Детектив и политика - Устинов Питер

— Мы познакомились еще во времена Франсуа Дювалье, когда я жил на Ямайке. Жакмель скупал у меня продовольствие и лекарства, которые переправлял на Гаити по морю. Все шло хорошо до тех пор, пока эти сволочи не выслали меня с Ямайки.

— Почему? — полюбопытствовал Малько.

Марни выразительно потер большой и указательный пальцы:

— Инфляция. Со времен событий в Конго министры подорожали в пять раз. Мне это стало уже не по карману. К тому же они еще и жулики, эти черномазые! На Ямайке из меня сначала вытянули все деньги, а потом просто выперли. Я приехал сюда нищим. Через неделю Жакмель меня разыскал и спросил, могу ли я снабжать его оружием и продовольствием и готов ли делиться информацией… Что мне оставалось делать? У меня на хвосте Интерпол — податься мне больше некуда… В общем, я сделал на него ставку — если он окажется на коне, то и я не пропаду!

— То есть?

— То есть! Стану министром здравоохранения! Или чем-то в этом роде…

Он умолк, завороженный радужным будущим. На его просветленном лице так и читались расчеты, в которые он был погружен: например, сколько гектолитров крови можно будет выцедить из пяти миллионов гаитян на вполне законном основании. Уж наверняка хватит на красный "кадиллак"!

Он притормозил и свернул на узкую просеку в джунглях, которые отделяли дорогу от берега моря.

— Ну вот мы и прибыли!

Раскачиваясь и подпрыгивая, "тойота" проехала еще метров сто и остановилась на усеянном раковинами пляже у огромного хлебного дерева. Рядом лежала наполовину вытащенная из воды на песок рыбачья лодка с изодранными парусами, возле которой спали два одетых в лохмотья негра. Берт Марии рявкнул на них: оба лениво поднялись и начали сталкивать лодку в море.

— Они переправят вас вон на тот островок, — сказал Марни. — Это путешествие займет около часа. Вопросов им не задавайте — они говорят только по-креольски.

Малько забрался в лодку. Убедившись, что они благополучно отплыли, Берт Марни пошел к своей "тойоте".

Малько завороженно следил за изуродованными пальцами левой руки Жакмеля, которые беспрестанно манипулировали патроном от кольта и, казалось, вот-вот превратят его в лепешку. Облик у бывшего главы тонтон-макутов был пугающий: сплюснутый, как у боксера, нос, громадный рост, атлетические плечи.

— Оставьте нас! — сказал он по-французски двум своим телохранителям, каждый из которых был вооружен кольтом сорок пятого калибра с удлиненной на двадцать сантиметров обоймой, содержавшей тридцать патронов. Телохранители отошли и уселись под растущим неподалеку чахлым деревцем. Несмотря на свой пуленепробиваемый жилет цвета хаки, Жакмель чувствовал себя на солнцепеке вполне комфортно. Прислонившись к песчаному холмику, они с Малько сидели на пляже самого маленького из трех необитаемых островов, расположенных в нескольких милях от гаитянского берега. После автомобильной гонки путешествие в рыбачьей лодке пошло Малько на пользу, позволив расслабиться и отдохнуть. Поскольку ветер был слабый, оба рыбака гребли до самого острова. Высадив Малько, они отправились на ловлю лангустов.

Малько с интересом рассматривал исполинскую фигуру Жакмеля. Этот человек казался воплощением могучих сил природы.

— Спасибо, что согласились на эту встречу! — пробасил Жакмель на довольно хорошем французском языке.

Малько холодно улыбнулся:

— Именно для этого я и приехал на Гаити.

Жакмель на несколько секунд перестал манипулировать патроном, давая отдых руке.

— Значит, вы представляете людей, которые готовы мне помочь? — медленно выговорил он.

— Совершенно верно.

Жакмель наклонил голову и некоторое время о чем-то размышлял.

— Вы можете гарантировать, что я буду признан как глава законного правительства? — наконец спросил он.

Со стороны этот диалог на крошечном островке в Карибском море мог показаться болтовней двух сумасшедших. Однако Малько не был настроен на юмористический лад. Ставки в этой игре были слишком высоки.

