И даже смерть не разлучит нас - Наталья Алексеевна Мусникова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Увы, мой манёвр раскрыли ещё на пути замысла, меня перехватили, крутанули, а потом притиснули к широкой груди так, что я только дышать могла, да и то через раз.
- Пусти, - с трудом пропыхтела я, тщетно пытаясь хоть немного разжать захват, - задушишь! А труп тут прятать негде, да и искать меня будут обязательно.
- Поцелуешь – отпущу.
Кажется, у Ричарда на любую просьбу один ответ.
- Повторяешься, - съязвила я, благо, держащая меня рука немного ослабила захват, дав мне возможность дышать без проблем.
- Тебя целоваться учу, - не остался в долгу Ричард, - а то опыта у тебя в этом деле маловато. Оно и понятно, всё время за учёбой, на свидания ни с кем не ходила.
Вот как это у него получается взбесить меня одной фразой, а?!
- Зато у тебя опыта более, чем достаточно, - огрызнулась я и тут же услышала:
- Два поцелуя.
- С чего бы вдруг?!
- Второй – компенсация за грубость.
Я невольно расхохоталась, восхищённая таким непрошибаемым самомнением и прямо-таки железобетонной уверенностью в собственной правоте. Нет, не буду отказываться от свадьбы, такой муж и себя защитит, и меня никому в обиду не даст. Как сказал герой одной мелодрамы своей возлюбленной: «Обижать тебя – исключительно моё право, но я очень постараюсь им не злоупотреблять». Ричард, похоже, такой же. Я встряхнулась, поняв, что мои размышления заводят меня в любовную ловушку, выбраться из которой без потерь для своего душевного спокойствия я вряд ли смогу. Чтобы окончательно развеять сгущающийся над моей головой любовный дурман и прекрасно понимая, что без поцелуев меня не отпустят, я звонко чмокнула Ричарда в щёку.
- Один поцелуй уже есть.
- Да какой же это поцелуй, - возмутился жених, обиженно сверкая глазами.
- Целомудренный, - вспомнила я старинное мудрёное словечко, - каким и подобает обмениваться жениху с невестой.
Ричард скривился, точно бочку лимонов разом проглотил, видимо подумал, что это традиция моей родной Ауридии. В принципе, не так сильно и ошибся, только зародилась она не у нас, а на Земле, откуда первопоселенцы, точнее, первопоселенки, её и привезли вместе с кучей других обременяющих жизнь правил.
- И долго нам так осторожничать?
Я прикусила щёку изнутри, чтобы скрыть хитрющую улыбку, так и рвущуюся наружу. Это же надо, действительно поверил! Знать бы ещё, чем мне аукнется доверчивость и осторожность моего жениха, он явно не из тех, кто спускает розыгрыши. Эх, чует моё сердце, придётся мне в скором времени опять поцелуями расплачиваться, да в этот раз уже не скромными, а настоящими! Я почувствовала себя ярким блестящим шариком, какие принято на вечеринках запускать, пришлось даже опять себя за щёку кусать, чтобы хоть немного эйфорию сбить. Приходится признать, что мне нравится разыгрывать Ричарда и провоцировать его, потому что… Я медленно прикрыла глаза и мысленно прошептала то, что признавать было и сладко, и страшно: мне нравится целоваться с женихом.
- Белль, ты чего притихла, считаешь, сколько нам на голодном пайке сидеть? – Ричард ждать не умел, не любил и учиться этому во всех смыслах полезному искусству не собирался. – Да плюнь ты на эти мхом прошлого поросшие традиции, нам после свадьбы не на Ауридии и жить!
И слава звёздам, что не на Ауридии. Нет, я, конечно, люблю свою родную планету, она очень красивая, изящная, только у нас проводятся самые пышные и при этом изысканные торжества, но от количества ограничений порой просто на стену лезть хочется! И если к мужчинам деспот-этикет вполне гуманен, то к женщинам он беспощаден. Не так встала – позор, первой заговорила – бесчестье, поцеловалась с мужчиной, не являющимся близким родственником – всеобщее порицание, вышла на работу без одобрения родителей или супруга – расписалась в собственной доступности. Так что лучше я буду на Ауридию в отпуск приезжать, в гости к родителям, так всем нам спокойнее будет.
Я ласково улыбнулась Ричарду, погладила его по щеке, отметив будоражащий кровь жар кожи и легонько коснулась губами его губ. Честное слово, ничего дурного у меня и в мыслях не было, я всего лишь, во-первых, хотела его поблагодарить за участие, а во-вторых, компенсировала прошлую грубость. Мною двигали исключительно благие намерения, только вот привели они меня отнюдь не в долину безмятежности и гармонии. Ричард мою ласку понял по-своему, перехватил меня поудобнее, превратив мой вполне себе невинный поцелуй в то, что в романах принято называть лобзанием страсти. Читая в книгах о реакции на подобные лобзания, я лишь насмешливо усмехалась да скучающе зевала, пропуская подробные описания огня в груди, трепещущих рук, хриплого дыхания и подгибающихся коленей. Ну не может так заводить с одного, пусть и очень глубокого, поцелуя, это неестественно с точки зрения физиологии! Практика, как это очень часто бывает, показала мне всю глубину моего заблуждения. Ричард целовался так, что я чувствовала себя комком снега, брошенным в огонь, тающим в ярком пламени, вскипающим от переполняющей страсти и, наконец, становящимся единым целым с этой чистой и неподвластной разуму стихией. Прав, тысячу раз прав был поэт древности: «В огне страстей молчит рассудок», если бы не насмешливое нарочито громкое покашливание, подействовавшее на меня как пресловутое ведро воды, кто знает, как далеко бы завёл нас этот поцелуй.
- Ба, какого мрака?! – хрипло прорычал Ричард, стискивая меня, точно голодный зверь добычу.
Ну, конечно, Арисса Леклюд, глупо было думать, что нам помешал кто-то иной.
- Встречный вопрос, мальчик, - сверкнула жёлтыми, с вертикальным зрачком глазами пожилая дама, - что ты творишь?
Лично мне от укоризненного тона Ариссы стало стыдно, но у Ричарда совесть если когда и была, то сейчас окончательно и бесповоротно сдохла.
- Мы с Белль взрослые и сами в состоянии решить, что нам делать!
Арисса Леклюд нарочито громко и протяжно вздохнула, затем одним незаметным воистину змеиным броском метнулась ко мне и ловко выдрала меня из рук Ричарда. Я мысленно порадовалась тому, что мой жених в ответ на манёвр своей бабули только и успел, что возмущённо вскрикнуть, если бы они меня начали перетягивать
