Притворщик - Селеста Брэдли

Ему следовало серьезно пересмотреть свои выводы в отношении мотивов, которыми руководствуется леди Агата, и понять, какая же она настоящая? Распутная любовница, которую описывал Джеймс? Безупречная профессионалка? Или просто милая женщина, отдающая свои силы, чтобы облегчить чужие страдания и горе?

Письмо, которое Саймон прочел утром, говорило о ее невиновности, но в связи с ним возникал ряд новых вопросов.

На последней странице содержались, указания «дорогой миссис Белл» о том, как в дальнейшем избегать вопросов «лорда Фистингема».

Скажите ему, что я уехала подлечиться в Кендал, но будьте осторожны. Ему не следует знать о моем отъезде из Ланкашира, иначе он сразу поймет, что я нахожусь в Лондоне. Уверена, что скоро получу весточку от Джеймса, и тогда…

Ланкашир. Джеймс был родом из Ланкашира, хотя долгие годы не жил там. Судя по всему, эта связь началась раньше, чем первоначально предполагал Саймон.

Но кто этот лорд Фистингем? Еще один любовник? Возможно, этого человека она держала про запас на тот случай, если Джеймса не удастся отыскать. Впрочем, в это Саймон не слишком верил.

Так и не найдя ответа, он медленно повернулся и отправился оформлять документы для выписки Рена из госпиталя.

Джеймс Каннингтон перекатился на бок на вонючем тюфяке и прищурился, увидев утренний свет, пробивающийся между досками. Судя по всему, уже наступило утро.

Ему не часто удавалось усилием воли выйти из наркотического тумана, в котором его держали, и когда это случалось, он старался заметить как можно больше подробностей вокруг.

Он понимал, что находится на судне, вероятнее всего – на рыболовном, если судить по запаху. Судно было старым, потому что скрипело при подъеме каждой волны, а доски обшивки покоробились.

Одна из щелей оказалась достаточна широкой, и, прижавшись к ней глазом, можно было разглядеть часть внешнего мира – по крайней мере, то, что находилось выше ватерлинии.

Судя по всему, они стояли в порту, но сквозь щель, обращенную в сторону моря, Джеймс никогда не видел других судов. Их судно принадлежало французам, которые орали друг на друга и непристойно ругали его, когда приносили ему еду, или били. Джеймс выучил множество новых ругательств, но сомневался, что ему когда-нибудь представится случай ими воспользоваться.

Зато теперь он знал, что человек может довольно долго прожить на черством, как камень, хлебе и прогорклой воде, от которой воняет дохлой рыбой и гнилью.

Джеймс откинул голову на тюфяк. Если он будет вести себя тихо, бандит, который принесет ему еду, вполне вероятно, уйдет, презрительно пнув его разок-другой и только.

Вскоре появился дюжий мужик, которого Джеймс мысленно окрестил Быком; он швырнул хлеб на пол рядом с соломенным тюфяком и с размаху поставил на пол ведро, расплескав воду, затем злобно пнул Джеймса в бок.

– Просыпайся ленивый англичанин!

Джеймс наблюдал за Быком из-под ресниц, опасаясь, как бы не получить еще один пинок, но чувство самосохранения моментально улетучилось, как только он заметил газету, торщащую из заднего кармана его мучителя.

Новости! Из местной газеты можно получить множество полезных сведений: узнать, где он находится, какое сегодня число и как обстоят дела на фронте…

Он должен заполучить газету. Но как?

Пожалуй, для начала «ленивый англичанин» проснется. Джеймс со стоном скатился на пол, и француз повернулся, недовольно заворчав; он поднял ногу, приготовившись пинком водворить пленника на место.

Несмотря на слабость, Джеймсу не составило особого труда ухватиться за поднятую ногу и повалить на себя грузного детину, но тут Бык от неожиданности громко вскрикнул. Проклятие! Услышав его крик, сюда могли прибежать остальные бандиты.

С нескольких попыток Джеймсу удалось вытащить из кармана француза газету, и она упала на пол, после чего он пинком ноги забросил газету под тюфяк.

После этого он позволил Быку стряхнуть его с себя, а явившиеся на шум остальные тюремщики еще долго перекидывали его друг другу, ругая последними словами.

Уже теряя сознание, Джеймс все-таки успел заметить, что их шестеро. Он надеялся лишь после побоев вспомнить, куда засунул газету.

Закончив проверку палат на втором этаже, Агата стала спускаться по широкой мраморной лестнице в вестибюль, когда привезли новых раненых; однако Джейми среди них не было.

Последние несколько ступенек она преодолела почти бегом, потому что ей не терпелось выйти на свежий воздух.

– Агата! – окликнул ее знакомый голос, и она, чуть не поскользнувшись на мраморном полу, остановилась, замахав руками как ветряная мельница, чтобы удержать равновесие. – Осторожно не расшибитесь!

Лавиния. Только ее здесь не хватало!

– Благодарю, миледи. Полагаю, вы решили навестить раненых?

– Сомневаюсь, что могу позволить себе тратить на это время. Я пришла, чтобы поговорить с администрацией о предстоящем посещении госпиталя принцем-регентом.

– Принцем-регентом?

– Надеюсь, вы помните, кто правит нашей империей? Таких безмозглых людей я еще не видела, – добавила она пренебрежительно. – Если бы не премьер-министр, мы бы и оглянуться не успели, как Англия капитулировала бы перед Францией.

Однако по блеску ее глаз Агата без труда догадалась, что леди Уинчелл в полном восторге оттого, что находится в самой гуще деятельности, связанной с подготовкой столь знаменательного мероприятия.

– Дорогие дамы, как я рад, что встретил вас здесь обеих!

Обернувшись, Агата увидела, что к ним приближается Саймон. Ну вот, только его здесь не хватало!

– Мортимер! Что ты здесь делаешь, дорогой?

– Мистер Эпплкуист, как приятно снова видеть вас! Возможно, вы с женой сможете прийти к нам на следующей неделе поиграть в карты?

– Я не играю в карты, леди Уинчелл, но тем не менее благодарю вас.

Агата предупреждающе посмотрела на Саймона. Лавиния скользнула по ней холодным взглядом, напоминавшим взгляд змеи.

– Ну конечно, не играете, как я могла забыть? Ну что ж, придется нам придумать какое-нибудь более, доступное развлечение.

– Отличная мысль, миледи, – поспешно произнес Саймон. – С нетерпением будем ждать вашего приглашения.

– Не сомневаюсь, мистер Эпплкуист, не сомневаюсь! – Одарив Агату ледяной улыбкой, Лавиния грациозно повернулась и удалилась.

– Черт бы тебя побрал, Саймон! – Агата была вне себя. – Что ты себе позволяешь?

– Мне показалось, что тебя пора спасать от ярости этой мегеры. – Саймон весело взглянул на нее.

– Я сама прекрасно справилась бы с ней. Она не знает, что я знаю, а пока она не знает, что я знаю, я нахожусь в более благоприятном положении.