«Кухня» НКВД - Николай Семенович Черушев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На мое замечание Любченко, что он напрасно считает меня националистом, Любченко ответил: “Дело не в этом, мы не стоим на позициях зоологического национализма, но факт остается фактом, украинец всегда больше будет болеть за украинское дело”.
Тут же Любченко рассказал мне, что ему от Василенко известно о том, что я “правильно понимаю национальную проблему и разделяю скрыпниковские взгляды”. Со Скрыпником, продолжал Любченко, получилась тяжелая история, его линия имела здоровое направление, хотя многое он и не додумал до конца.
На мой вопрос, чем это объяснить, что он участвовал в преследовании Скрыпника, Любченко ответил: “Политика сложная вещь и иногда надо делать то, что не по душе. Если бы мы не включились в борьбу со Скрыпником, удар Москвы пришелся бы и по нас; а так нам удалось не только сохранить, но и продвинуть серьезные украинские кадры”.
В заключение Любченко заявил, что он надеется, что мы будем и в дальнейшем поддерживать связь и что он не хотел бы, чтобы Якир знал о нашем разговоре.
Я пообещал Любченко не передавать Якиру о нашей беседе. Любченко подал мне руку и сказал: “Помни, Иван Наумович, что после переворота станет вопрос о выдвижении на руководящие государственные посты чисто украинских кадров и тогда мы с тобой встретимся без масок”.
ВОПРОС: Вы продолжали поддерживать связь с Любченко?
ОТВЕТ: Да. Вновь я встретился и беседовал с Любченко о задачах организации летом 1936 года. Я был у него в кабинете в СНК УССР, докладывал о прошедших маневрах Харьковского военного округа.
Демченко перебил меня и сказал: “Это все прекрасно, но еще прекраснее будет, когда мы будем принимать парад нашей национальной украинской армии”.
Здесь Любченко вновь завел разговор о блоке с военными заговорщиками. Он говорил, что украинская организация целиком сейчас пользуется поддержкой военного заговора. “Мы идем вместе, ближайшие цели общие, но ведь условия блока сейчас и после победы – это разные вещи”. Любченко привел слова какого-то полководца, – что правы всегда большие батальоны.
Я рассказал Любченко слова Якира о том, что руководство заговора уверено в неизбежности драки с националистами после свержения соввласти. Любченко заметно взволновался и ответил: “Вот видишь, я целиком прав. Они остаются великодержавниками и хотят на наших плечах прийти к власти, но мы посмотрим, кто окажется сильнее и кто кого перехитрит. Пока же они льют воду на нашу мельницу”.
Любченко задумался и затем обратился ко мне, заявив: “Будем говорить прямо, Иван Наумович, – мы в центре нашей организации обсуждали вопрос о будущем командующем украинской армией, и твердо решено, что лучшей кандидатуры, чем ты, нет. И по авторитету, и по личным качествам, и военным знаниям другого украинца мы не найдем, да и искать не станем”. Из этого Любченко сделал дальнейший вывод о том, что нашей задачей, “задачей трезвых политиков”, является обязанность подбирать, группировать и организовывать украинский элемент в армии, как костяк будущей украинской армии.
Любченко указал при этом, что уже сейчас мы вполне можем ориентироваться на таких людей, как Криворучко – командира 2-го кав(алерийского) корпуса, Соколенко – военкома 45-го мехкорпуса, Капуловского – командира корпуса ВУЗов, которые в нужный момент целиком нас поддержат.
В этой же беседе летом 1936 года Любченко рассказал мне, что националистическая организация располагает “любыми финансовыми возможностями”.
ВОПРОС: Что это за “финансовые возможности”?
ОТВЕТ: Еще в 1935 году мне Якир говорил, что он получает от Любченко под видом средств для улучшения культурно-бытовых нужд начсостава, а фактически для нужд заговора, – миллионы рублей. Эти деньги, говорил Якир, я расходую бесконтрольно.
Любченко в беседе в 1936 году подтвердил факт финансирования Якира, отметив при этом, что военный заговор и в этой части зависит от националистов.
На мой вопрос об источниках получения средств, идущих на военный заговор, Любченко ответил с усмешкой, что “денег у нас хватает и на заговор, и на нашу организацию, и для наших друзей за кордоном”.
Рассказал мне Любченко, что он через НКФина СССР Гринько имеет неограниченные финансовые возможности и эти возможности широко используются. Он заявил: “Вот диалектика, сама советская власть дает нам средства для борьбы против нее”.
Любченко, являясь председателем СНК УССР, использовал свое положение, чтобы маскировать эти расходы, оформляя их на различные государственные нужды.
“Впрочем, – говорил Любченко, – здесь и хитрить много не надо. Я в СНК, Гринько в НКФине СССР, да и здесь в Киеве в НКФине сидят наши люди”. Кто эти люди в НКФине УССР, он не назвал.
ВОПРОС: Что еще Вам известно о роли Гринько?
ОТВЕТ: Нужно указать, что Любченко с большим уважением отзывался о Гринько. Он говорил, что “это единственная светлая голова в Московском Совнаркоме и человек пепримиримых национальных взглядов. Будет время, когда украинская история будет заключать в себе много страниц о Гринько”.
Вскользь Любченко коснулся работы Гринько в НКФине СССР, сказав, что этот человек может проделать огромную созидательную работу, но никто столько вреда не наделал Советской власти, как он в НКФине СССР, и при этом оставаясь в тени, вне серьезных подозрений.
Любченко рассказал мне, что Гринько удается сохраниться, несмотря на провалы “шумскистов” и других, что в “национальном движении” все время сохраняется преемственность и “национальное знамя”, несмотря на жестокие репрессии, передается из рук в руки. Гринько же удается сохраняться все время. Как заявил Любченко, “Гринько спрятался от Москвы в Москве”.
ВОПРОС: А в последний период времени Вы с Любченко встречались?
ОТВЕТ: Я хочу рассказать следствию о моей встрече с Любченко в июне 1937 года на съезде КП(б)У в Киеве. Нам уже было известно об аресте Тухачевского и об отмене назначения Якира в Ленинград. Любченко был очень взволнован этим, говоря, что “хорошо, если этим ограничится и мы вместо Якира имели бы Дубового, но если Ежов и здесь размотает клубочек, будет катастрофа”.
Беседа наша была очень краткой, так как мы были оба настороже, опасаясь подозрений.
ВОПРОС: С кем из участников антисоветской организации Вы говорили по вопросам заговора после арестов руководителей?
ОТВЕТ: Перед тем, как ответить на заданный мне вопрос, я считаю необходимым рассказать следствию одно важное обстоятельство.
ВОПРОС: Что это за обстоятельство?
ОТВЕТ: Я уже показывал, что мне от Якира было известно о центре военного заговора, в который, по
