Рыльце в пушку - Марина Серова

Поставив свою «девятку» на автостоянку, я побрела в сторону дома, предаваясь мыслям о грядущем удовольствии. Я уже почти чувствовала божественный аромат любимого напитка, почти физически ощущала прикосновение теплых струй воды к уставшей коже, гостеприимство мягких объятий дивана…

И не сразу поняла, что происходит: сначала чьи-то руки крепко обхватили меня сзади, и не успела я повернуться, чтобы дать обидчику достойный отпор, как погрузилась в странную пугающую темноту.

Очнулась я от дикого холода, который пронизывал все мое тело. Вокруг было темно и тихо. Руки, ноги, шею, да и вообще все тело ломило оттого, что я лежала в крайне неудобной позе, скрючившись на грязном холодном полу. «И куда это тебя занесло на сей раз, Танечка?» — вместе со мной очнулся и вечно язвительный внутренний голос. «Откуда мне знать, по-моему, дело попахивает похищением», — продолжила я мысленную дискуссию. И что же теперь делать?

Я попыталась встать, чтобы размять свои залежавшиеся косточки. Не тут-то было! Руки и ноги оказались связанными, и моя попытка привела лишь к тому, что я рухнула от резкого движения обратно на бетон. Вот здорово! Только этого и не хватало! А я была так близко от разгадки, казалось, еще чуть-чуть — и преступник, который ловко скрывал свою причастность к смерти Полины, будет найден и получит по заслугам. Но нет же, кому-то потребовалось выкрасть меня прямо возле моего дома!

Так, случай явно не из той серии, когда похищают с целью выкупа. Кто будет платить за меня бешеные деньги? Я же не президент какой-нибудь крупной фирмы и даже не его дочка. «А всего лишь частный детектив», — опять подтрунил надо мной внутренний голос. А вот и не «всего лишь»! Значит, я перешла дорогу какой-то персоне, которая не желает, чтобы вся информация, с таким трудом добытая мной, была обнародована. Остается гадать, кто бы это мог быть. Точно не Ступников — зачем я ему нужна, если все, что от меня требовалось, он уже получил. Может, Никифоров? Такой вариант показался мне более правдоподобным.

Интересно, сколько меня будут держать в темнице? И что со мной вообще собираются делать? Может, меня продадут куда-нибудь в Арабские Эмираты или превратят в рабыню в родной России? Такой уж у меня характер — ситуация хуже некуда, а я все шучу. И опять магические «косточки» не обманули — злые силы препятствуют каждому моему действию. В данный момент главное препятствие — веревки, из-за которых я не могу даже пошевелиться нормально. Но мои надежды краха не потерпели — пока я жива, буду надеяться на благополучный исход очередного «приключения».

Неожиданно тишину, нарушаемую лишь моим кряхтением при попытках выпутаться из пут, прорезал противный скрип. Через секунду за ним последовал яркий луч света, который бил прямо мне в глаза, заставив сощуриться. Наконец-то обо мне вспомнили. Хотя, может, лучше бы не вспоминали, неизвестно ведь, что со мной собираются делать. Ненавижу осознавать, что собственная жизнь зависит от чьей-либо прихоти. А в данном случае было именно так. Интересно, я нахожусь в городе или за его пределами? Вообще-то обычно похитители и прочие мерзавцы, нападающие на бедных женщин сзади, увозят свою жертву подальше от цивилизации.

— Эй, оклемалась, что ли? — не очень любезно спросил мужской голос.

Я промолчала. Не люблю, когда ко мне так грубо обращаются. Гордость не позволяет откликаться на подобное приветствие. Человек с фонариком, не услышав отклика, повернулся, чтобы уйти. Я, собрав волю в кулак и засунув подальше гордость, хрипло и недовольно ответила:

— Оклемалась…

Перспектива просидеть в погребе еще какое-то время до следующего посещения меня не прельщала. Так и окочуриться от холода можно. И потом — вдруг тут и крысы есть… Последнее предположение заставило мое тело инстинктивно дернуться к выходу, и я закричала:

— Выпустите меня отсюда!

— Посмотрим на твое поведение, — ухмыльнулся человек и закрыл дверь.

«Вот садист!» — подумала я. Я начала судорожно прислушиваться к тишине, заполнившей подвал. Никаких шорохов слышно не было. «До поры до времени», — подначил меня внутренний голос. А вдруг они здесь складывали трупы своих жертв? Мои мысли напоминали бред сумасшедшего, до такой степени я испугалась. На всякий случай принюхалась. Нет, ничем подозрительным не пахло, разве что сыростью и плесенью, как и во всех остальных подвалах.

