Без названия - Григорий Глазов

- Как по-вашему, каким образом письмо Сэма Шобба могло попасть к американскому автору до того, как пакет был передан дочери Диомиди.

- У меня есть ответ на эту загадку.

- Какой?

- Пакет никуда не пропадал, не передавался в Фонд имени Драгоманова, не возвращался дочери Диомиди. Он оставался в руках Гилевского.

- Да, но в сейфе его не было, - сказала Кира.

- Мало ли куда он на время мог перепрятать пакет, а потом опять вернуть его в сейф, куда годами никто не заглядывал. Допускаете ли вы, что имея столько лет возможность вскрыть пакет, Гилевский удержался от соблазна? Если еще иметь в виду, что он был помешан на Диомиди.

- Да, но ведь сейф можно открыть только двумя ключами, один из которых у директора музея.

- А вот на эту загадку я ответить не могу, - Чаусов был подавлен скорее всего тем, что он, считавший себя лучшим знатоком публикаций, связанных с именем Диомиди, не имел понятия о книге Дж. Бэррона, вышедшей в Нью-Йорке; и еще, вероятно, вопросом: каким образом письмо Сэма Шобба к Диомиди, которое скорее всего находилось в пакете, попало к американскому автору. Если бы оно хранилось в другом месте, то было бы опубликовано давным-давно, ибо написано еще в 1947 году! И не только опубликовано, но и расцитировано!..

Кира наблюдала за Чаусовым. Он был выбит из колеи, обескуражен. И она подумала, что сейчас самое время приступить к главному.

- Надо кое-что привести в соответствие, Алексей Ильич, - начала Кира. - Первый вопрос: скажем, если вам надо пройти в музей этнографии и художественного промысла, вы покупаете билет?

- Нет. Я много лет там проработал, вахтерша Фоминична меня хорошо знает.

- Значит, если бы вы вошли туда, когда проходило шесть-семь посетителей, она могла и не обратить на вас внимания?

- Скорее всего.

- Хорошо. В тот день, когда вы говорите, вы были на выставке мебели, там было много народу?

- Не очень.

- Если бы там в это время находился какой-нибудь ваш хороший знакомый, скажем, Огановский, могли ли бы вы его или он вас не заметить?

Чаусов задумался, затем спросил:

- А что, Огановский был там тогда?

- Когда "тогда"? - спросила Кира.

- Ну... в этот день... в это время.

- Вы не ответили на мой первый вопрос.

- Пожалуй, мог и не заметить.

- А вот Огановский утверждает, что не заметить вас и Жадана, если бы вы находились там, невозможно. Народу почти не было. Впрочем, это легко проверить по количеству проданных в тот день билетов. Ведь это было уже перед самым закрытием выставки, конец дня. Кроме того, есть возможность устроить вам и Жадану очную ставку с Огановским.

Чаусов умолк. Она ждала, давая ему возможность принять какое-то решение. Наконец, сглотнув ком, Чаусов тихо вымолвил:

- Я не был на выставке.

- А Жадан?

И снова пауза.

- Я спрашиваю, Алексей Ильич, а Жадан был?

- Не знаю.

- Где же все-таки вы были в интересующее меня время?

- Я не могу вам этого сказать.

- Что так? Уж не замешана ли тут женщина? - усмехнулась Кира.

- Да.

- Боже, какие банальности! Сейчас вы скажете, что она замужем, что вы, как джентльмен не можете назвать ее имя.

- Именно так.

- Пошловато получается, как из дурного романа, Алексей Ильич. Но если вы не назовете ее, и я не смогу ее допросить, ваше алиби не стоит и выеденного яйца. Вы это понимаете?

- Понимаю.

- Итак?

- Ее зовут Виктория Петровна Непомнящая.

- Где она работает?

- Лаборанткой на химкомбинате. Комбинат в должниках, и многих сотрудников отправили в неоплачиваемые отпуска. Ее тоже.

- Кем и где работает ее муж?

- Он инженер в "Энергосетьинспекции".

- Часто бывает в командировках?

- Да.

- И в этот раз?

- Да... Я прошу вас только, если будете встречаться с нею, постарайтесь так, чтоб муж не знал, не впутывайте ее.

- Насчет не впутывать, - все будет зависеть от вашей и ее правды или неправды... Домашний адрес Непомнящей и телефон, если есть.

Он назвал.

- Значит, вы пришли, зная, что муж в командировке?

- Да.

- В котором часу?

- После пяти вечера.

- И пробыли там до?..

- Начала десятого.

- Откуда вы знали, что муж в командировке?

- Она сказала.

- Она знала, когда он должен вернуться?

- Надо полагать.

- Итак, вы пришли и?..

- Поужинали.

- С выпивкой?

- Немного.

- Что вы пили?

- Коньяк.

- Какой?

- "Десна".

- Бутылка была початая?

- Нет. Я по дороге купил.

- Дальше.

- Слушали музыку. У них есть двухкассетник.

- Какую?

