Город с названьем Ковров-Самолетов - Наталья Арбузова

ЧИТАТЕЛЬ (развалившись). Фью-ю-ю-ю! Кончай гнать! У меня твое гонево во где! Дей стви я! Дей-стви-я! Инт-ри-ги! Инт-ри-ги!

Г. Е. (появляется с осиновым колом в груди; говорит приятным баритоном). Я же не против! С моей стороны… хоть вампиром именован я в губернии Тверской… в окрестностях Бологого, куда только что удалилась старая недотепа тетушка Таисия на послушанье в мона… (Гремит гром; Г. Е., не окончив речи, проваливается в люк, из коего пышет пламя и пахнет серою.)

АВТОР (торжествуя). Удовлетворен, придира? Он тебе тут деятельность разовьет, это как пить дать. Он тебе такую интригонометрию разведет – не обрадуешься! Даром что надет на осиновый кол… ну чисто поросенок на вертеле. Я еще кой-как умею с ним управляться, а ты навряд. Вот увидишь, капельку пожарится там под полом и явится как ни в чем не бывало. Терпи и слушай.

ЧИТАТЕЛЬ (смирно). Ладно, ври дальше. Твоя неделя.

Ну вот, идет 2002 год. Тетя Тая убирается в этих висячих садах Семирамиды. Вытирает пыль с сейфа. Натыкается на ключ, ерзающий под тряпкой по железной поверхности. Перекладывает его на письменный стол. Поскорей уносит ноги. Появляется Г. Е. Перед уходом на работу внимательно разглядывает лицо в дедово увеличивающее зеркало для бритья. Корчит начальственную мину. Берет с зеленого сукна допотопное советское пресс-папье из уральского камня. По отраженью пытается прочесть отпечатавшиеся слова. Интересуется историей семьи. Не зря интересуется. Можно разобрать:…приведен в исполнение. Копы… Ставит пресс-папье прямо на ключ. Снова поднимает, издает приглушенное восклицанье. Со страстной поспешностью, каковой следовало бы дать только фрейдистское истолкованье, не знай я этого антигероя как свои пять пальцев, тычет ключ в скважину сейфового замка. Подошел! Отпирает. Покуда шарит в железном ящике, засунув туда седую курчавую голову фавна, автор стоит на шухере, борясь сразу с двумя искушеньями: прихлопнуть дверцей последнего в этой дьявольской семейке или хотя бы дать ему под зад коленом. Блюдя интересы сюжета, склоняется ко второму варианту. Фавн даже не заметил. Он ищет золото – его уж нет. Дед, щедрый, отдал все за Генины успехи. По-настоящему любил лишь зверство, не богатство. И внука не прельщает блеск жизни. Власть, возможность подавленья. Но нет дублонов в этом сундуке. Три сильно пожелтевшие коробки. Открыл… какие-то приборы в них. Забрал, сейф запер, ключ в карман засунул. И – прочь, скорее прочь, пока никто не видел. На службу, там есть сейф… И он бежит. На Ленинском проспекте, в его начале – серый безрадостный ЭНИН им. Кржижановского. Тот самый стиль двадцатых – огромный дом на набережной, вширь расползшийся. До крематория, там ввысь ушедший дымом.

Вошел, читает лозунг: «Социализм есть советская власть плюс электрификация всей страны». Уже история. Увидел не без гордости табличку – сектор приема энергии из космоса. Не двое – четверо сотрудников. Три женщины… ах, если б Г. Е. не безразлично было. На месте две, нет только длинноногой Марианны. Ей будет втык (словарь Е. В.), а красота отнюдь не ширма. Ага, идет по коридору, стучит диковинными каблуками, и вслед летит напев неясный: «Она как полдень хороша, она загадочней полночи, у ней неплакавшие очи и нестрадавшая душа». Ну, благо появилась. Вот Нина сонная, огромная, как морж на льдине, а в глазах тоска. Вот Саша рыжая, немногословна и прилежна. Излишне независима, но это шеф переломит? И один мужчина наконец, Володя Мазаев, на три года шефа младше. К карьере равнодушен. Без отчества до самой смерти будет. Бард, путешественник, художник-космист. Еще герой-любовник, со спектром ограниченным весьма. Сейчас за рыжей Сашей приударил. Сидит себе, уставился в бумаги. Бьюсь об заклад, что не казенные.

Г. Е. Я тех же мыслей.

Да, вот они сидят, глаза надежно спрятав от начальства. Какой-то новый русский у Марианны муж. Зачем она работает – загадка, как всё в ней. Алкогольная дурная наследственность у Нины, но к тридцати годам культуры набралась, какой в хороших семьях не увидишь. А Саша выросла в Ногинске. Мне кажется, отравленные почки. Мать умерла, лет двадцать проработав на производстве синтетики. Отец… какого там отца искать… как у Володи. Они равны, хоть Саше двадцать семь. И даже пирамидки у них равновелики. Когда-то мальчик Витя Воронин, лет в пятнадцать, влюблен был в Сашину застенчивую мать – она сидела за соседней партой. Пожертвовал листом пластмассы, из коей резали воротнички под школьный китель. Пустил на пирамидку такой же непорочной белизны, которой его дама отличалась. Теперь, сличивши, долго удивлялись Володя с Сашей.

