Мудрость прощения. Доверительные беседы - Тензин Гьяцо

Прищурившись, я посмотрел на древнюю каменную статую, созданную 1700 лет назад.

Когда в XIX веке британские археологи раскопали ее, голова статуи была отделена от тела. Перед тем как установить статую во внутреннем святилище храма, голову водрузили на место. Я знаю, что, впервые увидев это древнее изображение великого Будды, Далай Лама огорчился из-за того, что след от соединения был слишком заметным. Он сделал большое пожертвование и попросил, чтобы статую окрасили в золотой цвет. Индийское управление по надзору за археологическими памятниками сперва возражало, но в конце концов уважение к чувствам верующих взяло верх. Синяя стена позади статуи была освещена мягким светом, и создавалось впечатление, будто в огромное окно вливается сияние идеально синего неба. Я безуспешно пытался отыскать тот самый соединительный шов вокруг шеи.

Далай Лама вышел из часовни. Повернул направо, чтобы совершить обход центральной башни храма. Его следующей целью было древнее дерево бодхи, потомок того самого, под которым Будда достиг просветления две с половиной тысячи лет назад. Во внутреннем дворике в ожидании Далай Ламы сидели, скрестив ноги, тибетские монахи, чтобы вместе совершить ежемесячный ритуал соджонг — исповедь.

Когда монахи начали петь, Далай Лама склонился в поклоне. Опустился на колени и сел на пятки. Наклонил верхнюю часть тела вперед и вниз и коснулся головой земли, приняв позу полнейшего смирения. Удивительная гибкость тела, приобретенная благодаря постоянному сидению в позе лотоса, позволяет Далай Ламе принимать любые положения. Желтое лоскутное одеяние, облегающее спину, делало его похожим на большую золотую черепаху среди целого моря черепах.

Впервые удостоившись привилегии созерцать самый сокровенный из ритуалов, я был охвачен благоговением. Не говоря уже о том, что проводился он в тени священного дерева бодхи в присутствии самого Далай Ламы. Здесь же находились монахи всех четырех школ тибетского буддизма. Обнадеживающий факт. Один из монахов осторожно приподнял голову — бритая голова на золотом поле. Быстро глянул по сторонам и снова склонился в молитве.

Когда представилась возможность, я спросил Далай Ламу, о чем он думал во время ритуала.

— Я вспоминал Будду и всех великих учителей, таких, как Нагарджуна, которые посещали Бодхгайю.

— Вы тоже исповедовались? — спросил я.

— Конечно. Соджонг означает исповедь.

— Ив каких же грехах вы сознались?

— В том, что ел вечером печенье, — сказал Далай Лама. — Я ведь монах, а буддийский монах не должен есть ничего после дневной трапезы.

После окончания соджонга Далай Лама вошел в ограду, под священную сень дерева бодхи, окруженного мощными каменными заборами. Пять или шесть невообразимо тяжелых ветвей протянулись горизонтально, простираясь за пределы ограды. Их подпирали врытые в землю, окрашенные темно-зеленой краской металлические трубы, не давая ветвям разрушать бесценную ограду, украшенную замысловатой резьбой. На ветвях — шелковые шарфы-подношения и разноцветные ленты тибетских молитвенных флажков. Два женских зонтика в желтый и черный горошек каким-то образом застряли между ветвями и стволом — еще одно символическое подношение.

Отодвинув в сторону плотную завесу из молитвенных флажков, Далай Лама протиснулся в узкое пространство между каменным забором и мощным стволом дерева бодхи. Нижняя часть дерева полностью обвита шелком, бордовым и цвета шафрана. Вверху мерцают золотые листики, прикрепленные верующими. Медный навес защищает каменную плиту, называемую Алмазным троном, — место, где медитировал Будда. Вокруг навеса натянуты мерцающие лампочки. Выйдя с другой стороны, Далай Лама продолжил обход центральной башни храма, идя по часовой стрелке. Когда круговой обход был завершен, он медленно поднялся по длинной, покрытой красным ковром лестнице во дворик перед храмом.

Перед самыми воротами храма Далай Лама вдруг ринулся вправо, к большой толпе тибетцев, напиравших на охрану. Сопровождаемый телохранителем, Далай Лама обратился к молодому человеку, сидевшему на земле рядом со старой женщиной с широким монголоидным лицом, обрамленным двумя длинными косами. Молодой человек, лет двадцати или чуть постарше, держал в руке белую палку. Далай Лама догадался, что юноша слеп. Тибетский монах склонился к молодому человеку и взял его за руку. Спросил, откуда он и оказывалась ли ему какая-нибудь медицинская помощь.

