Калейдоскоп - Сергей Григоров

— Я, видимо, должна подать рапорт об отставке?

— Не вижу причин, коллега.

— Ну, во-первых, в последнее время я препятствовала разработке этого объекта. Во-вторых, мое дичное… знакомство с ним. Встает вопрос о моей профессиональной пригодности — я не распознала двурушника.

— От ошибок не застрахован никто. Я не хотел бы лишаться такого ценного работника, как вы.

— О Боже! Какой слепой я была! Да он же выказывал нам презрение чуть ли не каждым шагом. Даже наш девиз «Коллегиальность и Компетентность», сокращенно КК, он нарочито произносил «кака»…

— Все потому, — прервал затянувшуюся паузу Вилатар Лонелли, начальник отдела кадров, — что Гуго Ван Теренс нам чужой.

— Чужой, — повторил, соглашаясь, Рон Шер, обводя взглядом собравшихся.

— Я требую немедленного ареста Гуго Ван Теренса! — вновь вскипела Вела Клаусвар.

Рон Шер тяжело встал, медленно подошел сзади, положил ей на плечо руку.

— Это примитивное решение, — задумчиво проговорил он. — Мудрое решение — заставить даже врагов быть полезными нам. Сейчас для Коллы тяжелые дни. Завершается строительство Музея искусств. Вы знаете, что это потребовало сосредоточения всех трудовых ресурсов планеты. Героический труд должен быть достойно вознагражден. Я вижу единственный способ: превратить день открытия нашего Музея из всепланетного в общегалактический праздник. Для этого как минимум на церемонии должны присутствовать представительные делегации других общин и, естественно, члены Галактического Совета. Я думаю, Гуго Ван Теренс сможет, если захочет, обеспечить прибытие кое-кого из нужных нам гостей. Я прошу вас, Вела, позаботиться о том, чтобы такое желание у Гуго Ван Теренса возникло. Тем самым, я уверен, автоматически снимется вопрос и вашей отставки. Использование этого жалкого человека во благо всем нам и будет вашей личной местью. Вы согласны со мной? Хорошо. Я закрываю совещание. Мой долг — напомнить вам о необходимости неразглашения всего, что обсуждалось здесь. Все свободны. Какие у вас были вопросы ко мне?

Рону Шеру казалось, что Астаройт чересчур бегло, не утруждаясь осмыслением деталей, просматривает отчетные материалы.

Вот и последняя запись — репортаж о празднике открытия Музея искусств. Короткий рассказ о перипетиях грандиозной стройки. Демонстрация замысловатого парка, разбитого на месте первого поля Янияна Теренса и вобравшего в себя множество сказочно прекрасных, но пустых павильонов. Они готовы принять будущие великие творения мастеров Коллы. Бесчисленные фонтаны молчат — чистая вода для них накопится лет через десять. Венчает все великолепие Колосс, пока прикрытая покрывалом скульптура Коллеянина, вырубленная из цельной скалы, которую Яниян Теренс в свое время назвал Маяком. Это был его главный ориентир в кисельно однообразном мире. Тысячи гостей с иных планет, наверняка все коллеяне от мала до велика ждут мгновения сбрасывания покрывала.

Если спросит вдруг Астаройт, что он, Рон Шер, все-таки сделал и ради чего — каков точный, в двух словах ответ? Поначалу Колла представилась ему обществом воинствующей посредственности. Он решил показать, что нельзя слепо отдаваться догмам, какими бы красивыми они ни были. Напомнить, что благодарность — одно из обязательных качеств, и на всех планетах чтут пионеров-первопоселенцев. Но на самом-то деле им совершено нечто большее…

Вот он, апофеоз праздника. Покрывало падает. Гремит величественная музыка. Всеобщее ликование… Но словно что-то испортилось в тщательно продуманном течении карнавала. Одна фальшивая нота, две, три… И через некоторое время заполненная людьми площадь у ног Колосса разражается смехом: высоченная скульптура изображала Янияна Теренса. Его облик был известен многим из числа приглашенных на Коллу. Сами коллеяне далеко не сразу разобрались, в чем дело. А поняв, огорошенные, смущенные, вынужденно присоединились к веселью. Желание сохранить лицо пересилило втайне отвергаемую привычку считать Янияна Теренса причиной всех неладов. Его игра сделана.

Бывает, стоит вынуть один кирпич из основания — и шатается все строение. Судя по поступающей лавине сообщений, построенная больше на энтузиазме, чем на здравом смысле, клетка общественного сознания Коллы рухнула. Плеяда доморощенных вождей ушла в отставку, коллеяне ищут новые краеугольные камни для фундамента своего- дома. По большому счету, он скорректировал эволюцию человеческой общины целой планеты. Ради чего? Гармонии? Высшей справедливости? Любой ответ, облаченный в слова, раскроет лишь что-то одно, оторвав от цельного, и тем самым извратит смысл содеянного.

