Золотая кровь - Евгения Черноусова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вернувшаяся от Толика Алдона принесла почту и массу впечатлений. Она трещала без умолку, а Петя с азартом её дополнял. Они в окно всё видели! Права Толикова мама, всех соседей от второго корпуса отогнали, а в окно всё отлично было видно! Группа захвата была в масках и бронежилетах! Всё чёрное! Но не стреляли. А Толик снимал видео! Он потом всё для нас перепишет! Вот вернёт полиция наш ноутбук, и вы все посмотрите! А ещё мы играли в настольный футбол, и деда Петя всех победил!
Приехали Даша и Саша, привезли старенький ноутбук: «Поставим временно, а то нельзя же без видеонаблюдения». Потом все смотрели Алдонино кино. Она азартно подпрыгивала за спинами старших: «Я Ульянке пошлю! На Кипр она поехала, задавака! А у нас в Питере покруче будет!» Наташа сказала: «Давай на телевидение эту запись продадим». Алдона обрадовалась: «Давай! Только это не наша запись, а Толика!» «Значит Толик деньги получит!»
Пока все шумели, Эдик отступил в коридор, желая незаметно смыться, но увидел, что Оля праздно сидит за столом на кухне, и свернул туда: «Тётя Оля, тебе плохо?» «Ничего, Эдичка, просто я расстроена». Он взял из её рук письмо: «Можно?» — и просмотрел его по диагонали. «Кто эта Валя?» «Соседка моя. Она моложе меня на год, но мы дружили в детстве. Лет сорок не общались, как маму похоронила и ездить на родину стало не к кому. Когда это всё случилось, я подумала: а вдруг Валя что-нибудь знает о моём отце? Может, мать её что-то говорила, она дружила с моей мамой по-соседски. А что Валя могла умереть, об этом я не подумала. Представляешь, мать её жива, а Вали уже десять лет нет». «Тётя Оля, а может, встряхнёшься, слетаешь туда? Видишь, внучка пишет, что не сегодня-завтра бабуля с белым светом простится и очень тебя увидеть хочет. Отдашь последний долг старушке, а заодно расспросишь её о своих родителях». «Нет, Эдичка, на кого же я своих стариков-разбойников оставлю? Вернусь — а тут утро стрелецкой казни: ОМОН, группа захвата, танк на лестничной площадке и гора трупов со следами электрошокера на теле. И Петя с Алдоной, в наручники закованные». Послышалось фырканье. Стояли в дверях Алдона с Петей, обнявшись. «Ой, Петя, как ты без ходунков?» Эдик засмеялся: «Не видишь, Алдонка за подпорку».
Войдя в дом, Эдик заглянул на кухню и удивился: Карина жарила котлеты. И это с её приверженностью здоровому питанию и бесконечным попыткам похудеть! «Ты что, махнула рукой на личную жизнь?» Она, не поворачиваясь и не срываясь, как обычно, тихо ответила: «Мне мама сегодня приснилась». «И что?» «А сегодня её день рождения. Вот, решила помянуть. Тебе позвонила, тёте Свете, тёте Алле, соседей позвала, коллег маминых. Тёте Оле весь день звоню. Помоги её разыскать». Эдик прислушался к себе и желания язвить не обнаружил: «Карин, тётя Оля сегодня в Калининград улетела. А отцу ты не звонила?» «Нет». «Твоё дело. Но неудобно будет перед гостями». «Позвони, а?» «Я могу. Но как-то естественнее, если это будешь ты». Чудо! Карина сунула ему в руку лопатку и стала звонить. «А что ты одна?» «Тётя Света обещала пораньше прийти». «Это не дело. Не будешь возражать, если я молодежь привлеку?» Карина не то крякнула, не то зашипела, не то подавилась, но промолчала. Чудеса продолжались.
Как всё мирно прошло! Даша чистила картошку, Саша пылесосил комнату Эдика, в которой решили накрыть стол, а сам Эдик направился за продуктами. И за столом никто не язвил, не орал, не прожигал взглядом. Первая сорвалась Карина, наорав на сына. Но было это уже когда ушли коллеги, потом соседи и Алла, и только Света задержалась, чтобы помочь убраться, да отец что-то уточнял у Даши по поводу компьютера. Когда крик начался, Света демонстративно сняла передник, бросила его на стол и уселась на диван: «Что ж вы тормозы такие! Тётя Алла вся извертелась в ожидании истерик! А вы два часа прособирались!» Карина пошла на попятный: «Тётя Света, ну что поделаешь, кавказский темперамент!» «Ой, девочка, не мели ерунды. Это проничевский темперамент, а не кавказский. Я отца вашего сколько знаю? Да пятьдесят лет будет на Октябрьские! Ни разу он при мне голоса не повысил. Я и деда вашего знала. Вполне выдержанный был, хоть и адмирал. Зануда, но не псих». «Так мы психи, — опять завелась Карина. — И не смей говорить плохо о моей маме хотя бы на её поминках!» «Поняла. Твоему папе, чтобы дождаться от тебя доброго слова, надо умереть». Старший Асоян встал и сказал: «Поехали, Светка, я тебя домой завезу». «Не обижайся, Алик, но надо же им когда-нибудь сказать, как они со стороны выглядят».
Подымаясь по лестнице, Алик посмотрел на часы. Было уже начало двенадцатого. Наверное, все уже спят. Кроме Риммы. И точно, едва он открыл дверь, как жена выглянула из кухни: «Что так поздно? Не проголодался?» Он ей тоже вполголоса и вопросом на вопрос: «Все спят?» «Угомонились. Гости у нас сегодня были. Эти… из посёлка». «И как?» Римма засмеялась: «Приятные люди. Вот, пирог капустный под полотенцем. Вместе пекли, Любовь Алексеевна рецептом поделилась, попробуй. А старики-разбойники в сквере сидели». «Так-таки и сидели?» «Ага, на скамейке. А ребятишки на колясках катались. Вот удивительно! Сколько Петю знаю, никогда у него друзей не было. А с Алексеем Степановичем он разговаривает, смеётся. Неужели рыбалка — такое объединяющее дело?» «Там с детского футбола началось. Скорее, объединяющее начало — дети, Алдона прежде всего». «Ладно, у нас всё нормально. Ты-то как?» «Да Светка, понимаешь, разборку затеяла. Отчесала деток моих, будь здоров». «Что, прямо на поминках?» «Да нет, после. И, надо отдать должное, не она начала. Но продолжила очень умело. Понимаешь, если бы она стала орать, они бы её переорали. А она так тихо, размеренно. Парни только глаза пялили. А Каринка рыдала! Света сказала, что никто из них не может семью создать, потому что любить и прощать не умеют, что за шестнадцать лет так и
