Компаньоны - Роберт Энтони Сальваторе

Кэтти-бри выставила перед собой ладонь и сотворила простое заклинание, которое остановило Нирая, словно он наткнулся на скалу.

— На этом я покидаю вас, — сказало дитя, которое на самом деле не было им. — Не падайте духом, и вы, и все бедины. Старые времена вернутся в Анаврок. Желтая Богиня, она же Амонатор, она же Латандер, возвратится во всем своем великолепии, и пески пустыни поглотят Незерил. Я провижу это, и бедины снова заживут так, как жили веками до возвращения архимагов.

Не бойтесь за меня, родители мои, — продолжала она. — Я иду с богиней, и путь мой мне хорошо известен.

Мы еще встретимся снова.

Десаи продолжали умолять ее, они пытались приблизиться, но на этот раз Кэтти-бри использовала другое заклинание, чтобы удержать их на расстоянии. Она закружилась и запела, и ее взмахивающие руки сделались крыльями, а сама она превратилась в сову.

И полетела прочь, бесшумно растаяв в пустынной ночи.

Часть 2. Задачи детства

Мир развивается вне зависимости от моего личного знания или опыта. Вернуться в Долину Ледяного Ветра означает понять, что жизнь в ней продолжается, с новыми людьми, сменившими прежних, с иммиграцией и эмиграцией, рождениями и смертями. Часть ее обитателей — потомки тех, кто жил здесь прежде, и все же на этой земле, служащей временным пристанищем для бегущих от уз цивилизованного общества, намного, намного больше вновь прибывших из других мест.

Точно так же одни здания возводились, другие рушились. Новые корабли занимали место поглощенных тремя великими озерами.

Это оправданно и логично и сообщает данному месту удивительную гармонию. В Долине Ледяного Ветра все имеет смысл. Население Десяти Городов порой чуть увеличивается или уменьшается, но обычно остается стабильным, и его численность зависит от того, скольких обитателей может прокормить эта земля.

Этот принцип важен для самооценки, ибо слишком многие, похоже, забывают эту важнейшую из истин: мир существует независимо от их личного опыта. О, возможно, они неосознанно выражают сомнение в этой незыблемой истине, но я встречал немало людей, утверж давших, что все существующее — лишь идея, их идея, а значит, и все мы суть лишь составляющие в рамках созданной ими реальности. Воистину, я встречал многих, кто вел себя соответствующе, осознавали они это или нет.

Я говорю, разумеется, об эмпатии, или же, в вышеописанных случаях, о нехватке таковой. Личность и общество пребывают в постоянной борьбе, тогда как в глубине души нам необходимо решить, где заканчивается одно и начинается другое. Для некоторых это вопрос религии, неоспоримые догматы мнимого бога или богов, но для большинства, хочется верить, это постижение основополагающей истины, что общество — необходимый компонент для самосохранения как материального, так и духовного.

Я много раз размышлял об этом прежде и открыто заявлял о своей вере в сообщество. Воистину, именно эта вера помогла мне подняться, когда я был повержен горем, когда вел своих новых компаньонов из Невервинтера, чтобы сослужить великую службу достойному месту, именуемому порт Лласт. Для меня выбор несложен: служа обществу, служишь себе. Даже Артемис Энтрери, циничнейшее из существ, не в силах был скрыть своего удовлетворения, когда мы загнали морских дьяволов обратно под воду на благо славных жителей порта Лласт.

Однако когда я задумываюсь о собственных корнях и различных культурах, через которые прошел, возникает более сложный вопрос: какова роль общества для личности? И как быть с меньшими сообществами внутри бол́ ьших? Какова их роль или мера их ответственности?

Конечно, всеобщая безопасность важнее всего для целого, но идея сообщества должна быть глубже. Выживет ли сельское сообщество, если дети не будут обучены ухаживать за полями и скотом? Сможет ли поселение дворфов процветать столетиями, если маленькие дворфы не научатся работать с камнем и металлом?

Какой эльфийский клан сумеет веками танцевать в лесу на тайной полянке, если старшие не расскажут детям, как разбираться в звездах и ветрах?

Итак, существует множество задач, непосильных для одного мужчины, или женщины, или семьи, но жизненно важных для процветания и безопасности любого города или поселения. Никакой человек не смог бы в одиночку возвести стену вокруг Лускана, выстроить доки Врат Балдура, или великолепные арки и широкие бульвары Глубоководья, или парящие соборы Серебристой Луны. И никакой культ, поэтому мелкие сообщества внутри более крупных тоже должны вносить свой вклад ради всеобщего блага, являются их участники или паства гражданами или нет.

Но как тогда быть с концентрацией власти, которой могут сопровождаться улучшения, и с иерархической регламентацией, возможным результатом внутри всякого сообщества? В обществах, подобных клану у дворфов, это решается через родословные и правильных наследников, но в огромном городе, при смешении кровей и разных культур, распределение власти далеко не столь очевидно. Я сам видел лордов, предоставлявших своим крестьянам погибать от голода, хотя их кладовые были забиты едой, гниющей, поскольку их семейство не в состоянии все это съесть. На Карнавале Воров в Лускане я видел судей, использовавших закон как инструмент для собственной выгоды. И даже в Глубоководье, чьи лорды считаются величайшими в мире благотворителями, роскошные дворцы свысока глядят на лачуги и хижины, а также на осиротевших детей, дрожащих от холода на улицах.

И вновь, к своему удивлению, я вижу образец для подражания в Десяти Городах, поскольку в этом месте, где численность населения практически неизменна, хотя состав его все время меняется, существует логичная и обоснованная преемственность. Здесь десять сообществ остаются обособленными и выбирают из своих рядов достойных уважения лидеров различными способами, и эти лидеры имеют право голоса на общем совете.

В случае с Долиной Ледяного Ветра ирония состоит в том, что эти сообщества, в которых полно одиночек (среди их граждан — множество бежавших от закона или же членов какой-нибудь банды, облюбовавших Десять Городов в качестве последнего убежища), полно тех, кто, предположительно, не смог жить в цивилизованных обществах, на самом деле — одни из самых отзывчивых, какие мне случалось видеть. Частные рыбачьи лодки на Мер Дуалдон могут жестоко соперничать за излюбленные места, но, когда наступает зима, никто в Десяти Городах не голодает, когда другие вовсю пируют. Никто в Десяти Городах не замерзает на пустынной улице, когда есть место у очага, — и такое место всегда отыщется. Вероятно, все дело в суровости этих мест, где все понимают, что лишь общими силами можно обезопасить себя от йети, гоблинов и великанов.

В этом