Только сейчас я осознала, что мое тело дрожит. Нет, не от страха, просто за всеми мысленными страшилками я совсем забыла, что замерзла, и очень сильно. Хорошо еще, что я с детства темноты не боюсь, а то вообще бы, наверное, в обморок упала. Хотя падать не пришлось бы — и так на полу лежу. Не знаю почему, но ситуация действовала мне на нервы. Причем не так, как обычно, когда я становилась свирепой и на все готовой, а запугивающе.

Вот и плакали мой заслуженный отдых, сон и ужин, время которого давным-давно прошло. А как бы я хотела сейчас оказаться на своем уютном диванчике с чашкой кофе и сигаретой. Курить-то как хочется! Как некстати все произошло — я была почти у цели, а теперь неизвестно, на сколько мой плен затянется. Главное, чтобы он закончился, но только не вместе со мной. На этой мысли я даже всхлипнула.

Размышления были прерваны вторичным посещением. И в ту минуту я была почти благодарна человеку, который начал открывать дверь, потому что еще немного — и завыла бы, не в силах вслушиваться в гробовую тишину в поисках подозрительных звуков вроде писка мышей или шепота духов убиенных. Дверные петли, видимо, давно не смазывали, если, конечно, когда-то это вообще делали, и она мерзко заскрипела, открываясь.

На мгновение я почувствовала себя принцессой, заточенной в старинном замке злым драконом. Он безумно хочет на мне жениться, а я все отказываюсь и отказываюсь… А в одно прекрасное утро мне на помощь прискачет принц на белом коне, который убьет гадкого заточителя и спасет меня от неминуемой гибели. Как в кино. Как в сказке. Но я ведь не в сказке…

— Вставай, — тоном, не терпящим возражений, сказал голос, который я уже слышала в прошлый раз, когда заходил мужчина с фонариком.

Но я все-таки возразила:

— Как же я встану? Развяжите меня сначала.

Голос хмыкнул:

— Ага, разбежался… Тебя развяжешь, а ты сбежишь.

— Ну хотя бы помогите встать. Я упала уже один раз, хватит.

Человек подумал немного и начал спускаться по лестнице. Грубо схватив, он практически выволок меня на свет божий. Я огляделась. По всей видимости, находились мы в гараже. Всюду валялись инструменты, банки из-под краски, бумажки и много всякого хлама.

Моим «вызволителем», а по совместительству и «запирателем» оказался незнакомый мужчина лет двадцати восьми, в спортивном костюме. Он нахально рассматривал мою сильно помятую внешность. И, видимо, оценив, цокнул языком, из чего я сделала вывод, что для такой ситуации выгляжу все-таки неплохо.

— Вот ты и попалась, куколка, — сказал он, буравя меня похотливыми глазками.

«Бабушка твоя куколка», — подумала я с отвращением, но вслух сказать не решилась. Кто знает, может, он воспримет мои слова слишком близко к сердцу и обидится, а за такое можно и по милому личику схлопотать, что мне совсем нежелательно.

Мужчина махнул рукой, жестом приглашая, если это можно так назвать, за собой. Я уныло поплелась за ним. Мы вышли в темный сад. В воздухе пахло костром и жареным мясом. «Кто-то шашлычки готовит. Есть-то как хочется!» — подумала я и глубоко вздохнула. Рассчитывать на гостеприимный настрой моих похитителей было бессмысленно. Это только в плаксивых мелодрамах заложницу кормят, поят, развлекают сказкой на ночь и в теплую кроватку укладывают. Я вздохнула еще раз.

— Да ты не ной, все будет путем, если не сглупишь, — сказал мужчина, обернувшись ко мне, когда мы остановились около массивной двери, которая закрывала вход в большой коттедж.

«А хозяин-то явно не относится к так называемым пролетариям», — подумала я, заходя в неосвещенное помещение, которое являлось скорее всего холлом.

Мужчина почти втолкнул меня в какую-то комнату, и моему взору явилась потрясающая картина — за большим столом восседал не кто иной, как… Никифоров собственной персоной. Я так и думала — кто еще мог отважиться на такой шаг, как похищение Татьяны Ивановой. Да, видно, сильно я ему насолила, если Олег решил меня обезвредить.

Я стояла посередине комнаты, с гордым и вызывающим видом рассматривая Никифорова. Минуту мы провели в полной тишине. Потом Олег наконец произнес:

— Где дневник?

Я подумала, что отпираться и строить из себя удивленную и оскорбленную невинность бессмысленно, поэтому сказала:

— А откуда вы знаете, что он был у меня?

— Не твое дело. Говори — где он? — повторил Олег.

Я нагло ухмыльнулась и с диким желанием потрепать всем собравшимся в комнате нервы заявила: