География растений - Гумбольдт Александр

Было бы интересно нанести на специальные ботанические карты

территории, занятые на поверхности земли растениями одних и тех же

видов. Они оказались бы представленными длинными полосами,

то в виде вересковых зарослей, то в виде неизмеримых травяных

пространств (степи, саванны), то в виде непроходимых лесов, которые,

распространяя бесплодие, подавляя всякую культуру, создавали

сношениям человечества большие препятствия, чем горы и моря.

Так, от северной оконечности Ютландии начинается эта страна

вереска, это сочетание Erica vulgaris, Erica tetralix и лишайников

Lichen icmadophila и Lichen hoematomma, тянущаяся к югу, через

Голштинию и Люнебург*, до 52° широты. Отсюда она поворачивает

на запад и, через гранитную равнину Мюнстера и Бреда, достигает

берегов океана.

В течение многих столетий господствуют эти растения в

северных странах. Человек, несмотря на свои усилия, борясь с почти

непреодолимой природой, отнял у нее лишь немного места для

культуры. Но эти вновь обработанные поля, эти единственно

благодетельные для человечества завоевания его деятельности образуют острова

свежей зелени среди пустынного верещатника. Они напоминают те

оазисы, которые, среди мертвых песчаных пустынь Ливии, являются

хранителями зачатков растительной жизни. Сфагновый

мох—Sphagnum palustre, одинаково свойственный как тропикам, так и зонам

умеренного климата, покрывал некогда значительную часть Германии;

частые в балтийских и западногерманских странах торфяные болота

свидетельствуют о том, как широко там было некогда распространено

это растение. Молодые болота обязаны своим происхождением двум

тайнобрачным: сфагновому мху—Sphagnum и Mnium serpillifolium,

тогда как торф более старых формаций образован скоплением

морских ульв и видов фукуса, часто лежащих притом на слое морского

ракушечника..

Искоренением лесов земледельческие народы уменьшили

влажность климата. Болота постепенно высохли, и сфагновый мох,

создававший на целых территориях древне-германским номадам

препятствия к обитанию, был вытеснен полезными растениями.

Несмотря на то, что явление такой общественности растений

свойственно главным образом и почти исключительно умеренной

зоне, тропические страны дают также несколько таких же

примеров. Вершину хребта Андийской цепи, на высоте 3 000 метров над

уровнем моря, покрывают однообразные заросли желтоцветных

Brathys juniperina и Br. ovata, Jarava—злак, близкий к Papporopho-

rum, миртолистная Escalonia, несколько видов кустовидных моли-

ний и Tourrettia19, сердцевина которой служит иногда пищей

индейцам, оспаривающим ее у медведей.

* Почти до 52°27'.

На обжигающе жарких равнинах между Чинчине и

Амазонкой20 общественно растут серебристолистный Croton, Godoya и

несущая окрашенные прицветники Bougainvillea21. В саваннах

Нижнего Ориноко растет Kyllingia, раздражимые мимозы, а там где

выступает вода источников—веерная пальма Mauritia с пурпурно-

красными плодами.

И точно так же, в королевстве Новой Гранады22, между Турбако

и Манатес, в долине реки Магдалены23, можно найти, так же как

и по западному склону снежных Альп Киндиу, непрерывные леса,

образованные бамбуком и пизанговолистными геликониями (Heli-

conia)24. Но здесь группы общественных растений имеют меньшее

протяжение и под тропиками встречаются реже, чем в умеренных

и холодных зонах.

Для установления былых соединений близлежащих

материков геолог ищет основания в одинаковом строении берегов, в

отложениях и расположении образующих их горных пород, в наличии

сходных рас людей и животных, в глубинах омывающих их морей.

География растений может дать не менее ценные данные для

такого рода исследований. Она рассматривает растения, общие

Восточной Азии с Калифорнией и Мексикой. Она устанавливает

вероятность отделения Южной Америки от Африки еще до появления

органической жизни на земной поверхности и доказывает былое

соединение обоих этих материков в северной части их восточных и западных

берегов.

Это с ее помощью мы можем проникнуть в неизвестность,

окутывающую ранний период существования нашей планеты, чтобы

установить, была ли земная кора, высыхавшая после покрытия

хаотическими водами, сразу во многих местах заселена различными

растительными видами, или же (согласно древнему мифу многих

народов) все родоначальные формы растений сначала возникли на

одном лишь месте, откуда, по трудно обосновываемым путям и

вопреки различию климатов, расселились по всем странам света.

География растений определяет возможность нахождения среди

бесчисленных растений земного шара исходных форм и исследует,

являются ли причиной видового разнообразия изменения, вызванные

образованием сначала случайно возникших, а затем с течением

времени сделавшихся константными, разновидностей, или же оно

произошло путем уклонения от единого прототипа. Она разрешает важную

и часто оспариваемую проблему существования растений,

свойственных всем климатам, всем высотам и всем частям света.

Если бы я осмелился сделать общие выводы из того, что я сам

наблюдал в незначительной части обоих полушарий, то я должен

был бы предположить, что некоторые тайнобрачные растения

являются единственными, которых природа создает повсюду*. Dicranum

scoparium, Polytrichum commune, Verrucaria sanguinea25 и Ver-

rucaria limitata Scop, растут под всеми широтами, в Европе точно

* Шварц также нашел европейские мхи—Funaria hygrometrica, Dicranum

glaucum и Bryum serpyllifolixim на Голубых горах на Ямайке, высота

которых достигает 2 216 метров над уровнем моря.

так же, как и под экватором, на вершинах высоких гор, как

и на морских побережьях, повсюду/ где они находят тень ж

влагу.

На берегу реки Магдалены, между Гондо и Египтиакой, в

низменности, где термометр без изменения указывает температуру от

25 до 28 градусов, у основания стволов Ochroma26 и крупнолистного

Macrocnemum27, мы находили покров, такой густой и такой

свежезеленый, какой можно наблюдать только в шведских и

северогерманских лесах.

Когда путешественники утверждают, что мхи и вообще

другие тайнобрачные редко встречаются в жарких странах, то

причиной этого утверждения является, без всякого сомнения, то

обстоятельство, что они не проникали далеко в глубь лесов, а посещали

лишь засушливые побережья или культивируемые острова.

Из числа лишайников много даже одних и тех же видов растет

под всеми широтами, как северного, так и южного полушария. Они

кажутся почти в такой же степени независящими от влияния

климата, как и горные породы, на которых они растут, из которых

едва ли хоть одна свойственна исключительно какой-либо одной