Ра - Хейердал Тур

- Хотите еще раз посмотреть? - спросил летчик. Не дожидаясь ответа, он развернулся, прошел над обрывом и опять бросил машину вниз, в клокочущее ущелье.

- Водопад Тиссисат, - бесстрастно сообщил он, когда остался позади оглушительный рев. - Здесь Нил срывается отвесно вниз с плато. Местные называют водопад Тис Аббай. Аббай - имя Нила, а "тис" означает "дым". Получается "курящийся Нил".

Мы обернулись - в самом деле, там, где великий Нил исчезал в преисподней, к безоблачному небу, словно дым исполинского костра, поднималась завеса из мельчайших капелек.

Самолет приземлился в Бахар-Даре, и вскоре мы уже снимали тот же водопад с земли. Здесь пролегала грань между двумя мирами - или этажами двухэтажного мира. Мы знали, что совсем близко люди по-прежнему, как во времена фараонов, плавают на папирусных лодках: всего один дневной переход отделяет Тиссисат от озера Тана, в котором берет начало Голубой Нил и на котором мы рассчитывали найти папирус в неограниченном количестве.

И вот мифические Лунные горы, вот начало реки, и серебряная с чернью гладь озера Тана отражает вечерние тучки, контуры гор и макушки деревьев. В заливе что-то двигалось, словно какие-то животные с загнутым вверх хвостом беззвучно пересекали серебристую дорожку. Нырнут в тень - пропадут, выйдут опять на отливающий серебром клин - отчетливо видно длинные силуэты. Я насчитал шесть силуэтов; шесть папирусных лодок бесшумно скользили по воде там, где два лесистых мыса сдавливают озеро Тана и рождается поток, который медленно катится к водопаду.

На каждой лодке сидели люди - где один, где двое, где трое, - и гребли тонкими шестами, как двухлопастным веслом. Может быть, они ловили рыбу в протоке, а может быть, просто тешились на досуге, бороздя тихие струи, с которых начинается Нил. Пониже чья-то лодка лихо неслась по белым перекатам в опасной близости от могучего водопада, но черный гребец искусно вывел легкое суденышко из бурлящей стремнины и пошел обратно к озеру, держась в тени у самого берега.

Лунные горы. Горы, вздымающиеся к Луне. Так рисовался здешний край путешественникам средневековья, карабкавшимся вверх с берегов Красного моря или с египетских равнин. Озеро Тана лежит на высоте 1800 метров над уровнем моря, а горы кругом достигают 3 - 4 тысяч метров. Озеро большое - с одного берега другой не видно. На нем нашли себе приют черные монахи. Лесистые острова стали их обителью, и сотни лет только папирусная лодка связывает их с внешним миром.

Хотя уже смеркалось, я даже на таком расстоянии рассмотрел интересную особенность здешних лодок. Если на кадай на уединенном озере Чад корма обрезана прямо, и только нос загнут вверх красивой дугой, то папирусная лодка, дожившая до наших дней в истоках Нила, сохранила исконную египетскую форму. Не только нос, но и корма изогнута вверх, причем ахтерштевень еще загибается внутрь, образуя характерный древнеегипетский завиток. И в этот тихий вечерний час я мысленно перенесся вниз по течению Нила, перенесся в далекое прошлое, когда занималась безмятежная заря истории.

Краешек тропического солнца провалился за далекие лесные кроны, и свет медленно померк, как в кинозале. Горы и озеро, скрывшись во тьме, растворились во времени. Теплый ночной ветерок принес сладкий запах благовоний и веяние нетленных тайн - дыхание островов, где календарь застыл на месте, где в наши дни живет средневековье, лелеемое и сберегаемое монахами, которые пронесли сквозь столетия образ жизни, одежду, ритуалы и веру, доставленные сюда их святыми предшественниками в ту далекую пору, когда средневековье для всех еще было явью.

Хотя на островах высятся могучие деревья, монахи по сей день не делают ни долбленок, ни дощанок. Предки провели папирусную лодку из седой древности в средневековье, потомки невозмутимо ведут ее дальше, в атомный век. Вот мы и приехали к ним за наукой: им ли не знать, как вяжут папирусные лодки и где найти нужное нам количество папируса!

Откуда пришли учителя черных монахов? Древние народы, обитавшие в разных концах Нила, делились друг с другом не только папирусными лодками и фараонами. Зарождающееся христианство проникло в Эфиопию из Египта за тысячу лет до того, как в спячке средневековья заглохли естественные связи между равнинами в устье Нила и нагорьем в его истоках. Уже около 330 года, задолго до прихода христианского учения на север Европы, в Эфиопии распространилась коптская вера. Первые христиане поселились севернее озера Тана, в древнем королевстве Аксум высоко в эфиопских горах. Позже многие из них бежали от преследований на юг, на затерявшиеся в просторах озер Тана и Звай острова. Черные монахи, нашедшие убежище на Тане, живут там уже семьсот лет, а преемственность обеспечивают, привозя на своих папирусных лодках молодежь с побережья.

Чтобы познакомиться с монахами и разведать участки папируса, мы взяли на прокат железную моторку с папирусной лодчонкой на буксире. Один предприимчивый итальянец привез две таких моторки на Тану и конкурировал с ладьями из папируса, забирая зерно на мелких пристанях и доставляя его на два центральных базара в северной и южной частях озера.

Густой лес покрывал откосы первого острова, к которому мы подошли, корни деревьев переплелись даже в воде. Мы протиснулись к суше на папирусной лодчонке и спрыгнули на берег под сень листвы. Между стволами начиналась узкая тропка, здесь стояли два монаха, словно поджидали нас. В длинных облачениях с опущенным клобуком, босые, темно-коричневая кожа, черная борода. Придерживая рукой коптский крест на груди, они молча поклонились и учтивым жестом указали нам путь к стоящей наверху часовне.

У солнечной стены сушились поставленные на ребро папирусные лодки, лежали снопы сухого папируса Часовня стояла в высшей точке острова, такая же, как разбросанные по откосу скромные лачуги монахов, только размером побольше. Круглая постройка из жердей под толстой соломенной крышей конусом.

Раздались низкие мелодичные звуки гонга - подвешенной каменной плиты, по которой колотили дубинкой, и к часовне потянулись монахи. Красивые, статные люди, как большинство эфиопов: темная кожа, чеканное лицо, орлиный нос, острая черная бородка. Тут и юноши, и зрелые мужи, и согбенные седобородые старцы. Все в грубых облачениях, босые или в открытых сандалиях; я приметил несколько апатичных, изможденных лиц. Кормились эти бедняки тем, что им давали жалкие клочки земли, да рыбой из озера. Дни проходили в молитвах, псалмопениях и раздумье.