Удивительный дар - Хэйли Мэнсон

— Обычной иглой.

— А ты простерилизовала ее?

— Не-а, — растерянно пробормотала та.

— Ясно. — Теперь Анна поняла, что у нее под пальцами подкожный нарыв. — Ты занесла в ранку инфекцию? — выпрямившись, объявила она, — и началось заражение. Мочка начала распухать, потому что там внутри скопился гной.

— И что теперь будет? — побледнела девочка.

— Нужно вскрыть нарыв и дать отток гною, иначе инфекцию не остановишь.

— Это очень больно?

— Я сделаю тебе укол, чтобы ты ничего не чувствовала, а потом позову врача.

— А вы останетесь со мной?

— Ни за что не пропущу такое зрелище, — жизнерадостно объявила Анна. — Ведь мы, медсестры, любим делать людям больно.

Глаза девочки широко распахнулись от страха, а Анна широко улыбнулась и, подмигнув ей, вышла из смотровой.

К счастью, Патрик был занят, и вскрывать нарыв пришел другой врач.

Когда Анна закончила смену, он все еще был занят, и она с чувством облегчения отправилась домой.

Девушка заперла дверь, плюхнулась на свой старенький диван, сбросила туфли и вынула из волос шпильки, надеясь избавиться от головной боли, которая началась, когда ее осенило прозрение о диагнозе мистера Мартинеса.

Анна была рада узнать, что этот пациент выжил после операции. Теперь оставалось лишь выяснить, каковы будут последствия кровоизлияния в мозг.

Видимо, несмотря на неудобную позу, Анна все же задремала, ибо, когда она проснулась, словно от толчка, по комнате в вечерних сумерках уже ползли причудливые тени.

— Кто тут? — прошептала девушка, настороженно оглядываясь по сторонам.

Неужели в квартиру забрался вор? Но как ему это удалось? — гадала она, ведь я хорошо помню, как поворачивала ключ в замке.

7

Ты здесь?

Сообразив, что это появился таинственный незнакомец, Анна испытала чувство облегчения.

— Да, я здесь, — негромко произнесла она.

Слава Богу, меня никто не слышит, подумала девушка, ведь можно решить, что я совсем свихнулась, раз говорю сама с собой.

Она сидела неподвижно и ждала, вспоминая, как поначалу яростно протестовала против вторжения в свою жизнь чужих мыслей и ощущений. К счастью, в конечном итоге общение с незнакомцем оказалось очень приятным.

Анна не знала, помогает ли ему справиться с одиночеством мысленный контакт с ней, однако была уверена, что сама в результате этого странным образом изменилась. Смирившись с неизбежным, она снова обрела давно утерянный душевный покой. Во всяком случае, так было до сегодняшнего дня.

Мне надо поговорить с тобой. Я так растерян…

— Общение нужно всем, — тихо пробормотала Анна, вдруг вспомнив страх, который охватил ее, когда она внезапно поняла, что Патрик наделен даром, похожим на ее собственный.

О, разумеется, она знала, что он не из тех, у кого все написано на лице. Во время работы этот человек очень мало говорил о себе, зато полностью отдавался делу, и было ясно, что он стремится как можно большему научиться за время практики в таком великолепном медицинском центре.

Кроме того, Анна заметила, что часы досуга Патрик чаще всего предпочитает проводить в одиночестве. Когда он предложил ей верховую прогулку, она вообразила, что между ними завязалось некое подобие дружбы, но теперь поняла, что совсем не знает этого человека.

Сообразив, что он пытается воздействовать на организм мистера Мартинеса, Анна очень удивилась, а когда ему удалось добиться желаемого, и вовсе была потрясена. Но вполне вероятно, что ей все это просто пригрезилось. Не может же быть, чтобы один человек мог воздействовать на другого только силой воли!

А если это все же так, то что представляет собой Патрик Хайлендер? Неужели он обладает колдовской властью над людьми?

Боюсь, я делаю ошибку. Вернее, уже сделал. Мне необходимо попытаться разобраться в этом, но я не знаю…

Раздался резкий стук в дверь, и Анна почувствовала раздражение. Это был самый интересный контакт, который ей когда-либо удавалось установить с другим человеком. У нее было ощущение, словно он говорил прямо у нее в голове. Каждое слово было слышно так отчетливо, словно они разговаривали наяву, но при этом она явственно ощущала и эмоции собеседника.

Стук раздался снова, и девушка бросила недоуменный взгляд на часы. Еще не было десяти, но она не привыкла, чтобы в такое время к ней кто-то приходил, и насторожилась.

Неслышно ступая по полу, Анна подошла к двери и заглянула в глазок.

Патрик.

Она беззвучно произнесла это имя. Сердце подпрыгнуло у нее в груди, потом камнем упало вниз. Она была не готова встретиться с ним с глазу на глаз, а тем более в своей квартире.

— Анна, — негромко окликнул он ее из-за двери, словно знал, что их разделяют какие-то сантиметры, а ее глаза жадно пожирают безупречные черты его лица.

Девушке стало жаль его — в тусклом свете ламп, освещавших коридор, он казался таким измученным. Впервые с тех пор, как они познакомились, его плечи поникли от усталости.

— Нам надо поговорить, — тихо сказал Патрик. Его черные глаза были прикованы к глазку, словно он знал, что Анна за ним наблюдает. — Открой, пожалуйста…

Отказать она не смогла, потому что слишком хорошо знала, каково такому гордому человеку просить. Ее рука невольно потянулась к замку.

Несколько бесконечно долгих секунд они молча смотрели друг на друга; потом Анна отступила в сторону, давая Патрику пройти, заперла дверь и накинула цепочку. Тихое позвякивание вызвало легкую дрожь в теле девушки, и при мысли о том, что она оказалась наедине с человеком, который наводит на нее страх, волосы на затылке у нее снова зашевелились.

Прекрати сейчас же! — приказала себе Анна. Это же полная чушь! Патрик никогда не причинит тебе вреда.

Бесшумно ступая, она вошла в гостиную. Патрик не включил свет и сейчас стоял у окна, глядя в темноту.

— Ты хочешь, чтобы я ушел? — Его глубокий голос, прорезая тишину, словно обволакивал Анну мягкой дымкой, и она почувствовала, что упокаивается.

Это же мой коллега, уговаривала себя девушка, профессия которого — спасать людские жизни. Он добрый и заботливый, иначе не стал бы врачом.

— Нет, — вздохнула она. — Оставайся. Хочешь что-нибудь выпить? — Она протянула руку к выключателю.

— Не надо, — резко остановил ее Патрик.

Обернувшись, Анна увидела, что он по-прежнему смотрит в темноту.

— Так будет спокойнее. Нам нужно сказать друг другу многое, что не выдержит яркого света…

Анна кивнула, прошла в другой конец комнаты и уселась в кресло у камина. Поджав под себя ноги, она, словно внезапно озябнув, обхватила себя руками.