Эреб - Урсула Познански

Ник закрыл глаза. Господи, какая идиотская лживая чушь. На другом конце провода воцарилось растерянное молчание; до Ника доносилось только бормотание телевизора.

— Ты серьезно? — после необычайно долгой паузы спросил наконец Джеми. — Раньше ты совсем по-другому к этому относился. Мы же все-таки… А, вон оно что! — Джеми засмеялся. — Теперь я понял! Ник, старина, почему ты сразу не сказал? У тебя свидание, и ты боишься, что дядя Джеми вечно будет тебя дразнить, если ты в этом признаешься.

— Чепуха.

— Да все в порядке, топай на свое свидание, развлекайся. В понедельник все в мельчайших подробностях мне расскажешь. А к следующим выходным, надеюсь, я уломаю Дарлин, и мы погуляем вчетвером.

— Дарлин? — переспросил Ник, против воли заинтересовавшись услышанным.

— Да, такая стройненькая блондинка из школьного оркестра. На год младше нас, играет на кларнете, обычно носит джинсовую мини-юбку. Дарлин… По-моему, звучит.

— Да, ничего так. Слушай, мне надо закругляться, матушка зовет.

Ложь без труда слетела с губ Ника, ведь часы на компьютере показывали без пяти минут девять. Сейчас он снова сможет запустить игру.

Комната тесная, всего с одним крохотным окном, которое невозможно открыть. При любом движении Сария кровать издает пугающие, похожие на предсмертный хрип звуки; ему кажется, что она вот-вот рухнет, и тогда хозяин харчевни выставит счет еще и за сломанную мебель.

Запас сил и здоровье у него отменные, лучшего нельзя и желать, с удовольствием отмечает он. Отдых пошел ему на пользу.

Только подойдя к двери, он замечает, что не один. На небольшом табурете, забравшись на него с ногами, восседает гном, грязно-белый, как стена комнаты.

— О, Сарий! — верещит и гримасничает гном. — У меня есть для тебя новости. От Вестника. Я, так сказать, вестник Вестника.

Сарий поглядывает на посетителя, чье кривоносое лицо прямо-таки светится радушием, и ничего хорошего почему-то от него не ждет.

— Мой повелитель недоволен твоим любопытством, — начинает гном. — Думаю, ты догадываешься, о чем я говорю. Конечно, он понимает, что тебе хочется узнать побольше об Эребе, но ему не нравится, что ты у него за спиной что-то вынюхиваешь.

Длинным ногтем гном ковыряется в зубах, находит нечто зеленоватое и тщательно его рассматривает.

— Поэтому он готов ответить на твои вопросы. Кстати, представь себе, у него к тебе тоже есть вопросы.

С легким отвращением Сарий наблюдает, как его собеседник снова кладет зеленоватый комок в рот и принимается его жевать.

— Какие вопросы?

— О, совсем несложные. Например, Ник Данмор знает человека, которого зовут Рашид Салех?

Сарий настораживается. Интересно, что значит подобное любопытство? С другой стороны, если вопросы Вестника будут и дальше так просты, то он, можно сказать, легко отделается.

— Да, Ник его знает.

— Хорошо. А знает ли Ник Данмор, что особенно нравится Рашиду?

Это совсем просто.

— Он любит кататься на скейтборде, слушает хип-хоп и балдеет от Стивена Кинга.

Продолжая жевать, гном с довольным видом кивнул:

— В этом Ник хорошо разбирается. А может быть, он знает еще, чего боится Рашид Салех?

Нет. Откуда ему это знать? Хотя… есть одна вещь, которая в свое время бросилась ему в глаза: Рашид боится высоты. Однажды они всем классом побывали на «Лондонском глазе»,[12] гигантском колесе обозрения на берегу Темзы. Рашид хоть и прокатился с ними, но было видно, что он страшно побледнел, а потом его чуть не вырвало.

— Он не любит высоты. Избегает подниматься на смотровые площадки, башни и все такое.

Гном прищелкивает языком.

— Это превосходит все, что мы уже узнали. Спасибо, Сарий. Мой повелитель склонен простить тебе чрезмерную любовь к знаниям. Теперь и я в ответ кое-что поведаю тебе.

Белый гном наклоняется вперед и доверительно подмигивает Сарию.

— Список участников поединков, которые пройдут на арене, ты найдешь в таверне Атропос. Поприветствуй от меня старушку.

Он спрыгивает с табурета, излишне почтительно раскланивается и уходит. Сарий надевает шлем, вешает на спину щит и уже направляется к двери, как вдруг что-то всплывает в памяти.

Белый гном не ответил ни на один его вопрос. Сарий даже не успел задать ни одного вопроса.

