Темные игры (сборник) - Виктор Точинов

У фурий тоже бывают имена.

Имя этой, например, было Юля. Год назад она по любви вышла замуж за сокурсника и жила в доме, куда переехал доцент, на той же площадке.

Брак был счастливым.

Муж, которого звали Миша, только к пятому курсу университета обнаружил массу достоинств в одногруппнице, до этого как-то примелькавшейся и, как женщина, не вызывавшей особых эмоций. И — страстный и красивый роман через несколько месяцев завершился браком.

Родители, и те, и другие — из вполне приличных семей (приличных более в смысле воспитания и традиций, а не доходов), тоже сразу понравились друг другу. А тут еще случилось событие, избавившие их от постоянной проблемы молодых семей: либо жить с кем-то из родителей, либо мыкаться по семейным общагам и съемным квартирам. За два месяца до свадьбы, почти совпавшей с выпуском, умерла престарелая Юлина родственница, доживавшая в двухкомнатной кооперативной квартире. На семейном совете площадь решили отдать молодым.

Им бы жить да радоваться.

Они и жили. Они и радовались — до роковой встречи с доцентом.

Но к исходу первого года брака радость эта не сказать чтоб совсем исчезла, но как-то слегка потеряла новизну и прелесть. И интимная жизнь, превратившись из волнующих не слишком частых встреч в регулярное развлечение, тоже несколько сбавила прежнюю остроту ощущений. Все это супругов начинало маленько тревожить. Конечно, рождение первенца мигом сняло бы эти проблемы, но пока немного хотелось пожить для себя…

А в злосчастный вечер доцентова новоселья они в гостях были, тоже у молодой пары, живущей по соседству, в паре-тройке кварталов. Очень приличная вечеринка получилась, никакой особой пьянки, никаких, упаси господи, наркотиков и групповухи.

Так, хорошее вино в умеренных количествах, легкий ужин, негромкая музыка, умные разговоры. И в качестве финала вечера — просмотр фильма по видеомагнитофону, аппарату, в те годы в быту относительно редкому.

Смотрели итальянскую эротическую комедию. Суть там состояла в том, что супружеская пара, прожившая вместе изрядно, почти до полной потери потенции, сумела придать новый импульс интимной своей жизни, занимаясь сексом в самых неожиданных и неудобных закоулках. Особо бурно и восторженно протекали эти утехи в местах общественных, где неистощимых на выдумку супругов могли в любую секунду обнаружить удивленные сограждане. Не меньшее удовольствие доставляли киносупругам всяческие ролевые игры с переодеваниями.

Юлю с Мишей фильм этот заставил слегка призадуматься.

В дружной компании на часы смотрят редко, и возвращалась наша парочка поздно, по темным и безлюдным улицам. Зашли в безмолвный до эха подъезд, вызвали лифт и поехали на свой шестой этаж. Освещение в подъезде тускленькое, углы тонут в загадочно-зловещем полумраке. А в лифте вообще свет умирающей лампочки едва позволяет разглядеть кнопки на панели управления…

Не лифт, а мечта сексуального маньяка.

В этом-то освещении одновременно и спонтанно, под влиянием выпитого вина и просмотренного фильма, приходит в супружеские головы странное желание сыграть в ролевую эротическую игру. Роли простые: она — невинная старшеклассница, он — вернувшийся с зоны матерый уголовник, десять лет не видавший женского общества.

Начавшись с шутливого диалога в ожидании лифта, игра все более захватывала молодоженов. В лифте «урка» перешел от слов к действиям, в ход пошли руки и даже маленький перочинный ножик, долженствующий изображать грозную финку. Юля, войдя в роль, слегка сопротивлялась и даже попыталась нажать кнопку «Вызов», но почему-то нажала «Стоп». Промахнулась, видать, от волнения.

Продолжить действо в квартире, как поначалу хотелось приличненькому Мише, было невозможно, не сбив нарастающего в геометрической прогрессии возбуждения. Ну а Юля вообще была девчонка более разбитная и отчаянная…

Заграничные советчики не соврали: финал представления получился коротким, но крайне бурным, доставив парочке невиданное даже в медовый месяц удовольствие.

Но у нас, господа, не Италия. У нас за дверьми лифта стоял народный мститель — доцент с огромной дубиной.

Доигрались.

Доставленные в райотдел Сан Саныч и Юля (оглушенного и не приходящего в себя Мишу срочненько отвезли в клинику Джанелидзе) показания давали самые противоречивые.

