Империя атома - Альфред Ван Вогт

— Не собираетесь ли вы остаться? — резко прервал его советник Питер Кадрон.

Холодное жесткое чувство уверенности вернулось к Хедруку. Хотя его голос чуть подрагивал, слова были точными.

— Вспомните, Кадрон, психоанализ характера Императрицы. Аномальные социотехнические воздействия нашего века сделали ее такой же беспокойной и склонной к приключениям, как и девятнадцать биллионом ее подданных. Она хочет перемен, возбуждения, новых впечатлений. С другой стороны, она олицетворяет императорскую власть, это — представитель консервативных сил, направленных против перемен. В результате — постоянное напряжение в психике, опасное состояние неуравновешенности, которое делает ее самым трудным противником Оружейных магазинов за многие столетия.

— Без сомнения, — холодно произнес другой советник, — повешение даст щелчок ее измученным нервам. Несколько мгновений, пока вы будете дергаться и подпрыгивать в петле, жизнь покажется ей менее скучной.

— Я хотел предложить, — сказал спокойно Хедрук, — чтобы один из наших А — людей обдумал различные факторы и ответил, имеется ли возможность остаться.

— Мы проконсультируемся с Эдвардом Генишем, — ответил Кадрон. — Теперь, пожалуйста, подождите, пока мы обсудим этот вопрос.

Лица советников остались на экране. Но голосов не было слышно. Беседа казалась бесконечной. Роберт стоял, стиснув зубы и сжав кулаки, и вздохнул с облегчением, когда Питер Кадрон, наконец, обратился к нему:

— Мы должны с сожалением доложить: А — человек Эдвард Гениш заявил, что для интуиции факторов недостаточно. Остается только логика. Поэтому мы хотим задать один вопрос: с какого момента ваши шансы вырваться из дворца начнут резко падать? Сможете ли вы остаться на ленч?

Хедрук был шокирован, но усилием воли взял себя в руки. Он и не предполагал, что будет так надеяться на этого высокотренированного гения интуиции. Ситуация вдруг стала неопределенной и опасной вопреки его предварительной оценке. Наконец он произнес:

— Нет, если я останусь на ленч, я обречен. Императрица любит играть в кошки — мышки, и она наверняка сообщит мне о приговоре во время еды. У меня созрел один план. Расчет сделан на ее эмоциональные реакции и на то, что она наверняка будет искать оправдания самой себе. — Он помолчал, хмуро глядя на экран. — Но мне нужна помощь.

Слово взял советник Кендлон, круглолицый спокойный мужчина:

— Насколько я понимаю, Хедрук, у вас две цели: одна — защищать Оружейные магазины от неожиданной атаки в этот период, всеми признанный опасным для нашей цивилизации, а другая — ваш собственный любимый план установления дружеских связей Оружейных магазинов с Императрицей и Императорским правительством. Следовательно, вас можно назвать шпионом лишь условно. Другая информация, которую вы можете добыть, принадлежит только вам. Нам она не нужна. Постарайтесь вспомнить: что может подтвердить вашу теорию о том, что готовится нечто ужасное?

Хедрук медленно покачал головой. Внезапно он почувствовал себя полностью опустошенным. У него возникло странное ощущение физической отрешенности от происходящего. И когда он наконец заговорил, его голос прозвучал как бы издалека — холодно, четко, ровно:

— Вы, я вижу, джентльмены, ничего не решили, хотя не отрицаете, что не хотели бы меня лишиться. И нет сомнения в вашем желании узнать, что скрывает Императрица. К тому же, как вы сказали, имеется еще мой любимый план. Поэтому я решил остаться.

Они не сразу согласились. Характер Императрицы — странный и беспокойный, со странностями — был непредсказуем. Малейшая оплошность могла стать роковой. Детали — о, они обсуждали их с кропотливой дотошностью. Главное заключалось в том, что он был первым в истории предателем Оружейных магазинов, который тем не менее отказался дать какую — либо информацию любопытному правительству. Его впечатляющая внешность, блестящий ум и сильный характер уже очаровали Императрицу. Следовательно, если только она не занята чем — то сверх секретным, угроза повешения является лишь тестом. Но надо быть осторожным. Если потребуется, можно дать секретную информацию общего характера об Оружейных магазинах, чтобы возбудить у нее аппетит для большего, и…

Звонок в дверь прервал беседу. Вздрогнув, Хедрук отключил связь, но тут же, овладев собой, быстро снял золотую булавку со своего галстука и наклонился над столом. Там лежало зеркало, небольшое, красивой формы, его декоративная верхняя часть представляла собой точную копию следящего устройства, задействованного от крошечного атомного источника внутри кольца. Это была такая же тонкая работа, как вдевание нитки в иголку. Три раза его рука чуть дрогнула и пропустила почти невидимое углубление, которого нужно было коснуться. На четвертый раз он попал в него. Следящее устройство исчезло, как вспышка света, не оставив никаких следов. На столе, где оно стояло, теперь лежало только одеяло, которое он подстилал, чтобы не царапать полированную поверхность.

