Записки прокурора - Анатолий Безуглов

...Прошло несколько дней. И вдруг раздался звонок от Юрия Александровича Коршунова. Инспектор уголовного розыска находился в Свердловске, где нашел бывшего студента Ленинградской консерватории. Яснев работал заместителем директора областного Дома народного творчества. Жаров, прихватив с собой ноты, найденные у Митенковой, выезжал для встречи с ним.

Едва поздоровавшись, он выпалил:

- Автора нот, кажется, узнали, но он... - следователь развел руками. Убит в 1941 году перед самой войной...

- Погодите, Константин Сергеевич, давайте по порядку.

- Давайте. - Следователь расстегнул шинель.

- Да вы раздевайтесь. Разговор, наверное, не на одну минуту.

- Конечно... Если вы свободны...

- Вижу, новостей много. - Я вызвал Веронику Савельевну, секретаршу, и попросил, чтобы нас не беспокоили.

- Начнем с того, что Аркадий Христофорович Яснев именно тот человек, о котором говорила Асмик Вартановна. Очень доволен, что о нем помнят в Ленинграде. И о его необыкновенной музыкальной памяти...

- А почему Яснев на административной должности?

- Он так и сказал: гениальный пианист из него не вышел, зато руководитель...

- Заместитель директора Дома народного творчества? - уточнил я.

- Да, но у него несколько книжек по народному творчеству, выходит второй сборник собранных им народных песен...

- Понятно. Вот где, наверное, пригодился его дар?

- Именно так. Он действительно запоминает мелодию с одного раза... Ну, рассказал я ему, каким ветром меня занесло. Он взял ноты, пообещал посмотреть их и, когда закончит, позвонить в гостиницу... Через пару дней звонит: приходите. И говорит, что "Песня" ему знакома. Сочинение студента Ленинградской консерватории Белоцерковца. Имя он не помнит. Учился на курс младше. Еще говорит, что "Песня" опубликована в сборнике лучших студенческих работ в сороковом году. Она получила какой-то приз на конкурсе. Поэтому он ее и помнит. Но, по его мнению, автор ее немного переработал.

- А остальные произведения?

- Никогда не слышал. Однако по стилю, по мелодике можно предположить, что тот же композитор. Белоцерковец. Но... Вы представляете, Захар Петрович, Яснев утверждает, что перед самой войной Белоцерковец погиб. Трагически...

- Автомобильная авария?

- Нет, кажется, в драке. Не то утонул.

- "Песню" написал Белоцерковец?

- Да.

- По стилю другие произведения - тоже?

- Да, да! В этом вся штука! Правда, Яснев говорит, что отдельные произведения - полная чепуха. Как он выразился, "музыкальный бред". Именно те, что записаны карандашом.

- Это, кажется, заметила еще Асмик Вартановна?

- Точно. И в Ленинграде музыковед говорил...

Час от часу не легче... Может, Домовой давно уже умалишенный? Отчего и музыка его бредовая...

Но я тут же поймал себя на мысли, что, если все ноты выполнены одной рукой, одним человеком, не может быть так, что автором "Песни" является Белоцерковец, а автором "бреда" - Домовой? Может быть, Домовой по памяти воспроизводил музыку разных авторов? Не найдя ответа на свои же вопросы и сомнения, я обратился к Жарову:

- Вы проверили показания Яснева насчет гибели Белоцерковца?

- С этой целью отправляюсь снова в Ленинград... Кстати, Белоцерковец действительно учился у профессора Стогния и был его любимым учеником. Стогний очень переживал смерть своего любимца. Он считал его своим преемником... - Константин Сергеевич замолчал. Вздохнул.

Сведения, собранные Жаровым в Ленинграде, подтвердили показания Яснева.