- Концерт Хулио Иглесиаса.

- Потом.

- Смотрели кино по видео.

- Какое?

- "Путь Карлито"...

- Сколько раз вы наливали коньяк в рюмки себе и Непомнящей?

- Четыре-пять раз.

- Кто ставил аудиои видеокассеты? Она?

- Нет, я.

- О финальной части вашего времяпровождения можете умолчать... Кассеты вы с собой принесли?

- Нет, кассеты были у нее... Вы разрешите напиться? - он утер платком лоб и посмотрел на графин с водой.

- Разумеется. Можете налить себе.

Она смотрела, как он жадно пил, как дергался кадык на его худой шее. Он поставил стакан на место, приложил платок к губам.

- Подпишите протокол, Алексей Ильич. На сегодня хватит...

Когда Чаусов вышел, Кира задумчиво посмотрела в окно, на глаза ей попался графин со стаканом, из которого пил Чаусов. "На всякий случай", сказала себе Кира и вытянула салфетку из-под вазочки с цветами, стоявшей на подоконнике, осторожно взяла стакан, завернула в салфетку и спрятала в сейф...

Жадан, юркий, маленький, сидел напротив и демонстрировал хорошее настроение - улыбался. Киру раздражала эта улыбка, она сразу сказала:

- Есть некоторые неувязки, Святослав Юрьевич.

- А именно? - ироническим тоном спросил он.

- В тот день, 21-го июня, после семнадцати часов, как вы утверждаете, вы вместе с Чаусовым были на выставке мебели.

- Были, были. Прекрасные образцы!

- В тот же день и в то же время там был и скульптор Огановский. Вы его видели?

Жадан словно споткнулся:

- Да... то есть нет.

- Так да или нет?

- Нет.

А вот Огановский уверяет, что если бы вы там были, не увидеть друг друга вы не могли.

- Почему? - лицо и шея Жадана покрылась красными пятнами.

- Экспозиция развернута так, что знакомые люди обязательно увиделись бы. И народу в тот день было мало - десять-пятнадцать человек. Но и это еще не все. Чаусов изменил свои показания: он заявил, что не был там с вами в тот день. Хотите очную ставку с ними - Огановским и Чаусовым?

- Как не был?! Мы же... Что же теперь?! - он растерянно заерзал на стуле. - Что же он!..

- Вы хотите сказать, что вы с ним договорились, а теперь он умыл руки.

- Этого не может быть! - взвизгнул Жадан.

- Всякое может быть, Святослав Юрьевич.

- Сволочь он! Что же я теперь... В какое положение...

- В плохое. Так были вы на выставке мебели в тот день или не были?

- Ну не был, не был!

- Зачем же врали?

- Так получилось, случайно... шутя получилось...

- А где вы были?

- Дома сидел! Весь вечер!

- Это плохое алиби. Кто может подтвердить, что вы сидели дома?

- Никто.

- Это совсем плохое алиби.

- Так что же мне делать?

- Говорить правду.

- Да правду я говорю, поверьте!

- Трудно мне вам теперь верить.

- И что же будет? - тихо спросил Жадан.

- То, что и должно быть...

"Что-то проклюнулось или я увязаю? - подумала Кира после ухода Жадана. - Их новые версии алиби придется проверять, с Чаусовым проще, с Жаданом сложнее..." И еще она вспомнила намек Долматовой на хромого Пестерева. Его алиби вообще очень трудно проверить. Ехать в Белоруссию искать его напарников по байдарочному путешествию по Днепру? Как зацепиться за Пестерева, Кира понятия не имела. Никаких зацепок!

Жадан понесся к Огановскому в мастерскую. Тот стоял у раскрытой фигуры всадника. Руки Огановского были в глине. На звук открывшихся ворот он оглянулся.

- Ты чего прискакал? Я работаю. У меня неприемное время, - сказал Огановский, продолжая шлепать по мокрой глине.

- Ты подумай, какая сволочь! - крикнул Жадан. - И захлебываясь, рассказал, что произошло. - Мы же с ним шутя, как в игре, придумали себе алиби! Я ей соответственно и наврал!

- Врать нельзя, мужик. Этому в детсадике еще учили, - равнодушно сказал Огановский. - Теперь она не будет верить ни одному твоему слову. Не с той ноги, брат, плясать пошел.

- Конечно не будет верить! И я бы не поверил!

- А может и вправду вдвоем вы и пристукнули Гилевского?

- Пошел ты! А может это ты! Говоришь, был на выставке мебели? А кто тебя там видел? То-то! Если она начнет тебя потрошить, как ты докажешь, что ты там был?!

- Слушай, Славка, я занят, ты мне мешаешь. Заходи вечером на чашку чая, большего ты не заслуживаешь сегодня, поговорим, - он повернулся спиной к Жадану, вытирая тряпкой руки.

12

Паскалова, Джума Агрба и Войцеховский сидели в кабинете Щербы.

Кира закончила свое сообщение о последних событиях.