Г. Е. всё по фигу… несется сквозь проходную комнату… там трое… четверо… бежит туда, где сейффф… уффф. Спрятал скорей коробки, ключ, и руки кладет на стол. Тут звонит дед-благодетель – рвет и мечет. Но Гена ничего не видел! Он убегал, когда дед в ванной был. Нет, нет… не заходил… не знает… не участвовал. Отбой. По тону деда ясно, что похититель взял солидный куш.

Открыть огонь и закрыть окна! Запирает дверь своего кабинетика… задергивает шторы… зажигает средь бела дня настольную лампу. Лезет в сейф, выкладывает коробки на стол. Сейчас узнает, в чем заключалась дедова кащеева сила… источник изуверского долголетия.

День как всегда пуст – дела как такового нет. Никто больше не звонил, никто не интересовался. В щель между слишком узкими шторками видно, как распускается тополь, но Г. Е. это не колышет. На крышках коробок пусто, внутри топорные устройства и книжечки-инструкции, изрядно потертые. Гриф – сов. секретно, штамп и номер… не проставлен. Аккуратист Г. Е. взял лист, линует, вносит в свой реестр: игла автоматическая «Втык»… для горловых вампирских гемопункций.

Хм, Марианне втык… вот она щебечет за стеной, обращаясь к медлительной Нине. Та отвечает односложно и с запаздыванием. Рыжая Саша хранит обычное свое молчанье. Мазаев тоже не выступает, подозрительно тих. Да, горло Жанн-Мари… давно бы впился… вот только зубы всё крошатся. Внимательно читает описанье: современная технология акта гемовампиризма. Откуда это все у деда? Надо серьезно поработать со старыми промокашками. Есть в его биографии непросматриваемые периоды. Вертит иглу в руках. Немногим сложнее приспособленья для взятия крови из пальца.

Запишем – номер два. Воронка-энергоприемник «Воронок». Для отсасывания биоэнергии в порядке принудительного донорства. Ограниченный по природе, изначально сшитый по узкой мерке, недалекий по определенью, Г. Е. не подозревал о существовании такого явленья, как энерговампиризм. Будто специально для него, с его синдромом хронической усталости. Анонимное упырство… прекрасная безнаказанность. Поразмыслив, Г. Е. усмотрел тут основанья для самоуваженья. Он, ученый-энергетик!!! нашел новое приложенье для своих сил. Хотя именно сил-то и не было… уже просыпался весь разбитый. Единственное, что подвигало его тащиться из дому, так это надежда кого-то из малых сих еще сильнее обидеть, чем накануне. Тетя Тая последнее время стала недоступна издевательству. Ходила с улыбкой раскольницы, приготовившейся к самосожженью. Измываться над ней не приносило облегченья Г. Е., хоть он по привычке, раз начавши, продолжал это делать. Теперь обширное поле деятельности открывалось ему. Отнять… поправить себя, не столько любимого, сколь неотделимого, неотторжимого от себя же. Предмет неохотного попеченья. Одновременно, что самое главное – обездолить другого. Мазаев… его сосем в первую очередь. Сашу – нет… дохлячка. Марианну… пожалуй, она скорей подходит в качестве объекта для гемовампиризма. Все-таки Г. Е. эстет, при всей своей фригидности. Эта шея под ежедневно меняемыми монистами, гривнами, цепочками, ожерельями и чуть не колье! Девчонка доиграется! В последнюю очередь – эту неаппетитную студенистую Нину.

Приступим к визуальному изучению оприходованного прибора. Воронка очень смахивает на небезызвестный предмет ухода за лежачим больным. Но вокруг ее узкой трубочки бежит не очень бросающийся в глаза ободок. В него встроены какие-то микроэлементы… возможна какая-то подстройка. Две степени свободы… вращенье и подвижка вдоль оси. Ну, и расположенье в пространстве… наклон и все такое. В общем, на вид довольно безобидно. Г. Е. прибрал в сейф все, кроме воронки, в том числе и предмет, пока не опознанный. Ликвидировал затемненье, выключил лампу, вложил свое новое орудье в кулек из газеты. Отпер дверь, осторожно выглянул. Распрямил стан и вышел с наполеоновским видом. На столе у Мазаева две одинаковые пирамидки… что еще за ненаглядные пособия?

Г. Е. (с рассеянным высокомерием). Мазаев, вы имеете скверную привычку держать на столе всякий хлам… Рабочее место должно быть в полном порядке. Уберите эти черные пирамидки.

ВОЛОДЯ (опешив). Извините, Геннадий Евгеньич, вы ходили в детский сад?

Г. Е. (желчно). А в чем, собственно, дело? Не улавливаю смысла вопроса… Нет, если хотите, я воспитывался в семье.