Испытательный срок - Андрей Кивинов

— Здравствуйте… Вы меня не узнаете?

Да как не узнать? Комиссар Рекс. Или Мухтар? Дай-ка приглядеться получше… Больше все-таки на Мухтарку похож.

— Я Диля… Вы с другом у меня шарики покупали.

Рома, наконец, вспомнил, что собаки не разговаривают. Повернул голову. Рядом справа сидела на корточках знакомая продавщица спорттоваров. С другой стороны расположился мужичок чуть за пятьдесят. У его ног валялся обрез ружья со следами зубов на прикладе.

— У вас крови много, — как-то по-детски сообщила Диля, — надо умыться и заклеить. Вы можете встать?

Хороший вопрос. Но ответ, слава богу, оказался положительным.

Рома оперся о землю-матушку, попробовал сесть. Получилось с первой попытки. Колючая боль стрельнула куда-то в поясницу. Но, судя по ее характеру, ничего страшного — просто сильный ушиб. Голова еще кружилась. Он дотронулся до брови, сморщился от боли. Пальцы в крови, значит, рассечение. Ноги, руки вроде целы. Ощупал самое главное — голову и зубы. Пробоин не обнаружил. Побаливал живот — только бы не разрыв какой-нибудь брыжейки или селезенки.

— Пойдемте, умоетесь, — продолжала хлопотать бывшая продавщица, — вон наш дом.

— Да, — выдавил Рома, — сейчас… Спасибо…

Мужчина ничего не говорил. Комиссар Рекс тоже.

«А что я, вообще, тут делаю? Нас же отправили домой… Довезли до вокзала, посадили в поезд. Потом мы пили… Глеб выпил больше… Глеб… Черт!.. Пуля!»

Сознание вернулось окончательно. Лестница валялась под сосной. Рома огляделся в поисках сумки. Заметил ее на краю оврага. Дохромал, раскрыл.

Твою мать!!! Извините, но по-другому и не скажешь!

Сосны не было. Как не было и финской дрели, захваченной из Юрьевска на всякий случай. Также отсутствовали бритвенный станок, пенка, лосьон. Хотя, судя по бородам, данным имуществом никто из отроков не пользуется. Но оно представляет материальную ценность. Но дрель-то ладно, а сосна…

— Вы не брали?

— Что? — уточнила Диля.

— Тут… Кусок дерева.

— Нет… Мы, вообще, к сумке не подходили. А это ваша?

Рома не ответил, пригнулся и стал осматривать склон оврага. Вряд ли эти головорезы захватили сосну с собой. Но если захватили, придется их искать и жестко беседовать. Для компьютерной игры хороший поворот сюжета, но для жизни не очень. Но ему повезло. Заветная деревяшка валялась возле куста дикой бузины, растущей на склоне оврага. Ее выкинули, не обнаружив в ней ничего ценного, но бузина помешала улететь вниз. Не обращая внимания на публику, он встал на карачки. Опасался, что потеряет равновесие — голова еще кружилась. Дополз до бузины и поднял добытую в нечестном бою улику. Все-таки есть справедливость. Если это можно назвать справедливостью.

Теперь можно умыться и зализать раны.

По дороге к дому Диля поведала, что произошло.

— Я шум услышала, выглянула. Вас сразу узнала. У меня зрение — две единицы… Это Ильяс вас бил, брат Гаджи, который меня там, в магазине… Я позвала отца… Они сказали, что это их дела, но Туман им все объяснил. Убежали.

— Кто?

— Туман, — Диля кивнула на собаку, — он сильный, с ним даже волки не связываются.

Любопытное совпадение. С псевдонимом приятеля, из-за которого он сюда притащился.

— Да… Спасибо… Вы очень кстати… Проблем не будет?

— Нет… Я без Тумана никуда не хожу.

Дилин батя, тащивший стремянку, не говорил ничего. В отличие от дочери он не был уверен в спокойном будущем. Но не оказать помощь человеку, спасшему его дочь от международного терроризма, не мог. Как тут оказался Рома, и за каким шайтаном его понесло на дерево, тоже не спрашивал. Раз оказался, значит, надо было.

— Что, закрыли магазин?

— Да… Невыгодно, — ответила девушка, — теперь там водкой торговать будут. А меня не берут — двадцати одного нет. Обидно. Я ж не собираюсь ее пить.

В доме он умылся, Диля помогла заклеить пластырем ссадины и перевязала голову. В принципе, он отделался легко. Как ему повезло, что дом продавщицы оказался рядом, и что она услышала шум!

— Диля… Ты не можешь помочь мне еще разок? Это абсолютно безопасно. Кое-куда съездить на вашей машинке.

— Хорошо… Хотя я люблю, когда опасно.

Просмотр голливудских вестернов все-таки накладывает на девичью психику определенный отпечаток.

— Хатхи, кончай дрыхнуть! — забарабанили снаружи в вагончик спецсвязи.

Вечно спящий красавец Котов лениво поднялся с койки и распахнул дверь. На ступеньках стоял Виталя Шевченко.

