Тайный час - Скотт Вестерфельд

- Значит, на самом деле тебе никакие очки не нужны, да? Это просто так, для вида, как у Кларка Кента ?

- Боюсь, что нет. При дневном свете я слеп, как летучая мышь. Но здесь, во времени синевы, я вижу отлично. Даже лучше, чем отлично.

- Наверное, это здорово.

- Да. Это просто великолепно. И я вижу не только… - Он не договорил. - Завтра мы тебе все объясним.

- Договорились.

Джессика обвела троих друзей взглядом. Десс весело кружила на велосипеде, Мелисса помалкивала, но здесь она была без своих вечных наушников, и лицо ее не было искажено страдальческой гримасой. Походило на то, что всем им по-настоящему нравится это полуночное время.

Ну конечно, а почему бы и нет? Видимо, при дневном свете их жизнь была не так уж хороша. Здесь их никто не толкал, не обращал внимания на то, что все они немножко «с приветом». В этот единственный час весь мир становился их личным клубом.

И вот теперь ее тоже приняли в этот клуб. Блеск.

Рекс и его подруги проводили Джессику до самых дверей ее дома. Только тут она заметила, что все вокруг стало постепенно меняться, свет начал становиться иным. Темная луна почти совсем закатилась, ее уже почти не было видно за домами на другой стороне улицы.

- А вы как доберетесь домой? - спросила Джессика.

- Как всегда. В обычном времени, - ответил Рекс, оседлал свой велосипед и вынул из кармана рубашки очки.

Джессика огляделась по сторонам - нет ли где пантеры.

- А вы точно знаете, что это синее время закончилось?

- Это каждую ночь происходит - так же регулярно, как солнце садится, - отозвался Рекс.

Джессика догадывалась, что все трое сейчас находятся в нескольких милях от своих домов.

- А как же комендантский час? Сейчас же все проснутся, оживут? А что, если вас заметят полицейские?

Мелисса закатила глаза:

- Мы уже не первый год живем с комендантским часом. За нас не волнуйся.

- Но нам пора, - сказал Рекс. - Тут с тобой все будет в порядке, Джессика. А завтра с утра все станет намного понятнее. - Он поехал по подъездной дорожке к улице. - Увидимся в полдень.

Десс протарахтела на своем расшатанном велике по лужайке.

- Встречаемся через сорок три тысячи двести секунд, Джесс, - уточнила она. - И в следующий раз не забудь обуться!

Она весело рассмеялась и помчалась вдогонку за Рексом. Джессика опустила глаза, взглянула на свои босые ноги и невольно улыбнулась.

Мелисса немного задержалась. Прищурившись, она тихо, почти шепотом проговорила:

- Ты не наша. Вот почему темняк хотел убить тебя.

Джессика разжала губы, хотела что-то сказать, но только пожала плечами.

- Я не хотела становиться полуночницей, - выговорила она.

- Может быть, ты и не полуночница, - заметила Мелисса. - По крайней мере - не настоящая. Есть в тебе что-то такое… Похожее на двадцать три часа пятьдесят девять минут. Не наша ты.

С этими словами она отвернулась и укатила прочь, не дожидаясь ответа. Джессика поежилась.

- Блеск. Самая чокнутая из клуба чокнутых заявляет, что я им не подхожу.

Она повернулась и вошла в дом. Даже при странном свете темной луны он показался ей более гостеприимным, чем раньше. Это был дом.

Но пробираясь по коридору к своей комнате, Джессика вздохнула. Слова Мелиссы задели ее за живое. Пантера, которую эти ребята назвали «темняком», не показалась ей просто диким зверем. Скорее, это было нечто, одержимое жуткой ненавистью к ней. И ползучка завела ее в западню потому, что желала ее смерти.

- Может быть, Мелисса права.

Вероятно, ей не было места во времени синевы. Чужеродный свет пульсировал в каждом уголке дома - неверный, пугающий. После часа, проведенного в этом времени, у Джессики едва ли не до слез щипало глаза.

- Может быть, я и вправду не гожусь для этого.

У двери в комнату Бет Джессика остановилась. На кровати по-прежнему в напряженной, неудобной позе лежала белая статуя.

Джессика вошла в комнату и села рядом с сестрой. Она заставила себя смотреть на нее, дожидаясь окончания полуночного часа. Она должна была увериться в том, что Бет не мертва. Если Рекс говорил правду, ее сестра замерла всего лишь на мгновение.

Джессика вытянула краешек простыни, обвившей шею сестры, притронулась к неподвижной щеке и содрогнулась от прикосновения к холодной коже.

Мгновение оборвалось.

Коробки и углы комнаты заполнились тенями, они перестали светиться сами по себе. В окна полился тусклый свет уличных фонарей, лег зигзагами на пол, в беспорядке заваленный вещами.

Щека Бет потеплела, под рукой Джессики дрогнули мышцы.

Бет сонно раскрыла глаза:

- Джессика? Что ты тут делаешь?

Джессика отдернула руку. Она вдруг вспомнила, что бодрствующая Бет может так же напугать человека, как и неподвижно замершая.

- Я… Я просто хотела тебе кое-что сказать.

- Что? Я сплю, Джессика.

- Я должна была попросить у тебя прощения за то, что я тебя сторонюсь. То есть… я понимаю, как тебе тяжело здесь, - проговорила Джессика. - Но только… ты знай, что я с тобой, хорошо?

- О Джессика, - простонала Бет, отползла подальше от старшей сестры и поплотнее закуталась в одеяло. А потом она повернула голову и устремила на Джессику укоризненный взгляд. - Тебе мама велела так мне сказать? Уродство.

- Нет. Конечно же нет. Я просто хотела…

- Поиграть во взрослую тетеньку. Показать, что у тебя есть время для меня, хотя ты тут стала вся из себя «мисс Популярность». Ну да ладно. Большое тебе спасибо за эти розовые сопли, Джесс. Можно, я теперь посплю?

Джессика уже была готова ответить, но что-то остановило ее, и она с трудом сдержала улыбку. Бет снова стала самой собой. «Оттаяла» после времени синевы без каких-либо заметных последствий.

- Спи крепко, - пожелала сестренке Джессика, шагнув к двери.

- Ага, и тебе тоже сладких снов и никаких клопов, и всякое такое…

Бет неуклюже повернулась на бок и накрылась одеялом с головой.

Джессика вышла и закрыла за собой дверь. Она немного постояла одна-одинешенька в коридоре. Из головы у нее не выходили последние слова сестренки.

- И чтобы клопы тебя не кусали, - прошептала она.

Она ушла к себе в спальню и крепко-накрепко закрыла дверь. Ей почему-то не верилось, что время синевы на самом деле осталось позади. Свет стал таким, как обычно, за окнами шумел всегдашний оклахомский ветер, но теперь все казалось Джессике другим. Тот мир, который был ей знаком - мир дня и ночи, мир определенности и логики, - исчез навсегда.

Пройдет еще двадцать четыре часа, и время синевы вернется. Если Рекс говорил правду, то это время наступает каждую ночь.