Доцент настаивал, что он задержал у своей квартиры опаснейшего вооруженного преступника, но стал затем жертвой неспровоцированного нападения. Чуть успокоившаяся Юля утверждала, что мирно и тихо возвращалась из гостей с законным мужем, ни о каком изнасиловании не слыхивала, действовала в пределах необходимой обороны и маньяк здесь один — сам доцент, который, кстати в их доме вообще не живет.

Документы и факты подтверждали Юлину версию: в паспорте имелась соответствующая прописка и штамп о браке; разбуженные ночным звонком приятели все подтвердили; никакого оружия у «маньяка» не обнаружили — ножичек-брелок проводившие осмотр даже не стали включать в протокол. У доцента же не было ничего, кроме дубины, съехавших на сторону очков и одного шлепанца.

Так что пути наших героев вновь разошлись: Сан Саныч в КПЗ, ждать предъявления обвинения, Юля, написав заявление о покушении на убийство, — на такси в больницу, выхаживать пострадавшего.

Если доцент рассчитывал, что поутру все проясниться и он вернется домой, то сильно ошибся. Статью ему утром предъявили серьезную, до восьми лет — правоохранительная машина радостно завертелась. Взять преступника на горячем всегда приятно, это вам не «глухаря» распутывать.

Характеристики с работы, на которые сильно надеялся доцент, тоже пришли весьма двусмысленные — вроде бы ни в чем не замечен, но весьма подозрителен. С тяжелой статьей других и не дают.

А с пришедшим в себя Мишей, который мог, в принципе, спасти доцента чистосердечным признанием в эротических шалостях, приключилась травматическая амнезия. Ничего не помнил про тот вечер. Ну а потом, пообщавшись с женой, полностью подтвердил ее показания. Так что переехал доцент в Кресты, сидит неделю, сидит другую, в тысячный раз думает: эх, лучше бы я спать тогда пошел…

Бывшая супруга доцента, не в пример институтскому начальству, повела себя на редкость благородно. В Сибирь бы она за ним не пошла, не княгиня Трубецкая, но быстро наняла с кооператорских своих барышей хорошего и дорогого адвоката. Бесплатный назначенный адвокат, как известно, это лишь еще одно лицо в толпе провожающих на Колыму.

Адвокат быстро все понял и принялся обхаживать Юлечку: отзовите, мол, заявление, не ломайте человеку судьбу. А о компенсации договоримся.

А она ехидно так отвечает: судьбу, значит, ломать нельзя, а черепа деталями мебели можно? Нет уж, пусть отсидит и вернется другим человеком.

Не достигли консенсуса. Но адвокат не сдается. Он Юлю в ресторан приглашает. Причем в «Асторию».

Она подумала и пошла. Сидят они за столиком с крахмальной скатертью, адвоката там хорошо знают, сразу, без заказа, подают шампанское с фруктами, чтоб не скучал пока с дамой. Адвокат шампанское наливает, поблескивая золотыми запонками, метрдотеля запросто Макарычем называет, небрежно заковыристые названия блюд произносит — производит, подлец, впечатление на неискушенную Юлечку.

Однако ее этим попробуй пройми. Она в меню смотрит в основном на графу с ценой — что ей французские названия. И заказывает самое дорогое.

За холодной закуской адвокат начинает разговор, конкретно с их делом вроде и не связанный. Намекает, что он, адвокат Красницкий, в юридическом мире Ленинграда человек не последний, даже наоборот. Что в друзьях у него вся прокуратура и половина судей. Что судиться с его клиентом любой трезво мыслящий человек трижды подумает. И приводит соответствующие примеры и случаи. А сам все подливает Юле и подливает.

Она вино пьет, хотя и понемногу, и постепенно начинает улыбаться адвокату все завлекательней. От этих улыбок Красницкий немного сбился с темы и затянул песнь о том, как, несмотря на блестящие юридические победы, одиноко живется ему без женской ласки. Юля любезно сочувствовала.

За горячим адвокат наконец перешел к делу, причем в довольно жесткой форме. Он, Красницкий, оказывается, вдумчиво прочесал еще раз их подъезд и обнаружил старушку — божьего одуванчика, в ту ночь не спавшую. И, теоретически, вполне способную услышать все происходящее в лифте. Она, кстати, тревожную кнопку и нажала. Память у старушки не очень, но бабушка вполне дееспособная — при надлежащей стимуляции легко вспомнит не только изнасилование в лифте, но и русско-японскую войну вместе с Цусимским сражением.

Так что им с мужем лучше дело до суда не доводить, ввиду возможной ответственности за ложные показания. И обсудить с ним условия разумного компромисса. При этих словах Красницкий придвинулся к Юле поближе и нагло уставился на разрез юбки.