Том 2. Вопрос времени. Как крошится печенье. Кейд - Джеймс Чейз

Выйдя на девятнадцатом этаже, он прошел на служебную лестницу и, поднявшись, увидел открытую дверь. Он вошел в спальню Шейлы и закрыл за собой дверь.

Шейла сидела в небольшом кресле с раскрытой книгой на коленях. Она была одета в белую блузку и черную юбку. Именно в этой одежде она принимала гостей миссис Морели-Джонсон.

— Спасибо, что пришел, — сказала она низким, грудным голосом. — Присаживайся.

Петтерсон сел в соседнее кресло и выжидательно глянул на нее. Холодное выражение застыло в ее дымчато-голубых глазах. Эта женщина была для него загадкой, а загадки всегда беспокоили Петтерсона.

— Итак, ты прочел завещание? — сразу взяла быка за рога Шейла.

— Да, я прочел.

— Прекрасно. Как видишь, я сказала чистую правду.

— Да.

— Так ты хочешь получить эти деньги?

Они глянули друг на друга. Оба пытались придать лицу равнодушное выражение.

— Разумеется.

— Другого ответа я и не ожидала. Но ты можешь оказаться у разбитого корыта, не так ли? Придется их заработать.

«Бог мой! — подумал Петтерсон. — Настоящий профессионал! Ни одного лишнего слова».

— Что от меня требуется?

Некоторое время она изучающе молча смотрела на него.

— Требуется… что?

Глядя на ее ноги, Петтерсон постепенно успокоился.

— Твои условия, конечно, — он улыбнулся. — Надеюсь, ты понимаешь, что это шантаж, не так ли? А за шантаж можно схлопотать довольно продолжительное заключение в тюрьме, как ты сама знаешь.

Она кивнула.

— Да… я знаю. — Она махнула в сторону телефона, стоящего на ночном столике. — Позвони в полицию… сообщи им.

Снова они глянули друг другу в глаза.

— Ты непонятная женщина. О’кей, так каковы твои условия?

— Завещание у тебя?

— Да… Я должен его вернуть в нотариальный отдел банка завтра утром.

— Я хотела бы получить его.

Он удивленно уставился на нее.

— Ты хотела бы получить завещание? Но для чего оно тебе?

Шейла выдвинула ящик стола и вытащила сигарету. Петтерсон приподнялся, поднося ей огонек зажигалки. Совершенно случайно он коснулся ее руки, и словно электрический разряд пробежал по его телу. Он понял, что хочет эту женщину. Он поспешно сел на место.

— Может быть, тебе прокрутить магнитофонную запись? — спросила она. — Я совершенно случайно взяла магнитофон напрокат.

Петтерсон, все еще под впечатлением контакта с ее рукой, нерешительно качнул головой.

— Ни к чему, — он попытался взять себя в руки. — Я все понимаю. По теории, если я не выполню твоих требований — то есть того, что ты хочешь, — ты дашь прослушать запись старой леди, и тогда я потеряю работу в банке, а старая леди перепишет завещание… не так ли?

Она кивнула.

— Ты все правильно понял.

Петтерсон глянул на нее.

— Итак, ты хочешь получить завещание… и что еще?

— Ты дашь мне его?

— Возможно. Послушай, Шейла, ты поймала меня в капкан. Согласен. Верно и то, что я хотел бы получить деньги старой леди. Этот шанс мог бы изменить мою жизнь. Обстоятельства вынуждают меня согласиться с твоими требованиями. Но, может быть, будет лучше для нас обоих выложить карты на стол, и ты объяснишь мне, чего ты хочешь?

Шейла замолчала в нерешительности, но в этот момент дверь открылась и в спальню вошел Бромхид. На нем был темно-зеленый костюм, белая рубашка и коричневый галстук. Выглядел он как епископ, принимающий участие в важном заседании.

Петтерсон удивленно уставился на него, но в следующий момент немедленно уловил связь между этой парочкой. Бромхид не сказал еще ни единого слова, а Петтерсон уже знал, что он тоже связан с этим делом.

— Может быть, я объясню вам все получше, — сказал Бромхид, косо глянув на Шейлу. — Мы действительно должны ввести мистера Петтерсона во все детали дела.

— Да, — Шейла успокоилась.

Бромхид обошел кресло Петтерсона и уселся на кровать.

— Вы попросили нас выложить карты на стол. Я сделаю это. Вы прочитали завещание миссис Морели-Джонсон? Речь идет о нескольких миллионах долларов. С вашей помощью я предлагаю несколько изменить завещание и отписать ее племяннику полтора миллиона долларов. Ваша доля от этого, разумеется, не уменьшится даже на цент. Я действую, так сказать, в интересах племянника старой леди, который совершенно забыт в завещании. По моему мнению, люди, оставляющие огромные суммы на благотворительные цели, не должны забывать своих родственников.

Слушая спокойный голос Бромхида, Петтерсон тоже успокоился.