Меня всегда поражает удивительная способность Далай Ламы замечать среди огромной толпы несчастных и калек. Позднее я узнал, что этот молодой человек, Лобсанг Тхинлей, пришел вместе с матерью из провинции Квинхгай в северо-восточном Тибете. Он потерял зрение в пятнадцать лет — упал и получил сотрясение мозга. Ему сделали операцию, зрение частично восстановилось, но через некоторое время снова вернулась слепота. За эти годы мать, чтобы вылечить сына, испробовала все возможное: помещала его в центральные больницы Чэнду и Пекина, где ему сделали еще одну операцию, его лечили иглоукалыванием и чжень-дзю. Ничто не помогло. Зрительные нервы сильно пострадали, и врачи объявили, что он снова ослепнет.

Услыхав, что в начале 2002 года Далай Лама впервые за пятнадцать лет дарует посвящение Кала-чакры в Бодхгайе, сын решил отправиться туда. Хотел очутиться рядом с Далай Ламой, послушать его учение. Родственники и друзья пытались отговорить юношу: поездка через Гималаи из северо-восточного Тибета в Непал и Индию трудна и опасна. Но он ничего не захотел слушать. Чтобы собрать сумму, достаточную для поездки, мать продала все драгоценности и скот, заняла деньги у родственников. Она все еще надеется, что в один прекрасный день ее сын излечится. Возможно, им посчастливится в Индии, в месте рождения Будды.

После короткого разговора с матерью и сыном Далай Лама собрался было уйти. Но молодой человек еще несколько мгновений продолжал удерживать руки главы Тибета. Далай Лама поговорил с одним из своих помощников. Он высказал желание, чтобы один из его личных врачей, руководитель больницы «Делек» в Дхарамсале, Цетен Дордже Садутшанг, осмотрел юношу, чтобы выяснить, что можно сделать. Потом Далай Лама покинул храм и вернулся в тибетский монастырь.

Глава 12

Как формованная глина

Два дня спустя после встречи Далай Ламы со слепым юношей в Бодхгайе я, как обычно, обедал в маленькой столовой на втором этаже монастыря. Здесь обедала вся свита Далай Ламы: от секретаря его личного секретариата до телохранителей. Чаще всего здесь подавали традиционные тибетские блюда: клецки и суп-лапшу с овощами.

Едва я приступил к супу, как ко мне подсел доктор Цетен Дордже Садутшанг. Мы познакомились два года назад в расположенном к северу от Дхарамсалы Спити, где когда-то существовало древнее тибетское королевство. Доктор Цетен, как известно, очень худой. В этом выпускнике Гарварда неистребим дух научного самонаблюдения, а потому говорит он веско и взвешенно. Вообще-то, по большей части он весьма замкнут, но время от времени становится на удивление общительным.

Я спросил его о слепом Лобсанге Тхинлее из Тибета.

— Мне передали просьбу Его Святейшества, — сказал доктор Цетен. — Но прежде, чем я смог обследовать его, мне сообщили новость. Молодой тибетец, монах из монастыря Дрэпунг на юге Индии, пожелал пожертвовать свои глаза этому мальчику.

Я оторвался от тарелки. Обвел глазами столовую, чтобы узнать, слышали ли эту новость остальные. Но никто не обратил внимания.

— Да, удивительно, — продолжал доктор. — Я никогда прежде не слыхал ничего подобного. Конечно, глаза пересаживают, но от мертвых. И никогда от живых доноров.

— Эти люди — родня? — спросил я после длинной паузы.

— Они встречались во время паломничества в Сарнатх, как раз перед тем, как отправиться вместе в Бодхгайю. Они знают друг друга всего несколько дней.

— А вы видели этого слепого юношу? — спросил я.

— Да, я ходил в лагерь, где расположились паломники из Тибета. Там, как раз за храмом, в палатках живет человек двести-триста. Все они перешли через Гималаи в Непал, а затем подкупили пограничников, чтобы их пропустили в Индию. Слепой живет в палатке вместе с восемью или десятью другими паломниками. Пока я был там, его мать все время плакала.

— Вы осмотрели его глаза?

— Нет. Это было невозможно. Темно, и у меня не было нужных инструментов.

— Вы сказали ему о предложении монаха?

— Он уже знал об этом. Я сказал, что ему сначала придется пройти полное обследование, чтобы выяснить, что именно произошло с его глазами. И обоим им придется пройти обследование, чтобы выяснить, насколько они совместимы, чтобы трансплантация стала возможной.

Я снова взялся за суп. Доктор Цетен смотрел в собственную чашку с лапшей. Он едва притронулся к еде.