Проклятая любовь лорда Байрона. Леди Каролина Лэм - Наталья Павлищева

Это была правда, потому что, безумно ревнуя к Уильяму, Байрон все время требовал от Каролины клятв в том, что она любит его больше, чем супруга, что готова на любые жертвы. Ему было мало простых встреч и измен, Байрон словно добивался, чтобы Каролина растоптала сам образ Уильяма! Он не знал, что сам Уильям считал поэта напыщенным павлином, только и способным кричать дурным голосом в парламенте.

Это было ужасно, потому что чувства к Байрону и к Уильяму Лэму у Каролины были совершенно разными. Мужа она уважала и любила ровной, дружеской любовью, такие чувства могли гореть долго и ровно, что вполне устраивало спокойного и выдержанного Лэма. К Байрону Каролина пылала страстью, которая не могла длиться долго, она из тех вспышек, которые бывают в жизни страстных женщин, довольно часто губя их. Джордж видел, что губит женщину, но ставил их связь ей, а не себе в вину.

— Ты уезжаешь, потому что я тебе надоела?

В этом была доля правды, но Байрон терпеть не мог выяснять отношения и тем более в чем-то признаваться, он предпочитал, чтобы все заканчивалось само собой. Каролина Лэм не была единственной женщиной, которую, разбудив в ней вулкан страстей, Байрон предпочел бы просто бросить. Таких и до нее, и после нашлось немало. Разница оказалась только в том, что леди Каролина Лэм отдалась страсти настолько, что владеть собой перестала, она верила в любовь Байрона и так же, как он, винила во всем себя.

— Он стесняется своей любви ко мне, потому что я не слишком красива!

Это была правда, однако не вся правда. Всю леди Каролине предстояло узнать еще не скоро.

— Как долго ты пробудешь в своем имении? Можно мне поехать с тобой?

— Ты с ума сошла! — Сначала Байрон даже отбросил руки Каролины, но тут же подумал, что эта женщина может и впрямь последовать в Ньюстед, и уже мягче объяснил: — Я по делам, ты же прекрасно знаешь. К тому же не стоит давать новую пищу для разговоров, их и так достаточно.

— Я умру в разлуке.

— Пиши мне, я буду писать тебе…

Как избавиться от любовницы

В Ньюстед Байрон отправился со своим давним и близким другом Хобхаузом, который вовсю старался помочь Джорджу продать имение как можно выгодней. Но Байрон прекрасно понимал, что второй, если не главной его задачей было помочь развязаться с этой ставшей опасной обузой связью с Каролиной.

Каролина взялась за перо, стоило карете с приятелями отъехать от дома, вслед Байрону полетело первое послание.

А друзья тем временем резво катили на север в имение Байрона. Джордж прекрасно понимал, что Хобхауз обязательно начнет разговор о его страсти к Каролине и о том, как разрубить этот гордиев узел, и даже начал сам:

— Как ты думаешь, ей хватит пары недель, чтобы заменить меня кем-то другим?

Джон Кем с тревогой вгляделся в лицо друга:

— Ты плохо знаешь Каролину. Она, конечно, безумна, но я не помню, чтобы леди Лэм была так влюблена. Как это терпит Уильям?

— Не говори мне о нем!

Хобхауз не понимал, что это — ревность или опасения. Действительно, Уильям вполне мог вызвать Байрона на дуэль, и даже находились те, кто не понимал, почему он этого не сделал.

— И все же тебе стоит подумать о том, как развязать эти отношения, пока они не привели к большому скандалу.

Откровенного разговора пока не получалось, Байрон был мрачен и сух. Хобхауз решил, что другу нужно просто отдохнуть душой. Ничего, погуляет по аббатству, потом поедут в Шервудский лес, подышат воздухом робингудовой свободы, полегчает. Он вспоминал прежнего Байрона — не связанного никакими обязательствами и отношениями, свободного, готового броситься в водоворот событий по первому зову, и чувствовал жгучее желание взять Джорджа за руку и увести за собой на корабль, отплывающий на континент, чтобы вернуть его в тот мир, где он был счастлив.

— Джордж, может, стоило бы съездить в Европу?

Вопрос задан осторожно, чтобы не нарушить мрачного спокойствия Байрона.

Тот откликнулся на удивление быстро и спокойно:

— Сначала нужно продать Ньюстед. У меня столько долгов, что кредиторы подпилят днище корабля, чтобы я не смог бежать.

Возражать нечего, надолго воцарилось молчание, столь непривычное для Байрона и его друзей. «Да, видно, крепко зацепила Джорджа эта вертихвостка», — с тоской подумал Джон Кем и тут же получил опровержение своим мыслям.

— Есть еще один выход — жениться. Найти какую-нибудь старую деву, которой нужен только сам факт потери девственности, а муж ни к чему, совершить сей подвиг, оплатить долги ее приданым, поручить разумному тестю управление Ньюстедом и отбыть подальше от женушки. Проблема только в том, чтобы она не оказалась слишком ревнива и не последовала следом на континент.

Хобхауз с удовольствием рассмеялся, нет, Байрон хотя и очарован и по уши завяз в отношениях с Каролиной Лэм, но вовсе не связан с ней сердцем. Это главное, потому что любые другие отношения можно развязать, тем более с замужней дамой, у которой весьма спокойный и мудрый супруг.

Судя по всему, они думали об одном и том же, потому что Байрон вдруг заявил:

— Думаю, по возвращении нужно распить бутылочку хорошего шампанского с Уильямом Лэмом. Никакой другой муж не стал бы терпеть меня так долго.

— Распить и попросить помощи в увещевании его супруги.

Байрон расхохотался:

— Это было бы интересно! А помощь… она у меня есть от герцогини Мельбурн. Леди Элизабет обещала за время моего отсутствия повлиять на невестку, чтобы та успокоилась наконец. Хорошо бы ей справиться за пару недель, потому что я в ньюстедской глуши долго не выдержу.

Хобхауз покачал головой:

— Слышала бы тебя леди Каролина!

Долго радоваться не пришлось, на первой же остановке их догнал слуга с письмом от Каролины Лэм.

Глядя на то, с какой поспешностью Байрон распечатывает послание и как торопливо читает, Джон Кем усомнился, что друг и впрямь желает развязать отношения с Каролиной и расстаться с любовницей. Он осторожно заглянул в полученное послание, хотя Байрон никогда не скрывал от друга содержание присланных Каролиной писем.

Великолепная бумага с изумительным кружевным бордюром, запах изысканных духов от листа… текст витиеватый настолько, что до смысла сквозь вычурность стиля требовалось просто пробиваться.

«…узрев однажды во всем блеске лучезарное солнце… не может допустить, что нечто менее прекрасное может быть достойно его обожания и поклонения…».

— Это она о тебе или о себе?

Байрон рассеянно вскинул глаза, но тут же усмехнулся:

— Солнце — это я.