— Я и не знал, что у старой леди имеется племянник.

— Да… у нее есть племянник. Правда, нельзя сказать, что это добропорядочный парень. В свои годы он уже имел дела с полицией. Старая леди не симпатизирует ему, но он мне нравится. Шейле тоже. Вот мы и решили помочь ему, изменив кое-что в завещании старой леди.

Бромхид с добродушной улыбкой глянул на Петтерсона.

Петтерсон ненадолго задумался, затем кивнул.

— Да. Но по всему видно, вы действуете не только из филантропических побуждений. — Он изучающе глянул на Бромхида. — Племянник получит все деньги?

— Разумеется, нет. Он поделится с нами, — менторским тоном произнес Бромхид.

— И что требуется от меня?

— В первую очередь от вас требуется содействие. Надеюсь, вы понимаете, что я не блефую? Когда дело касается таких денег, блеф очень опасен. Вы понимаете, что наш разговор опять же записывается на магнитофон. — Он глянул на Шейлу. — Ты довольна? Может, прокрутишь запись мистеру Петтерсону еще раз?

Шейла протянула руку и включила магнитофон. Петтерсон услышал свой голос, говорящий: «Я, Кристофер Петтерсон, благодарю Шейлу Олдхилл…» и тому подобное. Особенно то, что касалось старой леди.

Он слушал это, понимая, что попал в ловушку и должен выполнить все требования этих негодяев. Если старая леди услышит это… Он моментально потеряет работу… а уж сто тысяч долларов годового дохода ему не видать, как своих ушей!

— Впечатляет, не так ли? — спокойно сказал Бромхид. — Чистая запись, не правда ли? У меня имеется еще и пара копий.

Петтерсон открыл золотой портсигар, выбрал сигарету и прикурил золотой зажигалкой.

— Я еще раз спрашиваю, чего вы хотите от меня?

— Первое, что мне нужно, это получить завещание.

— Вы можете получить его, но я не понимаю, для чего оно вам нужно. Неужели вы надеетесь подделать се подпись?

Бромхид кивнул.

— Именно это я и намереваюсь сделать.

— Не кажется ли вам, что вы чересчур самоуверенны, — терпеливо сказал Петтерсон. — Но Вейдман, ее адвокат, не так глуп. Он не даст обвести себя вокруг пальца. Он прекрасно знает подпись миссис Морели-Джонсон.

Бромхид вытащил из кармана блокнот и авторучку.

— Мистер Петтерсон, позвольте провести небольшую демонстрацию. Поставьте вашу подпись на этом листке.

Петтерсон нерешительно глянул на него, потом взял авторучку, быстро расписался и протянул блокнот Бромхиду. Тот внимательно изучил подпись.

— Что ж, это несколько сложнее, чем подпись старой леди. И все же… — Он взял перо и без малейшего колебания воспроизвел подпись Петтерсона, вырвал два листка из блокнота и протянул их Петтерсону.

— Где ваша подпись?

Петтерсон изучил две идентичные подписи, почувствовал, как дрожь пробежала у него по спине. Чем дольше он всматривался в подписи, тем большее смятение овладевало им. Несмотря на свой многолетний опыт работы в банке, он не мог определить, какая из этих подписей подлинная.

— Это можно назвать особым искусством, — заметил Бромхид. — Итак, что вы скажете сейчас? Вы можете быть спокойны по части подделки подписи старой леди. Это для меня не составляет проблемы. Уж ее-то подпись я изучил досконально. — Он вновь царапнул в блокноте и подал листок Петтерсону. — Смотрите…

Петтерсон внимательно изучил подпись, затем сложил три листка, разорвал на клочки и положил в пепельницу.

— Допустим… Подпись старой леди вы подделаете. Но как быть со свидетелями?

Бромхид кивнул.

— Конечно. Я подумал и об этом. У меня есть два свидетеля, которые за небольшую сумму засвидетельствуют хоть перед Господом Богом, что видели, как миссис Морели-Джонсон ставила свою подпись.

Однако Петтерсона это не убедило.

Нет… Я бы так не делал. Ее адвокат вряд ли поверит в это и обязательно начнет расследование.

— Мистер Петтерсон, вы должны мне поверить, что я все тщательно обдумал. Вы же читали завещание. И вы знаете, что мистер Вейдман, ее адвокат, ничего не получает от старой леди. А я позабочусь о том, чтобы ее адвокат, мистер Вейдман, не оказался забыт в завещании. Скажем, он унаследует три картины Пикассо. Я знаю, он очень хочет это. Я видел, как часто он с вожделением рассматривал их, когда бывал у старой леди. Так что все предельно просто. Она захотела сделать ему сюрприз, составив новое завещание, использовав другого адвоката. Она оставила племяннику полтора миллиона долларов, а ему три картины Пикассо. Неужели вы думаете, что Вейдман осмелится оспаривать завещание, которое дает ему в руки картины стоимостью в пятьсот тысяч долларов? Только идиот мог бы пойти на это.