Павел Павлович Белоцерковец. Родился в 1920 году. С детства отличался исключительными музыкальными способностями. Закончил музыкальную школу наряду с общеобразовательной. В 1938 году поступил в консерваторию к профессору Стогнию. Одновременно с композицией посещал класс фортепиано. В 1940 года на конкурсе лирической песни занял третье место. По партитуре "Песня", найденная среди нот у Митенковой, несколько отличается от той, что была представлена на конкурс. Это выяснилось при сравнении с напечатанной в сборнике лучших студенческих работ.

Дальше шло совсем непонятное. За неделю до начала войны, а точнее 15 июня сорок первого года, Павел Белоцерковец оказался в городе Лосиноглебске. Там жил его однокашник по консерватории Геннадий Комаров. Предположения следователя оказались справедливыми: авторы писем, найденных у Митенковой, действительно хорошо знали друг друга. И вот 15 июня между ними произошла ссора, окончившаяся дракой. В ней то ли умышленно, то ли по неосторожности Геннадий Комаров смертельно ранил Павла Белоцерковца. Подробности пока выяснить не удалось...

- Как это все связать с Домовым? - спросил я Жарова.

- Что у нас имеется? Произведения Белоцерковца. Во всяком случае "Песня".

- Переработанная. Или - неправильно списанная, - уточнил я.

- Вот именно. Я решил идти от такого предположения: Домовой - Комаров. Эта версия может быть подтверждена следующими фактами. Павел Белоцерковец убит... Мы запросили из архива уголовное дело. Его ведь возбудили...

- Возбудить-то возбудили, но успели ли закончить. Война началась. Да и сохранилось ли это дело? Прошло почти тридцать лет.

- Будем ждать ответа. Дальше. Допустим, убийство имело место. Сейчас трудно сказать, по каким мотивам. Главное, оно произошло. То, что Белоцерковец был талантливым человеком, говорит третье место на конкурсе. Яснев утверждает то же самое. Да и вы сами убедились: "Песня" всем нравится. И мне, и вам, и Борису Матвеевичу... И не только "Песня". А "Грезы"? А "Баркарола"?

- Но что вы хотите этим сказать?

- Не своровал ли Комаров произведения своего однокашника?

- Но ведь они продолжали создаваться и после убийства, даже после войны...

- А может, он, то есть Комаров, он же Домовой, просто-напросто переписал их своей рукой. А потом кое-что и присочинил в том же духе. Вернее, пытался сочинять. Но получилась чепуха, музыкальный бред...

- Погодите, Константин Сергеевич. Могло ли быть к моменту убийства у Белоцерковца столько сочинений? Ему ведь едва минуло двадцать лет. А тут этюды, сонаты, даже симфония.

- Вполне, - убежденно заявил следователь. - Моцарт свое первое произведение написал, будучи совсем ребенком, Рахманинов совсем молодым создавал зрелые работы. У него, например, есть "Юношеское трио". Это грандиозное сочинение. Не помню, где я читал, но музыка и шахматы - сродни. Дарование в этой области может проявиться очень рано. Не нужен жизненный опыт, как, предположим, в писательском деле. Если Белоцерковец - талант, а почему бы и нет, то ничего удивительного, что он столько сочинил... Жаль, такой талант погиб...

- Все это очень интересно. И про Моцарта, и про Рахманинова, и про музыкальный талант... А вдруг завтра выяснится, что Комаров жив и где-то здравствует? Или получил срок и потом умер. Еще раз не забывайте: была война... А если Домовой вовсе не Комаров, а какой-то другой знакомый Белоцерковца? Узнал, что Павел погиб. Война, блокада. Вот он, воспользовавшись заварухой, и присвоил себе его произведения, а? Сам-то композитор убит...

Константин Сергеевич задумался. Потом сказал:

- Помните, я высказал предположение, когда мы спорили, кого любит Митенкова, что она отдавала предпочтение Геннадию. То есть Комарову. Убийце Павла Белоцерковца. К кому он приползет прятаться? К любимой девушке...

В его словах была логика.

- Хорошо, Константин Сергеевич. Давайте подождем, что привезет Юрий Александрович...