— Где Ян Теренс? — прервал молчание Астаройт.

— Гостит у меня. Кстати, это он передал мне портрет своего отца. На Колле не нашлось ни одного, даже в самых запрятанных архивах.

— Ваши планы на ближайшее будущее?

— Как я уже говорил, я прибыл сюда в ранге коллеянского Посланника. Прошение об отставке я отправил обычным порядком. Подожду официального уведомления об освобождении меня от столь почетных обязанностей. Затем приму участие в ряде соревнований.

— Зачем?

— Ну, таков образ моей жизни. Кроме того, мне хочется восстановить…

— Потраченные на Колле средства? В этом нет необходимости. Мы возместим вам все расходы.

— Я не нуждаюсь…

— Никто не предлагает вам подачку. Вы выдержали первое испытание и зачисляетесь в наш штат. Вашим учителем назначен Аранд Гот, один из адептов Третьей силы. В процессе учебы вы должны пройти второе испытание. Его девиз: «Иди туда, не знаю куда».

— Мое согласие не требуется?

— Не лукавьте. И не отвлекайте меня. Не люблю пустых разговоров. Так вот, я полагаю, что в вашем предстоящем испытании главное — найти нетрадиционный способ, новую идею. На Колле вы использовали известный метод. Смех — сильнейшее, а иногда и единственное оружие против Второй силы.

— ?

— Вторая сила — это то, что паразитирует на разуме и движет подавляющим большинством людей. Требует занять высокое положение в обществе, добиться любви и уважения, устанавливает этические императивы и заставляет нарушать их, рождает религиозный фанатизм и крайние формы анархии.

Многие отождествляют ее с сексуальной энергией, что, однако, не совсем точно. Не так ли?

— Да, наверное… А Третья сила? Астаройт бросил укоризненный взгляд.

— И все же я спрошу. Здравый смысл подсказывает, что каждое явление существует либо в единственном числе, либо в бесконечно большом. Если вы начали выделять силы и различаете три, то должно быть и четыре, и пять, и шесть, и так далее. Какова Четвертая сила?

— Четвертая сила, главенствующая над Третьей, давно известна, и вы должны знать, что это, — сказал Астаройт. — А ваше второе испытание будет заключаться в определении Пятой.

ГЛЮКАН

История становится предметом сослагательным, когда у человека много жизней.

Он был терпеливым Верцином из царствующего арвернского рода Геторинов, почтительным учеником Цезаря в рейнских походах и лукавым спутником при переходе Рубикона. Верные ему когорты, поднявшись в урочный час, перерезали немногочисленных защитников Вечного города. Раздираемая междоусобицами Республика рухнула под тяжестью простого лозунга «Все равны», а друиды залили жертвенной кровью цепляющегося за старое нобилитета подножие Капитолийского холма. Непрерывно, падая от усталости, собирали и подсчитывали добычу, отправляли ее на север. Обобрав, город сжигали квартал за кварталом, и дикие ночи, подхлестываемые жутким воем пожаров, были светлее дня. Опьяненные до безумия весталки раззадоривали своих новых дружков, танцуя нагишом на пепелищах. Метнувшиеся назад легионы Цезаря встретили не благодатный еще вчера край, а обезображенную пустыню, и захлебнулись в безбрежном море бывших рабов, помнивших многокилометровые вереницы крестов у обочин дорог. Остатки ранее непобедимых войск были вытоптаны царской конной дружиной, и Запад склонился перед ним. Маетный Восток, столь далекий от милых его сердцу зеленых дубрав, он, как кость собаке, подарил послушному Лепиду. Умершая Республика отдала ему не только столетиями накапливаемое богатство, но и мудрых слуг-советников, учителей для царских воспитанников: Силой и подкупом, примером и обещаниями он подчинил все племена от Эльбы до Гвадалквивира, тщательно перетасовывая их, вводя одни и те же обычаи… После себя он оставил не только памятники и легенды, но и единый народ, спаянный общностью языка, образования и законов, разделением труда и торговлей.

Он был неудержимым Искандером, переборовшим в Вавилоне свою внезапную болезнь. После триумфального возвращения в Пеллу он, набрав новую армию, двинулся на закат. Сиракузы, Рим, Карфаген и Тартесс склонились перед ним. На далеком востоке Селевк завершил завоевание Индии. Флот Неарха, огибая Ливию, подчинил золотообильную Мономотапу. На излете его жизни потомки Протагора и Гомера подобрали-таки ключи к сердцу обитателей Великой степи, и орды кочевников под его знаменами завоевали Поднебесную. Так сплав греческой культуры, фракийской хитрости и римского упорства создал мировую империю.