— Чего надо? — Леха с трудом подавил зевок.

— Там на КП тебя какая-то дамочка спрашивает.

— Какая еще дамочка?

— Тебе же ясно говорят: ка-ка-я-то… — ухмыльнулся взводный, — местная, похоже. Молодая и симпатичная. Мне бы такое счастье привалило, я б процессором не щелкал.

— А у меня и жена целлюлитом не испорчена, — похвастался инспектор, уселся на койку и, сбросив домашние тапочки, стал натягивать берцы.

— Уши причесать не забудь! — бросил Виталий, прикрывая дверь.

Завязав шнурки, Леха накинул куртку, прихватил кобуру и неторопливо побрел на КП, по дороге ожидая какого-нибудь подвоха. Шевченко — есть Шевченко. Любит пошутить над ближним. Один раз на унитаз пленку оберточную натянул, невидимую. В результате струя пошла не вниз, а в стороны — на только что заботливо постиранные брюки. Хорошо еще, по-большому не присел.

Однако возле шлагбаума действительно стояла молодая и вполне красивая девушка, не похожая на унитаз. Инспектор узнал ее. Продавщица из недавно закрывшихся «Спорттоваров».

— Слушаю…

— С вами поговорить хотят. Там… — Диля кивнула на «пятерку» с тонированными стеклами, стоявшую метрах в двадцати от поста, — пойдемте!

— Погоди! Кто поговорить хочет? — Котов ни на секунду не расслаблялся, когда дело касалось личной безопасности. — О чем?

— Ваш друг. По поводу посылки.

— Какой посылки?

— Пойдемте… — поманила она вместо ответа, — он просил, чтобы вы пришли один.

Вот это уже было похоже на засаду. С другой стороны, если бы хотели напасть, не присылали бы гонцов в юбке. Хотя кто их, врагов, знает.

Котов двинулся следом, на ходу расстегивая кобуру. Что там еще за посылка? Пятьдесят кило тротила?

— Э, подожди! Ты не шахидка часом?

— Нет, Лех, она не шахидка, — раздался откуда-то сбоку насмешливый, очень знакомый голос.

Котов обернулся. Из-за валуна вышел Рома Фокин. Голова повязана, кровь на рукаве. След кровавый стелется по сырой траве.

— О! Ромка! — обалдел Котов, подходя ближе и пряча пистолет в кобуру. — Ты чего вернулся? И что за конспирация?

— Скучаю я по тебе.

— Блин, а кто это тебя так раскрасил?

— Оборотни.

Рома подошел к машине и приоткрыл дверь.

— Садись!

— На хрена? Пошли к нам!

— Лучше здесь. Для тебя, Леш, лучше!

— Не понял, — инспектор по очереди посмотрел на Дилю и коллегу.

— Ты ж знаешь, где я нынче работаю. Отдел собственной безопасности. Собственной. Садись-садись… Диля, погуляй немножко. Не стреляй только ни в кого.

Котов забрался на переднее сиденье. Рома сел назад, а не рядом.

— Скажи-ка, Хатхи, ведь не даром?

— Что — не даром?

— Не даром ты переправил посылку Глеба? За сколько, если не секрет?

— Какую посылку?

По интонации инспектора даже пионер из детского лагеря понял бы, что тот прекрасно знает, о чем идет речь. А уж человек, пять лет отработавший в уголовном розыске…

— Леш… Вот как ты думаешь, мне больше делать нечего, как сюда из Юрьевска тащиться? Позвонить можно было — двадцать первый век на улице. А я приехал. Значит, вариант серьезный. Очень серьезный… Врубаешься?

— Да не передавал он ничего, — упрямо повторил Котов, — чего случилось, Ром?

— У тебя вроде контузии, не было… А с памятью — беда. Ладно!

Рома демонстративно распахнул дверцу и сделал вид, что выходит.

— Может, фельдпочту пойдем глянем? Полномочия есть. Шкафыча пригласим, для объективности… Он возражать не станет. А?!

— Быстро же ты скурвился, Рома… — процедил инспектор спецсвязи сквозь зубы, — мы ж на соседних койках спали, из одного котелка… А тут — полномочия вспомнил… Чего таким козлом-то стал?

— Можешь считать, что я им и был… — спокойно ответил опер, поправляя повязку, — я ведь, Леш, тебя подписывать ничего не прошу. Мне нужна только информация. Между нами. В противном случае твой маленький бизнес превратится в большой геморрой… Ну так что? Остаемся в машине или идем к вам?

Котов посмотрел на Рому, словно злостный алиментщик на судебного пристава, но из машины не вышел. Что означало — своя рубашка ближе к пузу.

— Так что насчет Глеба?

— Ну… Переправлял он кое-что…

— «Винторез»?

Леха молча кивнул.

— Зачем, не сказал?

— Я не спрашивал. Но догадываюсь. Такая штучка на черном рынке тонн на двадцать потянет, если не больше. Комнату можно купить.