Танкистка - Александр Айзенберг

пулеметов. Русские просто перестреляли большую часть батальона, спастись удалось буквально единицам, которые спрятались в озере и отсиделись там, пока русские не ушли. Всех сдавшихся русские связали, а затем раздавили их нашими же танками, после чего просто сожгли всю технику, что не смогли взять с собой. Причем лейтенант Шперлинг ясно видел, что в основном там командовала молодая и красивая девушка в танкистском комбинезоне, причем она ездит на «Призраке»[3].

– Это переходит уже все границы! Когда вы, наконец, уничтожите эту группу русских танков?! Или мне стоит ждать, что они нападут и на мой штаб? Даю вам три дня! Слышите меня?! Ровно три и ни часом больше, чтобы вы уничтожили этот механизированный отряд и доставили ко мне его командиров!

– Будет исполнено, господин командующий!

3 июля 1941 года. Окрестности деревни Синявки

После показательной расправы над немецкими танкистами, которые раздавили наш медсанбат, мы снова нырнули в леса. То, что немцы будут нас искать, я нисколько не сомневался, а потому решил еще и сделать им засаду. Не знаю, свяжут нас с уничтожением штабной колонны или нет, но то, что после казни немецких танкистов нас постараются найти и уничтожить, было ясно.

Самое простое – постараться нас нагнать по нашим собственным следам. И пустят на это, скорее всего, батальон. Роту слишком мало, тем более мы уже показали, что воевать умеем, а полк слишком жирно, да и пока неизвестно точно, где мы находимся. Вот и получается, что оптимальнее всего пустить в погоню за нами танковый или моторизованный батальон: тут и сила, и достаточная компактность, и маневренность.

Вот мы и двигались по лесным дорогам, не пытаясь замаскировать свои следы, пока не нашлось отличное место для засады. Здесь посреди леса была большая поляна. Нет, не поляна, я даже не знал, как это назвать, но километра на полтора посреди леса была свободная от деревьев область. Это поле заросло обычной травой, даже странно, что его не засеяли, хотя с другой стороны, и населенных пунктов поблизости тоже не было. Интересно, почему тут даже хутор не поставили, место вроде хорошее? Но в конце концов, это заморочки местных, а для меня главное, что преследователи окажутся прямо у нас на виду и спрятаться им будет некуда.

На опушке, уже среди деревьев, мы отрыли капониры для танков. КВ и Т-34 загнали в них и замаскировали, над землей были только стволы танковых орудий, а на башни накидали связанные между собой ветки деревьев. Со стороны это выглядело как здоровый куст. Пехота также отрыла окопчики для себя и даже с десяток дзотов для наших станкачей. Их мы тоже нашли на сборном пункте и прихватили с собой. «Максим» в обороне – страшная вещь, просто при маневренном бое он не слишком удобен, а вот в засаде или обороне, как говорится, то, что доктор прописал.

Вот так мы и замаскировали свои позиции, а БТ и БА-10 вместе с трофейными бронетранспортерами и частью пехоты двинулись в объезд этого поля к выезду на него. Я не хотел, чтобы какой-нибудь глазастый ганс увидел, что мы возвращались назад по своим следам. Зачастую тщательно продуманные операции губили сущие мелочи, вот я и решил их избежать.

Время у нас было, до самой ночи так никто и не появился. Горобец уже думал, что мы зря устроили здесь засаду, но мои доводы, что ничего не делается мгновенно, его убедили. Действительно, на месте трагедии медсанбата мы были около двух, к четырем часам дня нагнали немцев, потом бой и сбор трофеев, и сюда мы вышли где-то к семи вечера. Пока подготовились, уже, считай, и ночь наступила.

А теперь как это должно выглядеть со стороны противника. То, что их батальон уничтожен, они могут даже не знать: пока его найдут, пока информация пройдет наверх, в штаб, пока поступит приказ сверху, пока найдут тех, кого пошлют по нашим следам… Ночью двигаться тоже никто не будет, и даже не потому, что ночью предпочитают спать, а потому, что ночью еще попробуй найди наши следы. Вот и выходит, что раньше следующего полудня гостей ждать не следует.

Пока суть да дело, мы отдыхали. Поскольку весь обоз был у нас, то к засадному полку отправили бойцов с трофейными термосами. Эти термосы мы тоже добыли у немцев; хорошая вещь, кстати, когда нет возможности готовить на месте. Наполнили их с нашей полевой кухни и отправили с ними бойцов в обход поля. Вся разница, что засадный полк питался на час позже нас, но это не смертельно, главное, что не надо было давиться сухпаем. А термосы были отличными, еда была горячей, не успевала остыть, так что все были довольны.

Я уже стал сомневаться, что из нашей засады что-либо выгорит. Время подходило к семи вечера следующего дня, когда наконец появился противник. Сначала это была четверка байкеров с бронетранспортером поддержки, причем не стандартным пехотным, а укороченным и даже с небольшой пушкой[4]. Они медленно ехали по лесной дороге. При этом было ясно видно, что немцы изучают следы на дороге, так что можно было сказать, что это точно по нашу душу. Поскольку никаких признаков съезда с дороги не было, они спокойно выехали на поле и двинулись по нашим следам дальше.

Когда передовой дозор пересек поле, то показалась и основная колонна, в которой было три десятка танков, причем все немецкие: два десятка «троек», новых, так как на них стояли уже 50-миллиметровые орудия, и десяток «четверок», которые выполняли роль тяжелых танков. Дозор проехал дальше, по нашим следам: а я что, дурной, сразу за полем съезжать с дороги и тем самым говорить, что я тут, понимаешь ли, засаду подготовил? Нет, я не кадровый дуболом, которых, к сожалению, было много на начало войны в нашей армии.

Мы проехали после этого где-то с километр, прежде чем выбрались с дороги и уже возвращались назад к опушке прямо через лес. Он здесь негустой, так что пробраться вполне можно, вот мы и проехали, так что противник об этом узнает, когда уже будет поздно. На месте съезда была засада – взвод бойцов с «максимом» и трофейным противотанковым ружьем[5]. Для уничтожения разведчиков этих сил было более чем достаточно.

К тому моменту, как немецкий дозор доехал до места засады, основная часть батальона как раз была на середине поля. Начало боя вышло одновременным. Очередью из «максима» разом смахнули экипажи трех мотоциклов передового дозора, а четвертый расстреляли из ручника. В бронетранспортер