Игра на изумруд - Владимир Кузьмин

Сидевшие на «той половине» отнеслись к происшествию с полным безразличием. Чего нельзя сказать о гостях, находившихся в зале. Более всего неприятностей доставил тот самый курильщик. Он стал кричать о беззаконии, отталкивать полицейского, который попытался вытащить его из-за стола силой. Утихомирил буяна его же собеседник:

– Заткнись! – рявкнул он. – Твое дело – выполнять распоряжения властей да помалкивать.

Последние слова, в особенности «помалкивать», были произнесены весьма многозначительно, но обратил на это внимание лишь сидевший поблизости паренек в овчинном тулупчике.

Из числа посетителей харчевни в полицейский фургон были препровождены практически все. Лишь трое изрядно пьяных попрошаек, обитавших за угловым столиком в самом дальнем углу заведения, такой чести удостоены не были. Полицейский, подошедший к ним, оглянулся на начальство, пристав лишь брезгливо передернул плечами: мол, оставь их в покое, толку от них не будет, одна морока.

Поначалу полицейский прошел и мимо паренька в тулупчике, но затем вернулся и, придерживая за локоть, повел его к выходу.

16

– Михеич меня узнал, но виду не подал, прошел мимо. А мне разговор за соседним столиком показался важным, хоть никакого отношения к нашему делу не имел. Стало быть, все равно в полицию пришлось бы идти, ну я и решил: пусть и меня арестуют, может, окончательное содержание того разговора узнаю. Вот и попросил тихонько Михеича арестовать меня. Так что сюда, можно сказать, с комфортом был доставлен, – объяснил свое поведение при встрече с полицией Петя. – Да к тому же я надеялся что-нибудь другое интересное по дороге услышать. В самой-то харчевне я ведь ничего толком и не узнал. Но только в фургоне, в котором нас везли, никто ни о чем не говорил, молчали все. Лишь один жулик сказал, что раз никаких дел серьезных в городе не было, а он бы про них точно знал, значит, облава устроена из-за убийства монахини. Так что никому беспокоиться не следует, разговаривать с полицией надо без боязни и откупаться, выгораживая себя и засыпая других, нет нужды. И так всех должны отпустить. А дальше все просто молчали. Но зато уже здесь мне кое-что удалось узнать. Вот смотрите.

Петя выгреб из кармана тулупчика горсть мелких клочков бумаги и стал их раскладывать прямо на диване. Вскоре каждый клочок был пристроен на нужное место, и мы с Михаилом увидели прямоугольник визитной карточки. «Месье Жан Птижан. Предприниматель» было написано на ней по-русски и по-французски.

– Так, так, так… Очень мне это напоминает фигуранта по делу Микульского, – задумчиво произнес Михаил. – Тот, помнится, звался месье Жак Гранжак и был скупщиком краденого.

– И визитка у него была точно такая же, – добавила я, разглядывая выложенный Петей «пасьянс» из клочков бумаги. – Похоже, что в одной типографии печатали. А знаете, Михаил, сегодня днем мне уже рассказали об этом месье. Именно как о скупщике краденого, которому можно продать драгоценности.

Михаил Аполинарьевич и Петя вопросительно посмотрели на меня. Пришлось коротко рассказать о происшествии с артистами из цирка, о моих розысках возка и разговоре с извозчиком.

– Откуда у вас это? – спросил Михаил у Пети, кивнув на собранную из обрывков визитную карточку.

– В кутузке подобрал. Один тип, с бородкой который, ее порвал и под скамейку бросил. А я подобрал.

– Это вы очень правильно поступили. Не может такого быть, чтобы это было простое совпадение. И скорее всего тот, кто изумруд похитил, а значит, и убийство совершил ищет этого Жана, раз возок возле харчевни видели. Найдем Жана – появится шанс схватить убийцу. А если и не шанс, то хотя бы направление в розыске. А то, как я понимаю, у господина Янкеля расследование пока стопорится.

В дверь без стука вошел человек лет сорока на вид, с бесцветными волосами и столь же бесцветными глазами.

– Ну что, Михаил, – не здороваясь, да и вообще не обращая на нас внимания, обратился он к помощнику следователя. – Есть какие зацепки?

– По результатам допросов, Генрих Эрастович, почитай что ничего. Но вот от этих молодых людей любопытная информация поступила.

Генрих Эрастович чуть вскинул брови, давая понять, что готов выслушать прямо сейчас.

– Есть сведения, что в нашем городе объявился новый перекупщик краденого, интересующийся помимо прочего ювелирными изделиями. Вполне возможно, что изумруд, если он еще в городе, попытаются предложить именно ему. Да вот еще любопытный документ из холодной принесли, опять же касающийся этого перекупщика.

