Без правил - Маша Малиновская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 13
Маркиза… Так он звал меня когда-то. Сначала с сарказмом, потом с нежностью, только с ему подвластными интонациями.
Однажды я высмеяла девочку из нашего класса, верящую в романтику и запоями читающую любовные романы. Жёстко так, при всём классе. Бахурин заступился. А потом случайно заметил меня с томом «Анжелики», той самой, которая Маркиза ангелов. Вот и стал поддевать. Я страшно бесилась на это его «Маркиза», а потом, когда мы стали парой, и он, крепко прижимая к себе, называл меня так шёпотом в самое ухо, плавилась от удовольствия.
Тем больнее это слышать сейчас. В минуту, когда я в шаге от сумасшествия.
«Астенический синдром», «Невротической расстройство», «Панические атаки» — куча диагнозов от невролога, когда вроде бы всё хорошо, но организм сбоит. Вегетатика сходит с ума.
«Вы чувствуете себя одиноко, вот основная причина развития невроза» — сказала психотерапевт. А ведь я даже не заметила, когда начала терять себя. Будто обрастать какой-то бронебойной, нечувствительной кожей, вариться в себе. Оболочка. И сейчас под неё будто ток пустили.
Тону в воспоминаниях, путаюсь в них, сознание то плывёт, то реальность вдруг вспыхивает так ярко, что больно становится где-то в черепной коробке.
Я чувствую его внутри. Задыхаюсь, когда заполняет меня полностью. Когда наваливается и сипло выдыхает. Не больно, но его так внезапно много, а во мне так мало места.
— Смотри на меня, — Демид замирает, обхватывает крупными ладонями моё лицо, стирая большими пальцами слёзы со щёк. — Смотри только на меня, Злата, слышишь?
Я не могу ответить, эту функцию будто выключили. Но я слышу его, сначала словно сквозь толщу воды, потом яснее.
— Забудь о них. Не думай. Представь, что их нет. И дыши. Расслабь мышцы.
Он склоняется так низко, как только возможно, упирается на локти рядом с моей головой, почти касается переносицей моего лба. А потом Демид чуть подаётся назад и плавно толкается. И снова. И ещё раз.
— Они заплатят. Я тебе это обещаю. За твои слёзы, за каждую секунду унижения.
А я не прекращаю смотреть. Вот так, снизу вверх, почти не моргаю. Он ведь сказал смотреть на него.
— Злата, в плане физиологии у вас всё прекрасно. Результаты обследований и заключения смежных специалистов говорят об этом, — сексолог придвинула ко мне распечатки с заключениями. Вам нужен эмоциональный импульс, толчок. Ни лекарствами, ни стимуляторами тут не помочь. Всё в голове.
Я выхожу и выбрасываю все рекомендации прямо в мусорное ведро возле её кабинета. К чёрту.
В груди что-то происходит. Там, за рёбрами. Странное тепло расползается и как будто стекает вниз. Не прекращая плавно двигаться, Бухурин ведёт ладонью вниз по моему плечу, талии сбоку, бедру и кладёт её на колено. Чуть приподнимает его и поджимает к животу, раскрывая меня сильнее для себя.
А я вместо того, чтобы почувствовать отторжение или неприятие, ощущаю, как у меня до боли сжимаются под лифчиком соски. Странное, ошеломляющее, забытое ощущение. Кажется, у меня из груди вырывается какой-то звук, похожий на короткий стон или всхлип.
— Обхвати меня ногами, — шепчет Бахурин. — Так быстрее будет. Давай, Маркиза, помоги мне.
Однажды в нашей школе случился коллапс. Что-то в котельной, авария, а на улице стояли морозы под тридцать. Ночи хватило, чтобы в школе перемёрзли и взорвались трубы. Нас разбросали по другим школам города, пока шли ремонтные работы. Я и Бахурин, с которым мы тогда враждовали, попали в его бывшую школу, в его класс. И однажды девочки под предводительством его сумасшедшей бывшей подхватили меня после уроков под руки и утащили на замёрзшее озеро. Избили и унизили, и кто знает, что бы ещё сотворили, если бы не появился Бахурин. Он разогнал их, помог мне подняться со льда. А потом этот лёд под моими ногами треснул. В шоке я смотрела, как расходится трещина, а ледяная вода подтапливает сапоги.
— Ложись на лёд, — тогда он протянул мне руку. — Не паникуй, Маркиза. Успокойся. Давай, помоги мне вытащить тебя.
Я тогда сделала как он сказал. Делаю и сейчас. Раздвигаю колени чуть шире, поднимаю их и сцепляю лодыжки у него на пояснице. Это непросто, учитывая, что Демид крупный мужчина, но занятия фитнесом дают плоды.
И тут же я чувствую странный импульс внутри. Пугаюсь сначала, крепче инстинктивно прижимая Демида ногами к себе. Дыхание Бахурина простреливает большим напряжением. И импульс снова повторяется. Где-то внутри, там, где наши тела сейчас соединены. Он слабый, размытый, непонятный. Но я точно понимаю, что это не боль.
Демид продолжает двигаться, импульсы следуют один за другим, сливаясь в какое-то тягучее ощущение. А я продолжаю смотреть ему в глаза. Как тогда на льду. Сама не замечаю, как мои ладони скользят по его плечам и смыкаются на затылке, там, где начинается жёсткий ёжик волос.
Случайное, мимолётное касание губ заставляет меня выдохнуть громко, вытолкнуть воздух с такой силой, что странное ощущение, застывшее между грудной клеткой и животом, резко устремляется вниз и вдруг разливается там. Оно слабое, размытое, кратковременное, но я понимаю, что это… удовольствие.
Чуть выгибаю спину. Замираю, не дыша. Отмечаю, что последние толчки Демида становятся сильнее, а потом и он, хрипло выдохнув, изливается в меня и замирает. Секунды в вакууме. Тишина. Время останавливается.
А потом его нарушает чужеродный моему восприятию голос:
— Браво! Секунда. Две. Три.
Реальность как потоп проникает отовсюду, отравляя и удушая. Всё ещё закрывая меня собой, Демид вытаскивает член и застёгивает брюки. Достаёт из кармана хлопчатобумажный платок и вкладывает мне в руку.
— Возьми, тебе нужно вытереться. Он чистый.
Я сжимаю его в ладони и коротко киваю. Сглатываю. Продолжаю смотреть Бахурину в глаза, как он и дал команду. Но он отстраняется, сначала быстрым аккуратным движением опустив моё платье по бедру.
— Доволен? — с отвращением бросает Добролюбову, но от меня не отходит. Только смотрит на мерзавца.
— Ну ещё бы! Мне понравилось!
