Атаманыч - Василий Юксерн

Строев спокойно выслушал полковника.

— Скажите ему, лейтенант, — обратился он к Козлюку, — что мое командование направило меня для того, чтобы договориться об условиях капитуляции окруженных японских подразделений.

Слово «капитуляция» полковник понял без перевода.

— Капитуляция?! — истерически закричал он и вскочил с дивана. — Понимаете ли вы, что говорите? — Старик трясся в нервном ознобе, и, если бы его не поддерживал офицер-переводчик, он, наверное, упал бы. — В моем же доме предлагать мне капитуляцию! Я прикажу вас расстрелять! — неистовствовал полковник. — Мы никогда не сдаемся на милость победителя. За нас сама богиня Аматерасу!

Майор Строев спокойно наблюдал за беснующимся японцем. Потом хладнокровно обернулся к Козлюку:

— Скажите ему, лейтенант, что мы не испытываем ни малейшего желания наблюдать его истерику, и что, если даже они нас расстреляют, положение их окруженной группировки не улучшится, каким бы духом проникнута она ни была.

Старый полковник в изнеможении упал на диван, словно боксер после тяжелого раунда, и, нажимая дрожащими пальцами кнопку на краю стола, выкрикивал:

— Вон! Вон отсюда! Запереть их!

В дверях показались три вооруженных японских солдата.

В это самое время лейтенанта Остапова ввели в соседний блиндаж. Там его уже ожидал японский капитан — недавний парламентер.

— Где наш майор? — спросил Остапов. — Солдат сказал, что меня вызывает майор Строев.

Японец скривился:

— Вас вызвал я, капитан Мицубиси. Майору вы больше не нужны, да и он вам тоже.

— Я вас не понимаю! — Остапов настороженно посмотрел в глаза капитана.

— Тут и понимать нечего. Вы и ваш майор — наши пленники. Теперь каждый из вас должен позаботиться сам о себе. Все зависит от вас самого. Японское командование нуждается в вашей помощи. Чем скорее вы нам поможете, тем скорее получите свободу. А сейчас…

Японец достал из кармана пистолет и постучал рукояткой по столу. В блиндаж вошли два солдата.

«Ну, лейтенант, теперь держись! — сказал себе Остапов. — Попал ты, брат, в ловушку…»

Это действительно была ловушка. Японцам нужно было установить район сосредоточения главных сил Советской Армии для того, чтобы пробить брешь в наиболее слабом участке Харамитогского укрепрайона и вывести свои войска из окружения.

Но как получить нужные сведения? Засылка разведчиков не принесла результатов. Самураи-смертники, переодетые в советскую военную форму, проникнув в расположение наших войск, сразу же были опознаны, а те немногие сведения, которые поступали от уцелевших разведчиков, были разноречивы и нуждались в проверке. Между тем был дорог каждый час, потому что кольцо, окружавшее японцев, сжималось все теснее и теснее.

Тогда начальник разведки капитан Мицубиси предложил полковнику Оскуда простой, но коварный план; отправить к русским парламентера с предложением о перемирии. Русские не откажутся от переговоров и пошлют к японцам своих представителей. Они-то и окажутся теми «языками», от которых японцы получат нужные им сведения о расположении советских войск.

Капитан Мицубиси сам вызвался осуществить свой план и идти парламентером.

Первая часть намеченного им плана удалась блестяще. В руках японского командования оказались три советских офицера. Одного из них, самого молодого, капитан Мицубиси и решил использовать для осуществления второй половины своего плана.

Но молоденький советский лейтенант не оправдывал надежд японского разведчика: не отвечая ни на один вопрос, он повторял твердо и решительно:

— Проведите меня к нашему майору! Вы чините произвол.

— О каком произволе вы говорите? — Японец пожал плечами.

— Вы не имеете права нарушать международный закон о парламентерах.

— Забудьте, лейтенант, эти слова, — осклабился капитан. — Вы не парламентер, а… как это у вас называется?.. — «язык». Понятно? Всего лишь маленькая военная хитрость.

— Это не маленькая военная хитрость, а большая самурайская подлость!

— Но-но, не так резко! Возьмите себя в руки, лейтенант. Поверьте, я не хочу с вами ссориться. Я требую от вас совсем немного: скажите только, где у вас больше орудий и солдат, а где меньше. Тогда, как говорит русская пословица, и волки будут сыты, и овцы целы.

