Канон - pskovoroda

Я, похоже, впал в панику и покраснел, поскольку и демон, и Сириус смотрели на меня с благожелательными улыбками. Чёрт подери, я ещё и попалился!

— Что, парень, попал? — понимающе спросил крёстный.

— Это всё он виноват! — показал я пальцем на демона. — Это всё из-за тебя!

Тот развёл руками:

— Ну не знал я, что в итоге окажется, что я пишу судьбу живому человеку!

— Я не хочу так! — сказал я. — Со своими чувствами я расставаться не хочу, пропади оно всё пропадом! Но и принуждение мне не нравится.

— Что ты решил? — спросил демон.

— Мне не нравится эта затея с перстнями и свахами. Ну, положим, перстень нужен был для того, чтобы меня опознать. Второй — чтобы закрепить мои права на наследство Поттера. Но свахи... Я не хочу, чтобы девушек к чему-то принуждали. И брачные контракты...

— Погоди! — остановил меня демон. — Положим, я могу придумать какой-нибудь конфуз со свахами. Но расторжение контракта... Я не вижу, с чего бы оно произошло. Давай сделаем так, — если кто-то из вас поднимет такой вопрос, то родители и опекун согласятся. Согласишся? — он повернулся к Сириусу.

— Соглашусь! — кивнул тот. — И, раз уж мы ступили на эту зыбкую почву...

— Ты про Флёр? — спросил демон. Сириус кивнул.

— Мне бы хотелось, чтобы ты вообще перестал вмешиваться! — сказал я. — По крайней мере, в мою жизнь и — моих близких.

— А как я тогда буду писать книгу? — сощурился демон.

— Придумай что-нибудь, — ответил я. — Пойми, мне очень важно, чтобы я сам, наконец стал хозяином своей судьбы!

— Молод ещё! — буркнул крёстный.

— Хорошо, — кивнул демон. — Я придумаю. Ещё замечания к автору?

— К кому? — не понял я. Бродяга, жизнерадостно оскалившись, потыкал в демона пальцем. Мол, к нему. Понятно. Он же — автор. А я-то и забыл! — Тебе не показалось, что меня чересчур приветливо приняли после пятилетнего отсутствия?

— Я их немного предупредил. — потупил глазки Сириус. Собака! Просил же, что не надо людей тревожить раньше времени! Никому верить нельзя! Только мне! — Я же тебе сказал, что ты мне до ужаса напомнил одного моего давнего приятеля...

— А Панси? Почему она так была со мной приветлива? Почему простила четыре года взаимных нападок с Поттером?

— Честно? — посмотрел на меня демон. — Не знаю. Если тебе интересно, сам её спроси. Я, как и обещал, вмешиваться не буду, и то, что она тебе скажет, будет исходить от неё.

— Ну, хорошо, — согласился я. — Пусть с ним. Ты можешь мне рассказать, какие у тебя были планы?

— Планы? — задумался демон. — Спасти Сириуса, — он поклонился Бродяге, и тот поклонился ему в ответ, — найти тебе союзников... А там — посмотрим.

— И каких союзников ты мне хотел найти? — скептически приподнял я бровь.

— Пожирателей... — коротко ответил демон. От удивления я хрюкнул. Сириус стоял с выпученными глазами. — Ну, пойми, есть Орден Феникса под крылом Дамблдора, организация, тебе, в общем-то враждебная, как ты понимаешь, поскольку в ней состоят, как минимум, два твоих врага и ещё один злодей. И есть Пожиратели...

— Которые все, как один, готовы меня растерзать, как только я попадусь им в руки! — выпалил я.

— И тем не менее, — не дал себя сбить с мысли демон, — враг моего врага...

— Так вот почему мне пришла в голову замечательная мысль повстречаться в Волдемортом!

Демон скривился:

— Да, я слишком поздно осознал, что Волдеморт — безумный отморозок независимо о того, убивал он твоих родителей или нет.

— Что? — промямлил я непослушным языком. — Что ты только что сказал?

— Ты меня услышал, — кивнул мне демон. — Тебе нужно найти кого-то ещё. Кого-то, кто имеет достаточно влияния и амбиций, чтобы начать свою игру.

— Я понял. Ты мне расскажешь, как спасти Сириуса?

— Я ещё не придумал. Есть разные способы. Можно подменить Вуаль макетом. Можно подменить Сириуса каким-нибудь злодеем...

— Злодеем... — побледнел я. — Нам же ещё нужно подменить Билла на свадьбе...

— Ты быстро соображаешь! — похвалил меня демон, не обращая внимание на упавшую челюсть Бродяги.

— Кстати, — заговорищицки подмигнул я ему, — как ты думаешь, у тебя получится к на свадьбу прийти? — я кивнул в сторону крёстного.

— Посмотрим! — сказал демон. — Это, в конце концов, будет знаменательное событие! — он вытолкал находящегося в ступоре Сириуса за границу септаграммы и кивнул мне. Я кивнул ему и хлопнул по управляющему рубину, запустив процедуру закрытия портала. Когда кольца улетели в потолок, и септаграмма перестала мерцать, крёстный медленно повернулся ко мне:

— Щеночек! — ласково позвал он.