Коршунову удалось разыскать в архивах дело об убийстве студента Ленинградской консерватории Павла Павловича Белоцерковца. Оно было возбуждено 19 июня 1941 года. Из него вытекало, что Павел Белоцерковец 14 июня, в субботу, выехал из Ленинграда в Лосиноглебск в гости на день рождения к своему другу и однокашнику Геннадию Комарову. Домой Павел не вернулся, хотя Геннадий приехал в Ленинград 15 июня. На вопрос родителей Павла, где их сын, Геннадий Комаров ответил, что не знает...

30 июня, когда уже неделю шла война, Геннадий Александрович Комаров был взят под стражу в качестве подозреваемого в убийстве своего друга. Он был переведен в Лосиноглебскую тюрьму, где содержался в камере предварительного заключения.

Основанием для ареста Комарова служили показания свидетелей. Так, свидетель Башкирцев, слесарь ремонтных мастерских Лосиноглебского железнодорожного депо, рассказал следователю.

"По существу дела могу сообщить следующее. В воскресенье, 15 июня с.г., около трех часов дня мы с женой Галиной пришли отдохнуть на городской пляж у реки. Народу было много, и мы долго искали место, где расположиться. Меньше всего людей оказалось у конца деревянного настила, недалеко от будки проката лодок. Когда мы с Галиной разложили принесенную с собой подстилку, к нам подошел парень лет двадцати, среднего роста, в купальных трусах и полосатой футболке. Я еще обратил внимание, что на руке у него новенькие часы "Кировские". Он попросил спички и, прикурив, вернулся к двум девушкам, которые сидели от нас метрах в десяти. Мы с женой переоделись в раздевалке, искупались. Молодой человек подошел, извинился и снова попросил прикурить. Я отсыпал ему несколько спичек и оторвал кусок от коробка, чтобы зажигать. Он еще раз поблагодарил и предложил мне закурить из его пачки "Беломора". Но я отказался, так как курил "Норд". Он вернулся к девушкам. Через некоторое время нас с женой привлек громкий разговор. Тот самый парень, который взял у меня спички, о чем-то спорил с другим молодым человеком в белых полотняных брюках и парусиновых туфлях. По характеру разговора и отдельным выражениям, которые нам удалось расслышать, между ними происходила ссора. Одна из девушек пыталась встать между ними, но подошедший ее отстранил. Потом первый парень надел брюки, и они, продолжая ругаться, пошли к деревянному настилу. Девушка, которая пыталась их разнять, хотела пойти за ними. Но парень в футболке сказал: "Тася, не волнуйся, нам надо, наконец, объясниться". Оба молодых человека направились к реке. За кустами их не было видно. Девушки быстро оделись, подбежали к нам и попросили вмешаться. Я пошел в направлении ребят. Они продолжали громко спорить. Тот, кто был в парусиновых туфлях, держал в руках какой-то длинный блестящий металлический предмет. Кажется, велосипедный насос. Я сказал им: "Ребята, не балуйте". Тот, что подходил ко мне за спичками, сказал: "Не беспокойтесь, ничего особенного тут не происходит. Это мой друг..." Второй ответил ему: "С подлецами и негодяями у меня ничего общего нет". А мне крикнул: "Не лезь не в свое дело!" Тогда я припугнул их милицией. Тот, который грубо просил меня не вмешиваться, опять с явной злостью произнес: "Уматывай отсюда!" Я пытался его пристыдить: мол, со старшими так не разговаривают. Молодой человек в футболке сказал: "Гена, действительно при чем здесь он?" И обратился ко мне: "Прошу вас, уйдите"... Я вернулся к жене, спросил, где девушки. Она сказала, что они побежали искать милиционера. Одна из них плакала. Я рассказал о нашем разговоре с ребятами. Мне показалось, что ссора между ними разгоралась все сильнее. Послышался крик. Я опять хотел пойти к ним, но жена не пустила, сказав, что ребята сами разберутся... Вскоре мы оделись и ушли с пляжа..."