Белая фата для Алисы - Ирэн Бург

Но вот автомобиль сбавил скорость и через некоторое время остановился.

Они вышли из машины, и ступили на гравийную дорожку, что вилась между островками подстриженной травы, курчавых кустарников и роскошных деревьев.

В парке было довольно много прогуливающихся компаний молодежи, мамочек с детьми и парочек.

Стремясь к уединению, они поспешили по аллее вглубь, еще дальше по дорожке — вверх, туда, где гулял ветер. Они остановились в самой высокой точке, любуясь волнующимся морем густых крон.

— Нравится? — спросил Кевин, глядя Алисе в глаза.

— Бесподобно.

Алиса смотрела с возвышенности в изменчивую зеленую глубину, отороченную пеной крон деревьев, и у нее возникало чувство восхищения, восторга, словно не ее взгляд, она сама парит над волнующимся переливчатым морем листвы. Дул ветерок, нежный, ласкающий, солнце было неярким, и Алиса, прикрыв глаза, подставила свое лицо, ощущая приятную негу.

Кевин смотрел на ее профиль, обрисованный золотым солнечным лучом, и не мог отвести от нее взгляда — прекрасные мгновения, которые хочется растянуть навечно. В мерцающем свете солнца, пробивающемся сквозь переплетения ветвей, ее тело казалось выточенным из красного дерева на фоне белизны блузки. Ее кожа была гладкой, и, когда Алиса наклонилась и сорвала стебелек травинки, Кевин заметил волнующую ложбинку между холмиками ее груди и усмотрел в них что-то девически уязвимое.

Алиса перехватила его взгляд.

— Что-то не так?

— Да нет, ничего… Сегодня ты особенно красивая.

— Нашел красотку. — Она выпрямилась. — Здесь хорошо, — сказала она обводя взглядом округу. Ей подумалось, что наверняка Кевин не одну ее приводил сюда. Может, он всех своих подружек сюда водит? Обстановка вполне подходящая для романтического свидания и поцелуев. — У тебя с этим местом что-то связано? — спросила Алиса немного напряженным голосом.

Он ответил не сразу. Его лицо озарила по-юношески восторженная улыбка, за стеклами очков — взгляд куда-то в глубь себя, будто ему на память приходят приятные картины недавнего прошлого, всплывают ощущения, доставляющие удовольствие.

— Это место твое и твоей подружки, — предположила Алиса. — Здесь вы с ней впервые целовались?

Кевин улыбнулся и покачал головой.

— Совсем нет, это место «мальчиковое». Здесь мы с друзьями пускали воздушных змеев и аэропланы, а вон там, — он махнул куда-то в сторону, — построили шалаш. Пойдем, я тебе покажу одно интересное местечко. Деревьям там не менее полусотни лет, а может быть, и все сто. По крайней мере, сколько себя помню, они всегда были большими.

Они дошли до поляны, где группой стояли громадные буки.

— Если мне не изменяет память, здесь была скамейка. Мы тут частенько перекусывали.

Они сделали несколько шагов вглубь и действительно нашли скамейку с деревянным сиденьем и гнутыми чугунными ножками.

— Хорошо, что здесь все осталось неизменным, — довольно констатировал Кевин.

Они уселись на некотором расстоянии друг от друга и молча уставились в даль.

Алиса повернулась к Кевину. Он выглядел таким симпатичным. Ветер растрепал его густые русые волосы, стекла очков чуть запылились, от энергичной ходьбы в уголках глаз у него поблескивала влага, а кончик носа немного покраснел. Алиса представила его мальчишкой, запускающим в небо воздушного змея.

— Мне бы хотелось узнать, каким был ты в детстве. Шустрый и, наверное, жутко умный.

— Я был тем еще сорванцом, — рассмеялся Кевин. — А насчет «умный» не уверен. Просто если мне что-то интересно — все силы приложу, чтобы побольше узнать, дойти до самой сути. И, если в чем-то уверен, иду до конца, пока не достигну своей цели.

— У-у-у, — протянула Алиса удивленно, — тебе стоит позавидовать. Я редко бываю уверена в чем-то.

— Мне кажется, ты очень талантливая девушка.

— Что ты такое говоришь? — Она повернулась к нему всем корпусом. — Ты же совсем меня не знаешь.

— Я видел твои рисунки. Помнишь, барбекю у Джессики и Пита, на котором мы впервые встретились? Ты мне сразу понравилась. Мне редко бывает хорошо, легко с первой минуты, а с тобой — мы разговаривали, как будто всю жизнь были знакомы. Я начинал фразу — ты продолжала. Ты задавала вопрос — я как раз об этом думал и рад был поделиться с тобой своими размышлениями. Когда вы с Джесс пошли в дом, некоторое время я еще пытался развлечься разговорами с другими гостями, но мне было скучно, и я решил найти тебя. В поисках я открывал одну дверь за другой и случайно оказался в детской. Хочешь верь, хочешь нет, меня растрогали до слез развешанные по стенам рисунки в простеньких деревянных рамках. Я стоял как дурак и улыбался, глядя на всех этих собак и кошек, птичек и лягушек.

Алиса опустила глаза. Она не верила своим ушам: Кевину понравилось то, чем она занимается.

— Надеюсь, ты это говоришь несерьезно, — выдохнула она.

— Рисунки просто замечательные, в каждой зверушке есть что-то от тебя самой, от Джесс, от ее парнишек. Я поймал себя на мысли, что мне хочется увидеть себя в каком-нибудь персонаже. Мне даже показалось, у галчонка на ветке клена есть что-то от меня.

— Может, он так же, как ты, ничего не боится?

— А ты? Почему ты так не уверена в себе, Алиса? Неужели ты сама не видишь, что обладаешь настоящим талантом.

— Зайчата, кролики, лисы… Что в том замечательного? Любая девчонка, научившаяся держать карандаш в руках, сможет изобразить зверушку.

— Может, и сможет, только я совсем не уверен в этом. Твои рисунки — живые, в них есть искренние эмоции. Если твой медведь хохочет — я чувствую, что и меня тянет расхохотаться вслед, если кролик плачет, ох… у самого наворачиваются слезы на глаза, и хочется взять этот пушистый комочек в руки, прижать к сердцу, погладить его тонкие, просвечивающие на свету розовые ушки. А какой у тебя вышел лукавый щенок! Знаешь, к моему деду как-то приблудилась одна дворняжка. Более хитрой бестии я в жизни не видел. Если надо разжалобить — смотрит в глаза с таким выражением, что хочешь не хочешь, а последний кусок от себя оторвешь и ей отдашь. А она понюхает-понюхает и неторопливо, будто делая тебе одолжение, начинает есть. А может и вообще не притронуться. Вот когда я смотрел на рисунок щенка в рамке на стене детской, я вспомнил дедова Бублика. Удивляюсь, как ты точно умеешь скупыми карандашными линиями передать самую суть характера. Нет, ты сама не понимаешь, каким уникальным даром обладаешь. Только тонко чувствующие натуры могут так сопереживать, и только очень талантливый художник — передать эмоции через образы на бумаге.

— Ох… не знаю, что и сказать, я в растерянности… Мне никто и никогда такие слова не говорил. Любой нуждается в поддержке. Тем более я совсем не уверена… — Алиса густо покраснела.