Анатомия преступлений. ЦРУ против молодежи - Сергей Дёмкин

Все это время «программисты» не теряли своего подопытного из вида, и лишь выяснилось, что Леннон вновь собирается заняться политикой, Марка вызвал к себе представитель ИМКА на Гавайях, он же — резидент ЦРУ. Несколько часов втолковывал человек из Лэнгли не слишком сообразительному Чэпмену план операции. Когда же «пациент» усвоил задание вплоть до мельчайших подробностей, велел сдать жетон и оружие, затихнуть на пару месяцев, а затем обратиться «как частному лицу» в полицейское управление Гонолулу за разрешением на приобретение револьвера.

…27 октября 1980 года Марк Дэвид Чэпмен, по документам — санитар госпиталя, ранее не судимый и не состоявший на учете ФБР, купил револьвер армейского образца, 38-го калибра за 169 долларов. Позвонил в «Ассоциацию молодых христиан» по специальному номеру, отрапортовал: «Я готов заняться нашим делом всерьез». И в первых числах ноября отбыл в Атланту для получения дополнительных инструкций. Ему внушали: запутывай следы, и потому жене Марк сказал, что собирается навестить отца, в действительности же остановился у бывшей любовницы, на людях старался не показываться. В середине ноября тайно вернулся в Гонолулу и получил от своих шефов две тысячи долларов — «на расходы в Нью-Йорке». Заодно ему устроили еще один сеанс «психотерапии», напутствуя: «Не забудь — во время первой встречи нажимай зеленую кнопку, старайся быть приветливым, не вызывай подозрений. Затем нажимай желтую, готовься к нападению. Нажмешь красную — стреляй!»

5 декабря Чэпмен вновь оказался в Соединенных Штатах. А 6 декабря, в субботу, ближе к вечеру, нью-йоркский таксист Марк Снайдер посадил в машину симпатичного парня лет двадцати пяти на вид. Тот попросил отвезти его в Гринич-Виллидж (там находилось общежитие ИМКА). Пассажир оказался разговорчивым — представился как звукооператор Джона Леннона. «Сейчас мы с Джоном записываем новый диск, — рассказывал парень. — Вот увидишь, эта пластинка наверняка станет суперхитом». Сообщил мнимый звукооператор и другую потрясающую новость: со дня на день ожидается приезд в Нью-Йорк Пола Маккартни. «Ребята наконец помирились, — сплетничал пассажир. — И теперь собираются делать совместный альбом…» Водитель Снайдер привык к болтливым спутникам и не обратил на последнего особого внимания.

В воскресенье незнакомец покинул общежитие ассоциации — события назревали, и ЦРУ не хотело, чтобы имя убийцы хоть как-то было связано с такой солидной организацией. Марк переселился в пригородную гостиницу в Шератон-сентер и начал выслеживать свою жертву. Многие видели его возле фешенебельного многоэтажного особняка «Дакота», расположенного на углу 72-й стрит и авеню Сентрал-парк, Вест, где жили супруги Леннон, Видела «охотника» и Кэрол Миллер, диск-жокей местной радиостанции, живущая поблизости. Обратила внимание: парень выглядел старше обычных поклонников, ежедневно толпящихся около «Дакоты» в надежде встретить какую-нибудь знаменитость — ведь особняк-то артистический. А Чэпмен с завидным упорством выдавал себя за почитателя таланта Джона Леннона, приехавшего повидать кумира издалека. На этой почве он и познакомился в понедельник, 8 декабря, в три часа пополудни с Полом Горешем, фотографом-любителем из Северного Арлингтона, штат Нью-Джерси.

«Я поджидаю его здесь уже три дня, — сказал Марк новому приятелю. — Надеюсь получить автограф». В руках для отвода глаз «почитатель» держал недавно поступивший в продажу альбом «Двойная фантазия». Наконец в пять часов вечера Джон и Йоко вышли из-под арки и направились к поджидавшему их лимузину. Чэпмен сделал два шага и застенчиво протянул диск. (Внимание: зеленая кнопка!) Музыкант взял его, нацарапал на обложке: «Джон Леннон. 1980», а в это время Гореш незаметно сфотографировал их. Потом еще часа два парни околачивались возле «Дакоты», беседовали. Когда Гореш все-таки решил отправиться в гостиницу, рассудив, что и на следующий день сможет получить автограф, Чэпмен мрачно произнес: «Кто знает, увидишь ли ты мистера Леннона когда-либо еще!» Пол не придал значения этим словам…

Супруги Леннон работали в студии звукозаписи «Фабрика пластинок», находящейся в Манхэттене, до половины одиннадцатого вечера — микшировали звук на новом «сингле», который назвали «Гуляя по тонкому льду», готовили материал для будущей пластинки «Молоко и мед». Джон был в прекрасном настроении, перед уходом сказал: «Теперь я уверен, что работы впереди много — хватит до самой могилы. Надеюсь, что случится это не скоро…» Без десяти одиннадцать лимузин доставил их домой — подвез не к самому входу, остановился у края тротуара. Йоко первой вышла из машины, муж следовал за ней буквально в двух шагах. Когда он вошел под арку дома, сзади раздался голос: «Мистер Леннон…» (Внимание: желтая кнопка!) Музыкант обернулся… (А вот и долгожданная красная!)