— Ошибаетесь, господин самурай: вы не только волки, вы самые презренные хищники, вы шакалы! А что касается овец…

— Я предлагаю вам, господин лейтенант, осторожнее выбирать выражения, — прервал его капитан, — Учтите, что ваше красноречие мне скоро надоест, и тогда советское командование может лишиться одного из своих самых смелых офицеров и прекрасных ораторов. Надеюсь, вы меня поняли, лейтенант?

Они стояли один против другого почти вплотную — японский самурай и советский лейтенант. Лейтенант ничего не ответил на угрозу, но в его глазах Мицубиси прочел только ненависть и презрение. Почувствовав, что советский офицер готов броситься на него, японец дал знак солдатам, и в ту же минуту Остапов ощутил сильный удар в спину. Он повернулся и увидел, что солдат поднял приклад для второго удара. Остапов отскочил в сторону, и удар пришелся в грудь Мицубиси. Капитан отлетел к стене и стукнулся об нее головой. Придя в себя, Мицубиси подбежал к солдату и ударил его рукояткой в переносицу. Солдат со стоном присел.

Воспользовавшись общим замешательством, Остапов начал пятиться к двери, вытаскивая из кармана пистолет. Но тут другой солдат ударил его прикладом по руке. Взведенный пистолет упал на пол, грохнул выстрел. Японцы шарахнулись по углам. Но капитан успел выстрелить в Остапова, который был уже у самой двери.

— Врешь, самурай! Так просто тебе меня не взять! — крикнул Остапов, зажав рану на бедре рукой, он стиснул зубы и потянулся к своему пистолету, валявшемуся на полу. Он выстрелил в капитана. Пуля, просвистев у того над головой, пробила дырочку в стене.

На Остапова обрушился град ударов, били прикладами. Он потерял сознание.

— Хватит, — распорядился капитан. — Не забейте его до смерти, он нам еще нужен.

В это время в блиндаж вошел адъютант полковника Оскуды. Командир полка вызывал к себе капитана Мицубиси с докладом.

После неудачного разговора с советскими парламентерами полковник Оскуда был мрачнее обычного.

Десять часов тому назад он получил приказ командующего Сахалинской дивизии генерала Судзуки. В приказе говорилось, что русские требуют безоговорочной капитуляции, и предлагалось всеми мерами оттянуть еще время, поскольку надежда на спасение окруженной группировки еще не совсем потеряна. Генерал обещал прислать помощь в течение ближайших пяти-шести часов. Но вот прошло уже десять часов, а помощи нет, как нет и нового приказа.

Полковник Оскуда понимал, что ему приходится рассчитывать только на свои силы и что спасти окруженную группировку может лишь прорыв кольца изнутри. И если бы знать, в каком месте это кольцо наименее укреплено русскими, и ударить наверняка, то успех японских войск обеспечен. Если бы знать… Но он этого не знает. Может быть, капитану Мицубиси удалось выведать у русского лейтенанта нужные сведения?

Полковник приказал адъютанту вызвать начальника разведки капитана Мицубиси.

Полковник вспомнил, как стояли перед ним майор Строев и лейтенант Козлюк, гордые и бесстрашные. Таких не заставишь говорить ни под какими пытками. «Капитуляция! Капитуляция!» — послышалось полковнику, и он встряхнул головой, чтобы прогнать страшное видение. «Что же делать? Что же делать? — лихорадочно думал он. — Возможно, остается одно — харакири! Но что скажут о нем люди? Что полковник Оскуда бросил в трудный час солдат и офицеров императора Хирохито? Нет, нужно что-то придумать! Нужно найти какой-то выход…»

В блиндаж вошел капитан Мицубиси.

— Господин полковник, докладывает капитан Мицубиси… — начал капитан рапортовать по всей форме.

Но полковник нетерпеливо прервал его:

— Ну как? Что вы узнали?

— Пока мне не удалось узнать ничего определенного, господин полковник: сейчас русский лейтенант без сознания. Но я не теряю надежды развязать ему язык.

Полковник мрачно выслушал капитана.

— Я считаю, — сказал он, — что ваша затея — пустое дело. Пора бы вам уже знать, капитан Мицубиси, что ставка на предателей не применима к русским. Но поскольку вы уже начали это дело, не остается ничего другого, как довести его до конца. Обещайте этому офицеру золотые горы или беспощадно пытайте его, но через час интересующие нас сведения должны лежать у меня на столе. Запомните: через час и ни минутой позже. Вы отвечаете за это дело. Так что через час у вас будет, как говорят русские, либо грудь в крестах, либо голова в кустах. Если не ошибаюсь, вы большой любитель русских поговорок.