Хедрук отнес его в спальную комнату. Повертев в нерешительности кольцо в руке, он положил его в металлический ящичек с тремя другими кольцами и установил защитное устройство на уничтожение колец при попытке открыть его. На его руке осталось только одно боевое кольцо, когда он наконец спокойно пошел открывать на настойчивый звонок.

Высокий мужчина, один из посыльных Императрицы, кивком приветствовал его:

— Капитан, Ее Величество просила меня сообщить вам, что стол уже сервирован. Не будете ли вы добры пожаловать на ленч?

На мгновение у Хедрука появилось отчетливое впечатление, что это розыгрыш и что Иннельда уже начала маленькую возбуждающую игру. Он взглянул на ручные часы. Маленький циферблат показывал 12.35. С момента, когда он услышал смертный приговор, прошел час.

Вопрос, остается ли он на ленч, уже отпал. Положение прояснилось, когда он увидел солдат, стоявших в каждом переходе на его пути к королевскому обеденному залу. Выбора у него уже не было.

Это было настолько ясно, что Хедрук постоял немного на пороге огромной комнаты, саркастически улыбаясь, и снова стал самим собой.

Спокойно, все также с улыбкой, он прошел среди столов шумных придворных и опустился на свое место за пять кресел от Императрицы.

Глава 2

Коктейль и первое блюдо уже были поданы. Хедрук сел, ожидая, что будет дальше. Физическое бездействие даже успокоило его. Он рассматривал людей вокруг себя — молодых, сильных, высокомерных, умных, составляющих личную свиту Ее Императорского Величества.

Он почувствовал легкое сожаление, что всему этому приходит конец. Больше полугода он наслаждался этим блестящим обществом. Ему интересно было наблюдать, как молодые люди пользуются плодами всесильной власти, что напоминало его собственное далекое прошлое. Хедрук криво усмехнулся. Было в его бессмертии свойство, которое он должен был всячески подавлять, — растущее пренебрежение риском во время кризиса, беспечность по отношению к опасности. Он сознавал, конечно, что рано или поздно попадет в ситуацию, неподвластную его тайному могуществу. Сейчас, так же, как и в прошлом, только его высшая цель была важнее всего.

Голос Императрицы неожиданно возвысился над общим гулом и оборвал его раздумья.

— Вы, кажется, о чем — то задумались, капитан Хедрук?

Хедрук, медленно повернув голову в ее сторону, более пристально, чем обычно, посмотрел на нее. Он все время чувствовал, что зеленые глаза наблюдают за ним. У нее было благородное лицо с высокими скулами и твердым подбородком знаменитого семейства Ишеров. Не вызывало сомнений, что, несмотря на молодость, она была не последней в звездной плеяде человечества. Правда, своенравие и неограниченная власть несколько исказили ее красивые черты. Но было уже видно, что сумасбродная, ослепительная Иннельда, подобно всем ее замечательным предкам, устоит перед коррупцией и интригами и что выдающееся семейство Ишеров еще продолжит свой род.

«Самое важное сейчас, — подумал Хедрук с резкой отчетливостью, — заставить ее открыть свои намерения». Он сказал:

— Я думаю, Иннельда, о вашей прабабушке, очаровательной Ганиэли, золотоволосой Императрице. Хотя у вас волосы каштановые, вы очень похожи на нее в ее молодые годы.

В зеленых глазах появилось озабоченное выражение. Императрица сжала губы, а затем приоткрыла их, как бы намереваясь что — то сказать. Но, прежде чем она заговорила, Хедрук продолжил:

— Оружейные магазины имеют полное описание ее жизни. То, о чем я сейчас думаю, немного печально, ведь когда — нибудь от вас тоже останется только жизнеописание в Информационном Центре…

Удар был сильный. Он знал, что эта молодая дама не выносит даже мысли о своей старости и смерти. Ее глаза гневно засверкали, выдав, как это было уже не раз, все ее тайные планы.