— Что, Чёрный Клык? — отозвался я, поворачиваясь спиной ко входу в помещение и потихоньку двигаясь задом вперёд.

— Щеночек, а погляди, что тебе крёстный приготовил, — ещё более ласково сказал он, делая незаметный скользящий шаг ко мне и засовывая руку в карман, словно намереваясь что-то достать из него. Знаю я эту шутку. Подходишь ближе, а в кармане — кулак. И в лоб тебе — бац!

— Спасибо тебе, конечно, крёстный, и за доброту, и за ласку, но... Давай, как-нибудь в другой раз! — спасительная дверь уже рядом, ещё один шаг...

— Щеночек, я ведь тебя зубами загрызу, слышишь, Щеночек? — он прыгнул вперёд, а я шмыгнул назад и рывком захлопнул дверь. Прямо перед его носом. Да чёрта с два! Эта псина просто пробила дверь головой и так и застряла, оглушительно хохоча:

— Ой, Гарри, не могу, видел бы ты своё лицо! Давай, помоги мне уже снять этот ошейник! — он завозился, выворачивая тяжёлую дубовую дверь шестнадцатого века, ручной работы, цены немереной, из петель.

— А ты на меня больше бросаться не будешь? — с опаской спросил я.

— Эх, Щеночек! — сказал Сириус, поднапрягся и просто прошёл дальше сквозь дверь, совсем разнося её в щепки, после чего протянул руки и взлохматил мои вихры. — Да чтобы я своего крестника обидел? Да не бывать такому никогда!

8. Глас судьбы

— Я всё никак не могу в это поверить! — опять повторил Сириус, уставившись в книжный шкаф. Мы с ним и отцом сидели в гостиной. Крёстный оккупировал кресло, предоставив нам занять диван. Кричер принёс сырно-мясную тарелку, пирожных и крекеров, и взрослые потягивали вино из бокалов в то время, как я решил попробовать настоящий кофе. Папа неодобрительно покачал головой при виде домового, притащившего мне двухсограммовую джезву с ароматным напитком в ней. Он уже ясно видел, как и без того шебутной подросток будет носиться по дому на реактивной тяге, разнося всё вокруг. Я пододвинул поближе блюдо с пирожными, взял одно в руку и приготовился было откусить, но наткнулся на внимательный взгляд отца.

— Извините, — сказал я, положил пирожное на блюдце, облизал пальцы и вилочкой принялся кромсать корзиночку с кремом и повидлом. Отец покачал головой и повернулся к бродяге:

— О чём ты, Сириус?

— Да всё об этой треклятой книге! — кивнул он в сторону аккуратно сложенных на журнальном столике томов. — Я всё думал, что это — забавная шутка. Кто-то решил посмеяться над парой семей волшебников, вбросив такую утку, а оказывается...

Я продолжал орудовать вилкой, справедливо полагая, что говорящий Сириус — это не Сириус, поглощающий пирожные, так что у меня есть шанс добраться до финиша первым.

— Оказывается, действительно, где-то есть этот чёртов мир, в котором живёт эта самая Жаклин Боулинг, которая написала эту чёртову историю. А потом какой-то чёртов продюсер решил по ней снять чёртов фильм, который посмотрели миллионы, причём часть из них даже не удосужилась прочитать сами чёртовы книги. Я ничего не попутал, Щеночек? — спросил он меня. Я помотал головой, аккуратно нарезая эклер ломтиками. — В общем, как оказалось, эту историю читали или смотрели десятки миллионов человек. И так они переживали за беднягу, — он кивнул в мою сторону, — что вдруг из ниоткуда появился наш мир. Понимаешь, Дэйв? По сути, у нас даже не может быть никаких претензий к автору этих книг, несмотря на то, какую судьбу она нам... — он замолчал, задумавшись о своей судьбе.

— Потому, что, если бы не она, то и нас бы не было? — спросил папа.

— Точно! И пусть я просидел в Азкабане, пусть весной... Пусть весной будет, что будет, но я ей благодарен за то, что я вообще был!

— Я понимаю! — кивнул отец. А я потянулся к кусочку наполеона.

— Да не понимаешь! — сказал Сириус. — Просто так, силой мысли...

— Сириус! Ты живёшь в волшебном мире!

— Ну да! — недоуменно ответил крёстный. — И?

— Так почему ты отказываешься верить в волшебство, которым он был создан?

Бродяга замолк. Отец намазал камамбер на крекер и сверху положил кусочек пармской ветчины. Я ухватился за пирожное, состоящее из двух безе с кремовой прокладкой посередине.

— Ну, хорошо, а появление на сцене моего друга Дмитрия тебя не удивило? — спросил, наконец, Сириус.

— Почему — не удивило? — откликнулся папа. — Конечно, удивило. Но представленное объяснение вполне укладывается в рамки основной теории.

— Ты имеешь в виду то, что он, воспользовавшись пробелами в Сценарии, дополнил его новыми событиями?