Измена. Я не сломаюсь (СИ) - Марта Макова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Скоро узнаешь. — загадочно и довольно улыбнулся парень.
Мы проехали через ворота с пропускным пунктом и запетляли по территории бывшего "Красного Треугольника". Вид заброшенных зданий цехов был удручающий и в то же время восхитительно постапокалиптический. Чёрную сажу, десятилетиями оседающую на красный кирпич не смогли смыть даже постоянные дожди. Давно пустующие цеха смотрели на нас глазницами разбитых окон и снятых дверей. Территория стихийно зарастала деревьями и кустарниками, которые, упрямо пробивались сквозь кучи старого кирпича и мусора.
По пути нам попадались и отремонтированные здания, в которых теперь были какие-то склады и мелкие предприятия.
Я уже давно перестала ориентироваться, с какой стороны мы заехали. Мы постоянно петляли между заброшенными зданиями и работающими складами.
— Здесь только кино снимать! — я вертела головой, рассматривая всё вокруг.
Костя уверенно вёл машину по только ему знакомой дороге. Кажется, ему нравилась моя реакция и восхищение увиденным.
— Киношники тут постоянно что-то снимают. Здесь, вообще, такие уголки есть, куда просто так не добраться. Туда только сталкеры проникнуть могут. Территория завода занимает тридцать пять гектаров земли. Что-то охраняется, но большая часть заброшена была. Сейчас частникам под склады и маленькие предприятия сдают.
— А мы куда едем? — меня снедало любопытство.
— В мою мастерскую.
Стало ещё интереснее.
— А что за мастерская? Кем ты работаешь? — я развернулась всем корпусом к парню.
Костя загадочно улыбался.
— Я, Агата, плотник.
— Плотник? — моему удивлению не было границ.
Я никогда в жизни не встречалась с людьми этой профессии. При слове "плотник" мне представлялся такой дядечка — с бородой, в холщевой рубахе, подпоясанной верёвкой, и с топором в руках. Как в детских книжках со сказками.
На Косте были чёрные джинсы, высокие ботинки со шнуровкой и кожаная косуха. Модная стрижка и трёхдневная щетина совсем не ассоциировались у меня с образом плотника. Я представила его в лаптях, в широких холщовых штанах и не смогла сдержать смешка.
Костя бросил на меня взгляд и тоже весело улыбнулся.
— Что смешного ты во мне увидела? — в его голосе не было обиды. Его, скорее, забавляла моя реакция.
— Представила тебя в лаптях и с топором в руке. — уже не сдерживаясь рассмеялась я.
— Топором я тоже умею, — подтвердил Костя мои фантазии. Хитро посмотрел на меня и добавил. — сейчас приедем, и тебя научу.
Глава 30
Я слушала тихий шелест дождя в еловых ветвях, улыбалась и блаженно щурилась. На душе было так хорошо! Спокойно, безмятежно.
Хорошо что я, согласилась на эту вылазку в лес. Сейчас, лёжа под огромной столетней елью, закрывая ладони в мягкие сухие иголки, я наслаждалась тишиной, густым еловым запахом и шёпотом мелкого дождика.
Всё так удачно складывалось в последнее время, что я расслабилась и наслаждалась моментом.
Во первых я работала. Костя предложил мне работу бухгалтера в его фирме. Прежний уволилась и уехала в Испанию к дочери, которая родила второго ребёнка. Костя пытался сам разобраться, но быстро понял, что это не его. Теперь всей бухгалтерией занималась я.
Во вторых коллектив в мастерской оказался хорошим и очень дружным. Пять молодых парней и Аркадий Львович. Седовласый, пожилой мужчина, походивший на спокойного, умудрённого жизнью льва.
Мужчины приняли меня, единственную девушку, очень дружелюбно и всячески опекали. Иногда мне было даже неудобно из-за их повышенного внимания. На своём столе, в маленькой застеклённой конторке в конце цеха, я каждый день находила то шоколадку, то вкусное пирожное в коробочке, то небольшой букетик цветов. Кто приносил мне цветы они так и не признались. Только загадочно посмеивались на мои вопросы.
Мастерская оказалась большим цехом, поделённым на несколько частей. Тут были и сама мастерская, где в пене золотистых стружек и пахучих опилок, рождались очень красивые вещи. И помещение, где эти изделия покрывали лаком и защитными средствами. И сушилка, где лежали доски и бруски в ожидании своей очереди, чтобы стать очередным шедевром плотницкого искусства.
Мода на экологичное жильё и предметы обихода, давала приличную прибыль. Заказов было очень много. Ребята делали деревянные украшения даже для храмов Валаама. Я представить себе не могла, что плотницкая работа такая востребованная.
Парни были настоящими единомышленниками. И в работе, и в отдыхе. В этот выходной они организовали коллективный выезд на природу. На двух машинах мы, ранним утром, выбрались за город и целых два часа ехали к этому, давно обжитому ими, месту. Оказалось, что парни — любители рыбалки и отдыха в палатках на берегу озера.
Сегодня в программе был сбор грибов. Пока мужчины с вёдрами и корзинами бродили по окрестностям, время от времени перекликаясь и смеясь, я забралась под старую ель и уютно устроилась на перине из сухих еловых иголок.
Грибы я собирать не умела. Да не понимала в них ничего. Только один гриб знала наверняка и ни с каким другим бы не спутала — мухомор. Остальные были для меня все на одно лицо. Но и их, в пёстрой осыпавшейся листве я в упор не видела.
Я осталась на поляне у озера, поддерживать огонь в костре. Костя строго-настрого запретил ходить влево, там недалеко начиналось болото, а сами парни разбрелись в разные стороны с азартом и предвкушением тихой охоты в глазах.
Я полюбовалась серой гладью воды, собрала красивый букет из осенних листьев, попила горячий чай из термоса и захотела в туалет по маленькому. Полянку осквернять я не стала, отошла недалеко в лес. И наткнулась на эту чудесную, сказочную ель.
Я гладила шершавый ствол, а памяти всплывала картинка как Костя, отложив в сторону рубанок, любовно ведёт ладонью по гладкой деревянной поверхности. Стряхивает с неё стружку и опилки, и гладит длинными пальцами.
Я часто незаметно наблюдала за его работой. Каким вдохновенным становилось его лицо, когда он что-то осторожно вырезал по дереву, сдувал мелкие стружки и рассматривал свою работу. Как довольно улыбался, или, наоборот, сосредоточенно хмурился, если что-то шло не так.
Под елью было мягко и тепло. Я пригрелась, и, незаметно для себя, задремала.
"Агата! Агата!" меня разбудило мужское многоголосье. Тревожное "Агатааа!" слышалось вдалеке с разных сторон. Я потёрла ладонями лицо. Уснула!
Неуклюже выползла из-под ели и, стряхнув сухие иголки с одежды, оглянулась вокруг. Дождь закончился, но поднявшийся ветер раскачивал макушки деревьев, стряхивал холодные капли с веток и тревожно шумел в золотой листве. Я зябко поёжилась, соображая, в какую сторону мне идти. Что-то неуловимо изменилось вокруг.
Сколько я
