Дин Рид: трагедия красного ковбоя - Федор Раззаков

Они просидели в ресторане около двух часов, причем это время пролетело для них как одна минута. Патрисия с удовольствием открыла для себя, что ее новый кавалер на удивление интересный собеседник. Если с ее парнем беседы ограничивались разговорами о кино и обсуждением каких-то сплетен, то Дин буквально потряс ее своими рассуждениями о многих серьезных вещах. Например, о русской театральной школе или пацифизме. Но еще сильнее девушка была потрясена его рассказами о своем пребывании в джунглях Амазонии и встречах с тамошними аборигенами. Вот где Дин развернулся во всю свою мощь – буквально завалил собеседницу интересными фактами и историями.

– И знаешь, Патрисия, именно там, у индейцев, я вдруг понял одну интересную вещь, – сказал Дин в заключение своего рассказа о приключениях в Амазонии. – Что нашу жизнь здесь, в цивилизованном мире, можно назвать дикой, а жизнь там, в джунглях, наоборот, цивилизованной. Ведь тамошние индейцы живут в ладу не только с природой, но и с самими собой. Они истребляют себе подобных только в случае крайней необходимости, а не потому, что им диктуют это их политические амбиции.

– Мне приятно это слышать, Дин, – улыбнулась в ответ Патрисия. – Дело в том, что я тоже индеанка. Правда, только наполовину. Моя мама родилась в племени навахо.

– Надо же, а мы, выходит, с ней земляки: я родился в Денвере – в местах, недалеко от которых обитали навахо.

Можно смело сказать, что именно после этого диалога взаимная симпатия молодых людей друг к другу возросла. Она оказалась настолько сильной, что когда на обратном пути Дин остановил машину на обочине дороги и привлек девушку к себе, она не сопротивлялась. Правда, Дин не стал торопить события и ограничился только поцелуями. Хотя в какой-то миг ему показалось, что Патрисия согласна и на большее – то ли под влиянием его обаяния, то ли из-за выпитого белого вина.

Тем временем пришла пора ехать в Мексику на съемки фильма «Гвадалахара летом». Кавалер Патрисии Хью Брайан больше всего был расстроен этим обстоятельством, поскольку не хотел надолго расставаться со своей невестой. Но еще сильнее он расстроился, когда увидел, с каким настроением его девушка собирается в Мексику. Каких-нибудь пару недель назад она сама говорила ему, что не горит большим желанием ехать на эти съемки, но теперь все изменилось: Патрисия светилась от счастья и буквально летала по квартире, собирая вещи в чемодан. Понять причину столь разительной перемены в настроении своей возлюбленной Хью никак не мог. А сама Патрисия на все его вопросы об этом несла какую-то ахинею типа того, что при новом прочтении сценария ее отношение к роли кардинально изменилось.

Между тем в Мексике роман Дина и Патрисии продолжился. Протекал он весьма оригинально. Днем, во время съемок, Дин «крутил любовь» совсем с другой девушкой – актрисой Алисией Бонет, которая играла в фильме роль Лурдес, в которую был влюблен герой Дина, но едва съемки завершались, как Дин уже заключал в свои объятия Патрисию, которая играла роль подруги Лурдес Сусанны Вудбрайт. В итоге все свое свободное время влюбленные проводили вместе, предпочитая коротать его либо в номере гостиницы, где они отдавались друг другу со всей страстью и пылом, либо колесили по окрестностям на машине, знакомясь с местными достопримечательностями. Незабываемое впечатление на обоих произвело посещение «мексиканской Венеции» – городка Хочимилько. Полдня они катались на гондоле, полной благоухающих цветов, и всю дорогу только и делали, что целовались. Гондольер лишь многозначительно улыбался, искоса бросая взгляды на эту влюбленную парочку. Впрочем, удивить его было трудно – таких парочек он перевез за свою гондольерскую жизнь не одну сотню.

Именно в этой поездке Патрисия поняла, что влюблена в Дина по уши. Однако сказать такое же о Дине она не могла. Нет, он беспрерывно выказывал ей всяческие знаки внимания, был ласков и нежен с ней на людях, а в постели страстен и неутомим, но в то же время она видела, какие жадные взгляды он иной раз бросает и на проходящих мимо мексиканок. К тому же она считала Дина гораздо умнее себя и боялась, что рано или поздно она ему наскучит. Она хорошо помнила слова матери, сказанные ею несколько лет назад, когда Патрисия завоевала титул «Мисс Южная Калифорния»: «С умным мужчиной хорошо дружить, а замуж выходить надо за обыкновенного». Однако что могла поделать Патрисия, если ее угораздило влюбиться именно в умного?

Между тем в той же поездке Дин умудрился покорить и сердце матери своей возлюбленной. Та приехала в Мехико на несколько дней, чтобы повидаться с дочерью. И Дин, узнав об этом, решил сразить женщину в самое сердце.

– Что больше всего любит твоя мать? – спросил он Патрисию накануне приезда ее матери.

– А ты как думаешь, что может нравиться настоящей индеанке? – вопросом на вопрос ответила девушка.

Дин секунду подумал, после чего сказал:

– Наверняка ей нравятся мужчины, которые умеют хорошо обращаться с лошадьми.

– Ты угадал, – рассмеялась Патрисия.

– Вот и прекрасно! – воскликнул Дин. – Пригласи ее завтра же на родео, и вы увидите, что я умею хорошо укрощать не только женщин и гитару, но и мустангов.

В Мексике родео столь же популярно, как и в Америке. Поэтому на эти соревнования по укрощению необъезженных лошадей собираются толпы зрителей, среди которых можно увидеть не только мужчин, но даже женщин и детей. Дин прекрасно понимал, с какими трудностями ему придется столкнуться: во-первых – его многолетний простой в ковбойском ремесле может сказаться (в последний раз он участвовал в родео еще до своей певческой карьеры), во-вторых – негостеприимность местной публики, которая не любит чужаков, а тем более американцев, будет действовать против него. Однако эти трудности не пугали Дина, а даже, наоборот, еще сильнее заводили. Это было в его характере – чем труднее дело, тем сильнее оно его к себе влекло. Поэтому заявку на участие в соревнованиях он подал безо всякого страха и даже какого-либо внутреннего волнения. Он был твердо уверен в своей победе и даже мысли не допускал, что результат может быть иным. И даже когда ему показали его лошадь – пегого мустанга с сильным крупом, ни один мускул не дрогнул на его лице: пегий так пегий. Хотя мысленно он, конечно, догадывался о подвохе: быть такого не могло, чтобы устроители специально не выбрали для американца самого строптивого мустанга.

Когда пришла очередь Дина выступать, ажиотаж на арене царил неимоверный. Публика была уже достаточно разогрета: трое предыдущих ковбоев не смогли укротить лошадей и повылетали из седел задолго до того, как секундомер отсчитал положенные 10 секунд. А поскольку все неудачники были местными, мексиканцами, весь стадион теперь был на стороне лошади, на которой должен был восседать ненавистный гринго. Поэтому неудивительно, что в многотысячной толпе за победу американца болели разве что два человека: Патрисия и ее мать.