— Да, если у вас не будет никакого другого правительства. И если вы согласитесь ввести в его состав некоторых эмигрантов. Это главное условие.

Жакмель хищно оскалился. На его лице появилось выражение необыкновенной жестокости.

— Я перебью всех дювальеристов и принесу вам их головы. А насчет эмигрантов мы поговорим потом.

Он кивнул на лежащий перед ним кожаный мешок:

— Здесь голова Франсуа Дювалье. Я с ней не расстаюсь. Когда мои люди падают духом, я ее им показываю. Хотите посмотреть?

Малько вежливо отказался. Жакмель не стал настаивать и перешел к делу:

— Так каков ваш план?

Малько начал подробно рассказывать ему о том, что было разработано в ЦРУ. Жакмель хитро щурился.

Когда Малько закончил, он похлопал его по плечу:

— Браво, отлично задумано!

Он злорадно улыбался. Малько вдруг вспомнил о Симоне Хинч и почувствовал приступ тошноты. Чтобы успокоиться, он посмотрел на синюю гладь моря.

Вопрос Жакмеля вернул его к грубым земным делам:

— А что именно вы хотите для эмигрантов?

— Портфель министра иностранных дел для Джозефа Хинча. От имени своего отца Симона Хинч может подтвердить его согласие войти в состав вашего правительства.

— Симона Хинч? — с удивленным видом медленно повторил Жакмель.

Малько поторопился заверить его:

— Я знаю, что у вас с ней произошло. Она готова предать все это забвению.

Жакмель плотоядно ухмыльнулся:

— Рад буду снова ее увидеть…

Малько представил себе этого громилу рядом с изящной и хрупкой Симоной и его передернуло.

Жакмель поднялся во весь свой двухметровый рост. На ремне его брюк военного образца болтались, образуя железную мини-юбку, двадцать магазинов от автомата "томпсон". Он смерил Малько взглядом.

— Почему вы предлагаете мне помощь — вы ведь знаете, что я не люблю американцев?

Малько так и подмывало ответить, что если бы это зависело лично от него, он испепелил бы его из огнемета.

— Это решение принято не на моем уровне, — сухо ответил он. — Я только передаю его вам, наряду с требованием: воспрепятствовать кубинскому проникновению на Гаити и не отменять существующие торговые соглашения.

Жакмель фыркнул:

— Насчет коммунистов — никаких проблем. Я буду убивать их всех подряд. Я люблю убивать коммунистов. Этих вонючих паразитов и безбожников, эту нечисть…

После такого маленького лирического отступления в тропическом духе он добавил с едва сдерживаемой яростью:

— А вам известно, что американцы покупают у нас сахарный тростник по ценам тридцать четвертого года?

Малько этого не знал. Жакмель пожал плечами:

— Да, конечно, это вас не касается. Тут особый разговор…

Он сделал маленькую паузу и неожиданно заявил:

— А я ведь ничего о вас не знаю! Вдруг вы готовите мне ловушку? Может, вас подослала семейка Дювалье…

Стараясь сохранить невозмутимость, Малько заметил: — Вчера вечером Амур Мирбале пыталась меня убить. — Вот, кстати, о ней, — сказал Жакмель. — На нашу следующую встречу вы принесете мне две вещи: двадцать пять тысяч долларов — в гурдах — и голову Амур Мирбале. Это будет доказательством того, что с вами можно иметь дело!

— Что касается Амур Мирбале, то не стоит понимать слова Жакмеля буквально, — сказал Берт Марни. — Главное — избавиться от нее. А голову он ей сам отрежет.

Прелестное уточнение.

Хотя до сих пор все шло гладко — Берт Марни встретил его на гаитянском берегу, посадил в машину, и они поехали назад, в Порт-о-Пренс, не увидев на горизонте ни одного макута, — Малько не заблуждался; он был убежден в том, что Амур Мирбале не изменила своего намерения отомстить ему.

— Постарайтесь не попасть туда! — проворчал Берт Марни, показывая пальцем на одиноко стоявшее на пустыре за антенной "Радио-Метрополь" желтое трехэтажное здание, перед которым полоскался на ветру гаитянский флаг.