Убийство в кукольном доме - Брюс Голдфарб

Грину пришлось признаться, что он внес данные в книгу записей, обыскал тело и запечатал конверт с вещами до появления Маграта в морге. Значит, судмедэксперт никак не мог украсть деньги. Последним человеком, который прикасался к деньгам покойного, был сам Грин. Он сам подписал себе приговор.

Грин, Миллер и Кингстон были арестованы по обвинению в сговоре и незаконном изъятии имущества. Их приговорили к 15 месяцам лишения свободы. Губернатор Уэлш назначил Маграта на следующий семилетний срок в должности судмедэксперта округа Суффолк[125].

Год спустя Маграта попросили помочь Нью-Йорку реформировать печально известную коронерскую систему города, которая была безнадежно коррумпирована, вредила общественному здравоохранению и препятствовала и административному, и уголовному правосудию.

Коронеры Нью-Йорка были худшими из худших. «Коронер не медик и, таким образом, не обладает нужными навыками, чтобы устанавливать причины смерти, — отмечали в New York Globe в 1914 году. — Он не юрист и потому не знает ни как собирать доказательства, ни как опрашивать свидетелей, он не имеет опыта в уголовном расследовании и больше вредит, чем помогает в поиске улик»[126].

Реформу коронерской системы Нью-Йорка подстегнуло внезапное падение и смерть пожилого гражданина из Ассоциации долгожителей, одного из эксклюзивных клубов Манхэттена[127]. Пусть даже смерть явно произошла по естественным причинам, коронер отказался подписывать свидетельство о смерти, пока тело не отвезут в похоронное агентство, которое он рекомендовал (и от которого, очевидно, получал мзду). Члены Ассоциации долгожителей были в ярости и потребовали действий от мэра Джона Перроя Митчела, который отправил комиссара счетной палаты Леонарда Вальштейна разобраться в происходящем.

Маграт заявил комитету Вальштейна, что как минимум в одном случае врач при коронере скрыл убийство — либо умышленно, либо из-за своей некомпетентности. Мужчина по имени Эжен Ашет был найден мертвым в нью-йоркском отеле «Делавэр» в марте 1913 года с огнестрельным ранением головы[128]. Доктор Тимоти Лихейн, врач коронера, записал причиной смерти самоубийство и на следующий день разрешил кремацию тела без вскрытия. Два патолога имели возможность обследовать Ашета, и они отметили отсутствие следов ожога вокруг раны на голове. Когда из пистолета стреляют с расстояния около одного-двух футов, на коже остаются горящие остатки пороха и сажа. Эта рана возникла в результате выстрела с большего расстояния, а значит, покойный не мог в себя выстрелить.

Маграт согласился с экспертами: «Я вынужден заявить, что диагноз коронерского медика не подтверждается доказательствами»[129].

Джордж Маграт настаивал, что законодатели штата должны отменить систему коронеров и заменить ее судебной медициной. Выступая перед членами палаты представителей штата, Маграт сказал, что тщательно проработанный закон стал бы «практически идеальным инструментом, и благодаря его положениям город Нью-Йорк был бы не только обеспечен возможностью защищать своих граждан, но и сделал бы неизмеримый вклад в продвижение медицины применительно к расследованию преступлений и внезапных смертей»[130].

Законодатели штата приняли решение учредить кабинет судмедэксперта в Нью-Йорке. Закон отменял коронерскую систему, запрещал коронерские расследования и разделял юридические и судебные аспекты расследования смертей. Юридическая часть работы коронера — выдвижение обвинений в случае убийств и преступной неосторожности — передавалась прокуратуре, а на судей возлагали задачу определять сумму залога.

Согласно новому закону, главный судмедэксперт был вправе проводить вскрытия в случае неожиданных, неестественных или подозрительных смертей без ордера от прокурора. Он не зависел от окружного прокурора и полиции и стоял с ними на равных, чтобы использовать свой медицинский опыт в уголовных расследованиях. Закон гласил, что главный судмедэксперт должен быть компетентным специалистом в области судебной медицины, выбранным по результатам государственного экзамена. Он не должен иметь никаких связей с политиками, а ответственность несет только перед покойными.

Принятый в 1915 году закон вступал в силу 1 января 1918 года, чтобы закончился срок службы работавших коронеров и было времени выбрать главного судебного эксперта. Маграта попросили выдвинуться на эту должность, но он отказался покидать Бостон. Доктор Чарльз Норрис стал первым постоянным руководителем офиса судмедэкспертизы Нью-Йорка[131]. Норрис был независим и богат, изучал патологию и анатомию в Европе, он идеально подходил для этой должности. Норрис немедленно приступил к совершенствованию нью-йоркской судебно-медицинской экспертизы, в частности наняв необходимый персонал и создав химическую лабораторию для анализа отравляющих и наркотических веществ. Со временем офис главного эксперта в Нью-Йорке стал моделью современного центра судмедэкспертизы, в котором раскрыли некоторые сенсационные дела ХХ века. Именно здесь зародилась американская экспертно-криминалистическая токсикология.

День выборов. Президент Вудро Вильсон вступил в напряженную борьбу с республиканским кандидатом, судьей Верховного суда Эваном Хью. Необычно теплым вечером бостонцы спешили домой или в Газетный ряд, где располагались редакции нескольких городских изданий. Множество людей собирались здесь, чтобы узнать свежайшие новости.

Трамвай 393 направлялся в сторону центра. Он был полон: 50–60 пассажиров. Водитель Геральд Уолш слишком поздно осознал, что мост через канал Форт-Пойнт открыт. Уолш нажал на тормоз, заблокировав колеса трамвая, но тот проломил железные ворота, проехал 25 футов до края канала и, казалось, замер, повиснув в воздухе. Задняя платформа задиралась вверх, пока трамвай не перевернулся и не рухнул в канал глубиной 30 футов[132].

«Задняя часть трамвая, кажется, на мгновение зацепилась за край, так что он наклонился вертикально вниз. Затем он полетел прямо в воду, — вспоминал Уильям Уильям, капитан буксира, ставший свидетелем катастрофы. — После падения наступила мертвая тишина. Я думал, что услышу крики и шум, но не уловил ни одного человеческого голоса. Было очень тихо».

Пятнадцать человек, стоявших на задней платформе, смогли спрыгнуть до того, как трамвай погрузился в воду. Неизвестное число людей осталось в тесном вагоне, ушедшем на дно канала.

Это было невиданное ранее происшествие, катастрофа беспрецедентного масштаба и сложности, которую усугубили огромные толпы зевак, собравшихся на Саммер-стрит, чтобы наблюдать за разворачивающейся трагедией. К девяти вечера тысячи людей сгрудились вдоль канала на подходе к мосту. Полиция раз за разом наступала на толпу с дубинками, чтобы оттеснить ее от края воды.

Маграт отвечал за идентификацию и исследование тел, выловленных из канала. Мэр Джеймс Керли запретил поднимать трупы на виду публики, чтобы у репортеров не было доступа к погибшим. Команда из шести ныряльщиков переносила тела под водой. С помощью веревки утонувших подтягивали к полицейской лодке Guardian, пришвартованной в стороне от места аварии. Не привлекая внимания публики, тела поднимали на лодку и доставляли к автомобилю, в котором Маграт развернул временный морг.