Не пойман – не муж - Маргарита Южина

– Да нет, мать, нам ехать надо... – замялся Круглов.

– Ехать? Это чего ж ты – только в двери и тут же из дверей? Никуда я вас не пущу! В кои-то веки приехал!..

– Оставайтесь, – попросил отец. – В клуб вместе сходим. Сань, к Пескарихе сын прибыл, Лешка, вы с им в дружках ходили. Тоже из городу пожаловал, специально на праздник, выпить.

– Чего уж выпить! – прервала его женщина. – Мать приехал навестить, да и отдохнуть. Раздевайтесь. А вы копытца-то снимайте, я вам валенки дам, – обратилась она к Люське.

Друзья переглянулись.

– Ну что, останемся? – спросил Круглов. – У нас здесь хорошо, отдохнем ночку, а завтра... завтра я вашего Варенкова сам достану.

Женщины только пожали плечами.

– Ну и здорово! – потер руки обрадованный Круглов. – Мам, пап, знакомьтесь, это мои друзья!

А вечером они все отправились в клуб. Пешком, по широкой улице. Интересно: в городе было слякотно, промозгло и совсем не тянуло ни на какие прогулки, а здесь... В деревне уже лежал снежок, и оттого все было чисто, нарядно и празднично – в маленьких домах горел свет, на улице то и дело встречались разряженные жители, ну лубочная картинка, да и только!

Когда компания появилась в клубе, там уже вовсю шло гулянье. Видимо, поздравительные речи уложились в первые десять минут, и теперь даже за столами сидели не все – кто-то набивал брюхо, кто-то потянулся курить поближе к дверям, а кто-то уже лихо отплясывал на середине зала.

Вечеринка удалась. Очень скоро уже и Марья с Люськой топали ногами на небольшой сцене. Только Лина сидела за столом и смотрела по сторонам смеющимися глазами. Рядом с ней был Левин, но его так и подмывало пуститься в пляс.

– Лина, пойдем туда. Или нога болит? – заботливо склонялся он к ней.

– Пока посижу... – улыбалась ему Лина. – А ты иди, я на тебя отсюда посмотрю.

Левин мотал головой и оставался сидеть.

Заиграла медленная мелодия, и к столу подлетела Люська.

– Женечка! Срочно идем со мной, а то на меня председатель колхоза глаз положил! – затрещала она.

– Хочет переманить тебя в доярки? – поддел Левин.

– Да кто его знает, – на полном серьезе ответила Люська. – Пойдем, а то и в самом деле – украдут, буду тут до конца жизни телят воспитывать!

Левин держался, но в Люське вдруг обнаружилась недюжинная сила: дамочка так дернула мужчину, что тот чуть не потерял равновесие.

– Люська, отцепись, сейчас грохнусь! – грозно пообещал Левин.

– Женечка, не будь букой! – приплясывала на месте Люська. – Или тебя совсем не интересуют прекрасные женщины? Женечка, ты меня настораживаешь!

Она утянула его на середину зала, а Лина осталась одна. Надо же! Украдет ее кто-то, эту Люську! И Левин тоже молодец: мог бы отказаться и не ходить, вон как к нему в танце Люська липнет, ни стыда ни совести!.. Еще ручки вокруг его шеи обвила! А как в глаза заглядывает, зараза!

– А девушка почему грустит? – раздался над ухом незнакомый голос. – Позвольте вас на танец?

Лина обернулась – перед ней стоял приятный мужчина.

– А пойдемте, – решилась Лина. – И в самом деле, надо же отметить праздник!

– Просто необходимо! – кивнул он и вывел свою даму на середину зала.

Во время танца Лина слушала легкую болтовню незнакомца и ловила гневные взгляды Левина, а когда мелодия закончилась, к ним подлетел Круглов. Лина уже представила дружную драку и даже присмотрела, куда бежать, но Круглов вдруг радостно завопил:

– Леха!! Пескарев! И ты здесь?!

– Саня?! Ну офигеть! А ты откуда?! – тоже бурно обрадовался незнакомец.

Лина поняла, что драка отменяется, и перевела дыхание.

– Я с друзьями! Знакомься, это – Лина. А с остальными познакомлю за столом. Пойдем на наш край, – размахивал руками Круглов. – Ну с ума сойти – взяли и встретились!

Лешка Пескарев оказался близким другом детства Круглова, и по этой причине он больше от их компании не отходил. Быстро освоился и приглашал на танец исключительно Лину. Та видела, как Левин скрипел зубами, и потому уделяла Леше предостаточно внимания: нечего бегать на всякие танцы с Люськами!

Но и Люсенька не дремала – она чуть не силой тащила Левина плясать, и если тот упирался, бежала за помощью к матери Круглова.

– Вы только посмотрите, Надежда Николаевна! Я его тяну, а он не хочет! – жаловалась она. – И это в день седьмого ноября! Это ж... форменное наплевательство на самое святое – на революцию! И это в такой день!

И Надежда Николаевна, мягко улыбаясь, подталкивала Левина к Люське:

– И в самом деле, Женя, чего упираться? Идите да танцуйте, пока молодые. Моему вон сколько годков уж, а все еще не угомонится – так и тянет меня на каждый вальс.

– Так это же хорошо! – восхищался Левин.

– Да чего уж хорошего? – удивлялась женщина. – Он этих вальсов отродясь плясать не умел, вот только по ногам мне прыгает. А в ем же весу-то немало – потаскай-ка такого!

А Лину между тем завоевывал Леша Пескарев. Он просто не давал ей проходу. А в один из моментов, когда она вышла на крыльцо подышать свежим, морозным воздухом, выскочил следом и с ходу кинулся целовать.

– Да ты сдурел, что ли?! – отшвырнула его от себя Лина. – Дикарь какой-то!

– А чего такого-то? – хлопал глазами тот. – Ты ж сама... специально вышла!

Конечно, Лина вышла не просто так, она ждала, что выйдет... ну неважно кто! Но совсем не Леша!

И он вышел. Заметив взъерошенного Пескарева и Лину, поправляющую волосы, Левин остолбенел:

– Ага... – растерянно пробормотал он. – Вот так, да?

– Да ничего не «вот так»! – накинулась на него Лина. – Пока ты там со своей Люськой танцы-обжиманцы устраиваешь, меня тут... меня тут... достали уже! А я !.. А у меня... а у меня нога, если ты еще помнишь!!

Левин медленно обернулся к Леше Пескареву:

– Леша, ты больше к этой женщине не подходи, поссоримся.

– Да ну я не знаю! – хлопнул себя по бокам Леша в бурном расстройстве. – А к кому тогда подходить-то?

– Здесь столько краснощеких девчонок, гуляй, Леша, – проникновенно произнес Левин и взял его за пуговицу. – А с этой тетенькой я тебе не разрешаю гулять. Не рекомендую. Настоятельно.

Пескарев плюнул себе под ноги и вошел в клуб, хлопнув дверью.

– Сам ты тетенька, – буркнула Лина, отводя глаза. – И вообще... что мы все пляшем да пляшем, пусть лучше Машка споет.

Однако Марье спеть не удалось. Как-то неожиданно выяснилось, что Левин – известный ветеринар, и развеселых сельчан будто в одно мгновение подменили. У них тут же оказалась к нему целая куча просьб.

– Милок, давай ко мне сбегаем, а? – повисла на руке Левина тучная тетка, едва Лина с Евгением вернулись в клуб. – У меня Матрена на сносях, а самой чего-то недужится. Уж такая квелая. Поглядел бы, а?