Город, несмотря на поздний час, более чем оживлен. Сарий предпочитает держаться широких улиц и избегает сворачивать в темные тупики, которые напоминают ему коридоры лабиринта. На каждом углу стоят чаши, в которых пылает огонь, окрашивая кремовые стены домов в золотистые цвета. То тут, то там он встречает других воинов; некоторые ему знакомы: Сапуджапу, например, и ЛаКор. Ему хочется узнать, отыскали ли Дриззел, Блэкспелл и Лелант дорогу сюда, — скорее всего, да. Им вряд ли потребовалось много времени, чтобы найти красную реку. А может, на них напала еще одна орда гигантских скорпионов и всех прикончила? Эта мысль ему определенно нравится.

Жаль, что не было возможности спросить у гнома, как добраться до таверны Атропос, ведь, прогуливаясь по главным улицам, он может и не обнаружить ее. Ему нужна подсказка. А чаши с огнем, сообразил он, — это не то же самое, что разведенный где-нибудь в глуши костер: они предназначены лишь для освещения, возле них не поговоришь.

Лишь когда Сарий видит карлика, который силится открыть тяжелую деревянную дверь, он понимает, что можно зайти в один из магазинов с левой или правой стороны улицы. «Мясная лавка» — гласит надпись, начертанная крупными буквами на прибитом гвоздями деревянном щите прямо над входом.

Несколько минут спустя Сарий заглядывает в лавку старьевщика, где полки ломятся от всевозможных диковин. Внимание его привлекает череп вампира, на клыках которого нанизаны катушки с нитками, — здесь им самое место. Впрочем, катушки можно было бы насадить и на жала скорпионов.

Из самого мрачного уголка лавки, шаркая ногами, выходит седобородый старик.

— Ты что-нибудь покупаешь или продаешь? — спрашивает он, не удостаивая Сария даже приветствием.

— Продаю, — отвечает Сарий, открывает суму и выкладывает на прилавок две клешни скорпиона, пластины, покрывавшие его спину, и жало. В душе вновь вздымается гнев. Он мог бы уже быть обладателем волшебного кристалла!

— Ага. Скорпион раскромсанный, — убеждается торговец. — За это много не дадут, кроме разве что жала, если в нем еще сохранился яд.

Вооружившись лупой, он рассматривает черный изогнутый шип.

— Сколько я получу за него? — спрашивает Сарий. — Мне бы, например, хотелось разжиться волшебным кристаллом.

Торговец недоуменно глядит на него:

— Волшебные кристаллы нельзя купить. Их можно найти. Или получить в подарок. За жало я даю тебе три золотые монеты, за остальное — еще две.

Звучит не очень-то радужно. Сарий припоминает, что Тирания после сражения с водными великаншами получила сорок золотых.

— Слишком мало, — говорит он, поддавшись внезапному порыву. — Я хочу десять золотых, иначе сделка не состоится.

Торговец недовольно поглядывает то на останки скорпиона, то на Сария.

— В лучшем случае шесть.

Они договариваются на семи, и Сарий, преисполненный радости, покидает лавку — на этот раз он все правильно сделал. Впрочем, чувство это улетучивается, когда в одной из соседних витрин он видит жало скорпиона, выставленное на продажу за пятьдесят пять золотых монет. Кроме того, увлекшись торгами, он забыл спросить о дороге в таверну.

В следующей лавке — это обувная мастерская, где предлагается купить самые разные сапоги: непроницаемые для яда, усеянные клинками и даже поражающие молниями, — ему с готовностью все рассказывают. Итак, третий поворот налево, и вот он уже стоит перед покосившейся облезлой дверью. На вывеске у входа красуются ножницы, приготовленные к работе, а под ними надпись: «Последний разрез».

Внутри едва ли не темнее, чем снаружи, на ночной улице. Маленькие фонарики освещают только столы и руки сидящих, лица остаются завешены тьмой.

Сарий останавливается у стойки, за которой хозяйничает древняя старуха; та не обращает на гостя никакого внимания. Скрюченным указательным пальцем она выводит какие-то линии на деревянном прилавке и тихо бормочет себе под нос.

— Я хотел бы записаться для участия в боях, которые состоятся на арене, — говорит Сарий.

Старуха мельком взглядывает на него, но ни слова не отвечает.

— Где мне найти список, в который я мог бы внести свое имя для участия в поединках? — делает он еще одну попытку. — Вы Атропос, не так ли?

Упоминание ее имени, кажется, выводит старую хозяйку из оцепенения:

— Да, это я. Список в подвале.

Она мерит Сария взглядом с ног до головы.

— Ты и впрямь хочешь участвовать в поединках?

— Да.