Чэпмен стрелял, как заправский агент ФБР: правой рукой, выкинув ее резко вперед, сжимал рукоятку кольта, а левой поддерживал запястье правой, чтобы наверняка попасть в цель. «Я убит!» — прошептал Джон. Сделав шесть неверных шагов, он рухнул. Йоко опустилась на колени, приподняла голову мужа. А «подопытный кролик» бросил на асфальт еще теплый револьвер. «Ты понимаешь, что натворил?» — спросил его ошеломленный привратник. «Я только что убил Джона Леннона», — последовал спокойный ответ. Когда через несколько минут прибыла полиция, Чэпмен был все так же спокоен — знал, что ему ничего не грозит. Как и обещали асы «плаща и кинжала».

«АКЦИЯ» ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Когда свершилось злодеяние, по одной из программ ТВ передавали футбольный матч. Трансляцию, естественно, прервали. На экране появилась возбужденная физиономия диктора. Захлебываясь, он принялся вещать: «Только что произошло убийство — самое бессмысленное, как назвал его президент, а он, кстати, тоже смотрел нашу передачу и вскоре сможет увидеть, как и вы, самый первый репортаж с места события. Думаю, это будет захватывающее зрелище, не уступающее по накалу страстей тем голам, которые забил Джон Крафт, фаворит сегодняшней игры; а ведь убили тоже Джона, но не Крафта, а Леннона, этого бунтаря, сводившего когда-то с ума всех американцев моложе семнадцати лет своей песенкой „Счастье — это еще теплый пистолет“… Так вот, один из его бывших почитателей, разочарованный тем, что Леннон стал уделять больше времени политике, нежели рок-н-роллу, выстрелил в Джона, когда тот вместе со своей знаменитой супругой, певицей, а в прошлом — художницей-авангардисткой Йоко Оно возвращался домой из студии, где записывал суперхит, предназначенный специально для нее — она собиралась выпустить его к Новому году. Этот поклонник выстрелил пять раз в спину Леннону и убил его, как нам сообщили, наповал… Удивительное совпадение: Джон Крафт забил сегодня пять мячей, последний за полминуты до убийства! А стрелял молодой человек, ему двадцать пять лет, по имени… Марк Дэвид Чэпмен. Он стрелял из револьвера „смит и вессон“ 38-го калибра…»

Диктор исчез, замелькали кадры: лихой ковбой целился с экрана, стрелял — и белокурая красотка выхватила откуда-то из-под мини-юбки еще дымящийся револьвер, конечно же, «смит и вессон» и обязательно 38-го калибра. «Специально для субботней ночи» — появилась светящаяся кровавыми буквами надпись, и красотка вновь целилась с экрана, но не стреляла, а, мелькнув голой попкой, исчезала вдали, приплясывая под мелодию «Счастье — это еще теплый пистолет»…

Выпуск последних известий откладывался — телевидению было не до важнейших политических событий, данных о заложниках в Тегеране, например. И слава богу! Как сказал потом один журналист, если бы кумиров в США убивали чаще, легче бы удавалось замалчивать политические «огрехи» американских президентов. И чуть ли не до утра все без исключения телеканалы следили за развитием трагических событий: как везли уже бездыханное тело Джона от «Дакоты» в госпиталь имени Рузвельта, а оттуда — в здание, где происходила судебная экспертиза и, наконец, в морг. Под утро же на площади перед особняком собралась огромная толпа.

…Старший офицер ночной смены в ФБР клевал носом: светало, дежурство близилось к концу. Неожиданно затарахтел телефон спецсвязи, и в трубке раздался голос: «У вас телевизор включен?» Звонили из Лэнгли. Офицер щелкнул кнопкой. На экране мельтешила толпа: камера давала панораму площади перед «Дакотой». Спины, головы — ничего любопытного. Да и назойливый комментарий за кадром не представлял интереса. Но вот голос исчез, его сменил хор — это пели собравшиеся, и мелодия показалась офицеру знакомой. «Дайте миру шанс!» — и над толпой взметнулись руки, сотни рук со знаком победы — victory. Все как в хронике давних лет, когда Америку сотрясали антивоенные демонстрации.

На том конце провода терпеливо ждали. Наконец спросили: «Ну что, сообразили? Свяжитесь с вашим телевизионным центром мониторинга — пусть записывают всю передачу. Это крайне важно, на площади собрались вместе с поклонниками экстремисты. Необходимо выявить каждого — они под шумок затевают очередной дебош. Используйте возможность…» Офицер ФБР позвонил в центр мониторинга, и через секунду лента начала фиксировать изображение и звук. А камера там, на площади, выхватывала лица молодых людей, певших все громче: «Дайте миру шаис!» — они прощались с Ленноном. Оператор нацеливал объектив то на одного, то на другого: крупный план, еще крупнее. «Молодец!» — подумал офицер.