемные вопросы в выпуске моторов на середину сорок первого года.

Первым выступал нарком авиапрома Шахурин:

— 14 мая 1940 года в Комитет Обороны при Совнаркоме СССР был направлен доклад о состоянии ВВС РККА, в котором указывалось на наше отставание по скоростям от основных самолетов капиталистических стран: истребителей на 50–70 км/час, а бомбардировщиков на 30–60 км/час. Причем основной причиной отставания называлось плохое качество поступающих моторов, а также, при нормально отлаженном моторе — отсутствие хорошего винта. В основном, это верные выводы, товарищи! За год ситуация изменилась. Во-первых, нам удалось при помощи специалистов компании «Пратт и Уитни» практически решить проблему с проектированием и изготовлением винтов для различных самолетов. Фактически, в Пермском наукограде решены теоретические вопросы геометрии винта, а на трех новых предприятиях, переданных нашему наркомату, начался процесс изготовления винтов по технологии ПНПУ (Пермский Наукоград — Пратт и Уитни). В целом план по моторам первого квартала 1941 года выполнен на 72,7 %, но при этом мы отмечаем резкое снижение показателей брака. Если раньше брак по моторам составлял от 50 до 60 %, то есть из 10 тысяч выпущенных моторов только 4–5 тысяч можно было использовать в авиастроении, то сейчас при плане 10 тысяч моторов мы сделали 7,27 тысяч моторов, из которых для создания самолетов пригодны почти 6 тысяч. Считаю это важным шагом к поставленной цели, уменьшения брака до 6–8%.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Товарищ Шахурин, кажите, за счет чего вы постараетесь закрыть отставание в выпуске моторов от плановых показателей? Не будет ли это результатом штурмовщины и приведет к падению показателей качества. — Сталин задавал вопрос, почти не глядя на докладчика. Невысокий, коренастый, полноватый нарком, с курчавой непокорной шевелюрой был внешне человеком мягким, добродушным, но умел быть требовательным, настойчивым, целеустремленным и выжимал из починенных все силы. Вопрос вождя его не смутил. Сталин доверял Шахурину в той степени, какой доверял достаточно компетентному работнику, который был еще и на своем месте.