Следователь Янкель бросил взгляд на визитку и хмыкнул:

– Кто ее порвал – известно?

– Известно. Александр Иванович Залетный, он же Сашка Пройди Свет. Более того, известно, что Пройди Свет задержан за компанию с приказчиком из Иркутска, который собирался навести его на своего хозяина. Так что есть у нас на чем его разговорчивее сделать.

– Хорошо. Ты, Михаил Аполинарьевич, зайди ко мне. Мы этот вопрос обсудим да примемся за эту парочку по второму кругу. А остальных, пожалуй, и отпустить можно. Егорина с Сенькой Козырем попридержим до послезавтра, может, испортим неведомые их замыслы – не за просто так они в харчевне объявились, – а всех прочих распорядись выгнать прямо сейчас.

Не дожидаясь ответа, он вышел из кабинета.

– Простите, вынужден прервать нашу беседу, – сказал Михаил, поднимаясь. – Да и у вас, помимо сыска, уж наверное, дела есть.

Мы распрощались и вышли на улицу.

– Ну-с, извольте теперь объяснить, почему вы пустились в эту авантюру, – потребовала я отчета от Пети. – Почему мне ничего не сказали?

– Я хотел. Правда, хотел. Но вы при вчерашней встрече повели себя странно и сами не желали со мной разговаривать.

Ответить мне было нечего, все верно. Чуть помолчав, я собралась с духом и сказала:

– Вы меня простите. Уж не знаю, как это получилось, но я и в самом деле вела себя странно. Сама не пойму отчего. Точнее, причина мне известна: мне поначалу показалось, что вы в костюмерной обнимались не с манекеном, а с живой девушкой. И я очень на вас рассердилась. Но когда все выяснилось, не смогла успокоиться и продолжала сердиться уже безо всякой причины. А потом целый день придумывала, как попросить у вас прощения.

Петя непонятно с чего заулыбался.

– Ну вот, даже вам смешно.

– Мне не смешно. Мне приятно. Потому что вы были сердиты на меня из-за ревности. А раз вы ревнуете, значит, я вам не безразличен.

Я собралась было снова рассердиться на своего товарища за его непомерное самомнение, но вовремя передумала.

– Пойдемте быстрее в библиотеку, – сказала я. – Вам следует переодеться и отправляться домой. А то вы себя сегодня без обеда оставили.

– Ничего. Я в харчевне чай пил с булкой и колбасой. Полиция меня забрала, когда я еще и не рассчитался. А как известно, на дармовщинку и сухая корка за пирожное почитается.

– А что за предмет или документ вы собирались продавать?

– Есть, то есть была, у папеньки грамота от самого царя Бориса. Так один проезжий купец из Бельгии, как ее увидал, аж затрясся весь: «Афтограф сам царь Борис Годуноф! Протавайте мне! Я десят тысячей платит буду!» Но папенька решил, что правильным будет эту грамоту в университет передать. Вот я и придумал этот автограф «на продажу» предложить. Сначала хотел про какую-нибудь брошь наврать, потом решил, что неправдоподобно получится, – откуда у меня брошь, да отчего ее, если она есть и не краденая, в ломбард не снести? А так получилось, что вещь и не краденая, и в ломбард не отнесешь. Жаль, не успел тот нужный человек прийти, хотя про перекупщика и так узнать получилось. А что вы сами об этом думаете?

– Да то же, что и Михаил Аполинарьевич: уж больно имена у двух перекупщиков похожи, не может это быть простым совпадением. Только давайте уговоримся: пусть этого месье полиция ищет!

Петя кивнул.

– А чтобы вам скучно не стало, я и для нас занятие нашла. Я вот что думаю: всякие карлики и пигмеи, не говоря уж о дрессированных обезьянах, – глупости. Бывают обычные взрослые люди очень маленького роста. Даже еще меньшего, чем у Гоши. Возле монастыря мы нашли два разных следа: один детского размера, второй – обычный, взрослым человеком оставленный. Очень маленький человек привлекает внимание, а раз люди эти не чисты на руку, им такое внимание ни к чему. Так как этого избежать?

– Выдать маленького за ребенка! – почти не раздумывая, ответил Петя.

– Вот. И получается, что этот ребенок путешествует с кем-то взрослым. Скорее всего под видом сына с отцом. Или дяди с племянником. Но, может, и еще как-то. Вот нам и надо разузнать, не останавливалась ли в наших гостиницах такая не слишком часто встречающаяся пара.

– Гостиницы проверить не сложно, – загорелся Петя, но тут же вздохнул, почесал под фуражкой затылок и еще раз вздохнул. – Но ведь есть еще и меблированные номера, а главное – люди на постой и на квартирах останавливаются. А то и вовсе есть тут у них родственники или знакомые.