Майское лето - Зина Кузнецова

– Ну типа… вот вы как бы молодые и вам весело сидеть с ними по вечерам? Реально?

Нина искренне не понимала, что в этом такого удивительного. Сколько она себя помнила, никогда в их семье не было принято разделяться. Когда она была маленькая, родители привозили своих друзей и тоже смешивали компании, иногда получалось совершенно экзотично, но тема для разговора находилась всегда.

«Разве нет некоторой доли ограниченности в том, что человек даже не пытается найти общий язык с теми, с кем раньше не общался? Это как читать только стихи Пушкина, отказывая себе в Цветаевой, Пастернаке, Бродском…» – подумала Нина, вспомнив вдруг этот разговор с одноклассницей сейчас, когда за столом так удачно сошлись разные поколения.

Вообще весь вечер Нине было интересно, как впишется в их компанию дедушкин водитель. Она боялась неловкости из-за его присутствия, боялась, что он не сможет поддержать разговор или будет вести себя неуместно, глупо, бравировать своей простотой, но ее друзья как-то легко сказали ему «привет», мальчики искренне пожали руку, а за столом Никита поразил Нину своей разумностью. Да, в том, что он не имел прекрасного образования, не приходилось сомневаться, но его живой ум и открытость к новым размышлениям заставляли забыть о неправильно поставленных ударениях, грубых просторечиях или незнании очевидных для Нины вещей из науки.

Никита живо поддерживал разговор, шутил даже больше Дани, который, кажется, был задет тем, что роль народного балагура перешла к другому.

Когда уже совсем село солнце, заговорили о театре.

– Я не люблю его, – сказал Никита. – Мне больше нравится кино.

Нина про себя подумала: «Конечно, простое любить куда легче».

– А почему кино, Никита? – спросил дедушка тоном, будто допускал, что он сам может ошибаться, а Никита – оказаться правым.

– Да как вам объяснить, – он замялся, видимо, немного смущенный всеобщим вниманием. – Я, может, только плохие вещи видел… Да всего две постановки и видел, со школой ездили… Тут, понимаете, дело в том, что я не хочу как-то плохо отзываться о хороших театрах, которые, наверно, существуют, я не знаю… Но вот ходил я на… минуту… вылетело из головы… что-то типа… бес… бес… «Бесприданница»! Все говорят, красивая девушка, красивая девушка, там мужчины крутятся около нее в доме, а я смотрю на сцену – какая-то вообще женщина, живот больше самого большого плавательного круга и брови, я запомнил, чернющие… Потом, говорят, что действие происходит на берегах Волги. Я смотрю на сцену, а там какие-то две картонки, выкрашенные в зеленый… как я понимаю, природа… Я, может, и готов был театр полюбить, но как тут полюбишь, когда смеяться хочется и пальцем у виска крутить. Я поэтому так кино люблю, там смотришь на актера и думаешь, что да, он играет того, кого играет… Вы не думайте… Я хорошее кино умею отличать от плохого, чувствуются такие вещи… Даже по тому, какие кадры режиссер берет. Если доверяет профессионализму актера и сам верит в то, что происходит, – тогда камера долго не выключается и двигается вместе с актером. Вместе с ним из комнаты в комнату…

– Да, длинный кадр это называется, – кивнул дедушка.

– Может, действительно я хороших вещей не видел, но опыт пока у меня такой, поэтому и мнение такое… – закончил Никита.

Дедушка кивнул снова и согласился. Нина удивленно посмотрела на него. Театр – это же самое прекрасное, что происходило с людьми, почему дедушка так легко отдал его на растерзание деревенскому мальчишке? Она об этом и спросила.

– А ты хочешь сказать, – дедушка повернулся к ней с сигаретой в руке, – что в театре действительно много внимания уделяют внешности актера? Никита верно подметил. Он, конечно, видел дрянную постановку, в хороших театрах – они есть, я не отрицаю – естественно, актеры труппы чуть больше соответствуют своим героям, но, в общем и целом, даже ты должна признать, что отбор происходит не с такой скрупулезностью, как в кино. Хорошем кино, естественно.

– В театре нужно наслаждаться игрой! Конечно, если приехать в Африку ради снежных склонов, можно разочароваться, но в том-то и дело, что Африка хороша не снегом! Так и театр хорош не красивой картинкой.

– Театр или кино, Нина, если бы в мире они не могли существовать вместе? – просто спросил дедушка.

– Господи, ну конечно, театр.

– То есть ты высидишь спектакль с Джульеттой, которая скорее бы годилась на роль кормилицы? Видишь ли, Нина, ты сейчас споришь из-за того, что вроде как априори хорошо. Театр… Театр! – повторил дедушка с разными торжественными интонациями. – Еще древние греки сделали его великим искусством. А ты знаешь, что они признавали исключительно трагедии. Комедии были низким жанром. Можешь себе представить, как много потеряло бы человечество, если бы погрязало в установленных кем-то правилах и не расширяло границы возможного, границы искусства, если хочешь? Ты так любишь Оскара Уайльда, Нина, но только представь, что было бы, если бы кто-то поставил ультиматум и кричал, как ты сейчас: «Только трагедии! Нет ничего лучше трагедий!» И его бы послушали. Неужели мир бы не потерял множество чудесных вещей, которые заставляют не плакать, а смеяться? Те же комедии Шекспира…

Нина нахмурилась, потому что крыть ей было нечем. И правда, сама только что рассуждала об ограниченности, а теперь вот, пожалуйста, мыслит категорично…

– Никто не хочет сказать, Нина, – продолжил дедушка, заметив, что ей тяжело сдаться, – что Никита прав на сто процентов и театр смешон. Он просто подметил его недостаток, который почему-то мало кто хочет признать, и сделал выбор в пользу другого вида искусства – а кино, это, конечно, настоящее искусство, – где этого минуса нет. Я только хочу, чтобы ты допускала, что есть что-то за гранью твоего понимания и это тоже верно, тоже велико, тоже искусство или же имеет право на существование.

Нине не хотелось смотреть на Никиту. Как так вышло, что он сразу сказал, что ни в чем не уверен, но позволил себе иметь собственное мнение, а она, всегда считающая себя деликатной и терпимой, только что была обвинена в узколобии и интеллигентно отчитана за него?

– Давайте еще чай налью! – сказала бабушка и поднялась.

– А у вас есть гитара? – спросил Никита. – Если хотите, я могу что-нибудь сбацать…

Бабушка кивнула и ушла в дом. В комнате Нининых родителей действительно