Крадущиеся на глубине - Эдвард Янг

Рано утром мы прибыли в Холи-Лох и ошвартовались у корабля "Вперед" плавбазы 3-й подводной флотилии. Здесь мы провели несколько дней, подготовились к походу и снова вышли в море.

Поход был очень неудачным. Мне запомнилось только одно забавное обстоятельство. Колвин ввел практику (позже на "Шторме" я сделал то же самое) выполнять утренние погружения без сигнала ревуна с участием одних вахтенных. При этом нет необходимости беспокоить весь экипаж. После тяжелой вахты на мостике так приятно проснуться в теплой постели и обнаружить, что субмарина уже давно под водой и все сделано без тебя. Это также давало молодым офицерам возможность научиться производить первую дифферентовку корабля. Однажды утром Айвен Рейке начал выполнять погружение под таким углом, что Майк, спокойно спавший на койке, установленной перпендикулярно диаметральной плоскости корабля, вылетел со своего места и с грохотом рухнул на палубу. На следующее утро погружение выполнял Майк. Он решил отомстить и тоже взял большой угол. Только он упустил из виду, что на этот раз на перпендикулярной койке спал я. Чтобы не остаться в долгу, на следующее утро я еще больше увеличил угол, и на палубу грохнулся Айвен. А чтобы возмездие было полным, операторы горизонтальных рулей слегка перестарались, корректируя угол погружения, и так резко задрали нос лодки вверх, что на несчастного посыпались навигационные инструменты и книги, лежавшие на столе для прокладки. После этого случая Колвин приказал нам выбрать другой метод развлечения.

По пути мы не видели ни одного вражеского корабля, и в этом нам здорово повезло, потому что к тому времени у нас уже накопилось слишком много проблем. Я сохранил некоторые записи, сделанные в те дни:

"15.03.42. В этом походе с самого начала все шло кувырком. Затопило забортный глушитель. В первый же день началась течь через выпускную систему в двигатель левого борта и трюмное пространство. Это означало, что для предотвращения затопления электродвигателей приходилось непрерывно откачивать воду. Ночью было сильное волнение, и нас постоянно накрывало волнами. В итоге вода довершила начатую работу, и левый электродвигатель вышел из строя. Отремонтировать его в море мы не могли. При очередном погружении кто-то по недосмотру оставил незакрытым клапан А, мы приняли в носовые отсеки 400 галлонов забортной воды, вследствие чего опустились на глубину 270 футов, прежде чем смогли остановить этот процесс. После того как мы справились с этой проблемой, командир забыл закрыть клапан А, прежде чем открыть клапан W. Вода потекла из А в W, и контролировать пузырь стало невозможно. А вчера, когда мы шли с сильным дифферентом на нос, обнаружили, что в клапан AIV накануне попал какой-то мусор, и теперь танк затоплен. Кроме того, в результате замыкания у нас возникли проблемы с навигационными огнями; барахлила радиостанция; пробило уплотнения, и появилась вода в шахте перископа; и еще множество неприятных мелочей.

16.03.42. Снова несчастье. Перегрелся и полетел главный подшипник электродвигателя правого борта. Если учесть, что двигатель левого борта у нас уже был отключен, ситуация становилась по-настоящему серьезной.

17.03.42. Подшипник заменили вовремя, чтобы на рассвете уйти под воду. Но подзарядка теперь невозможна. Когда мы ночью всплывем, придется идти без подзарядки на протяжении тридцати шести часов".

Лодка находилась в таком техническом состоянии, что оставаться на боевом дежурстве в море было бессмысленно и очень опасно, поэтому мы запросили разрешение вернуться на базу. Получив его, мы с огромным трудом "дохромали" до Холи-Лох и... предстали перед следственной комиссией, которая желала получить ответ на вопрос, как мы могли допустить вопиющую халатность, приведшую к затоплению левого электродвигателя. Будучи старшим помощником, я получил изрядную порцию недовольства "их лордств", но "Морской лев" все-таки был отправлен на ремонт. Колвин покинул нас и принял под командование "Тигрис". Еще через несколько дней я получил назначение старшим помощником на новую лодку "Сарацин", постройка которой завершалась на верфи Кэммел-Лэрдс. "Морской лев" представлял собой весьма печальное зрелище, и я покидал его с тяжелым сердцем. Тогда я не знал, что нам еще предстоит встретиться.

К превеликому сожалению, я должен сообщить, что Джордж Колвин год спустя погиб на Средиземноморье. За свои подвиги он успел получить орден "За боевые заслуги".

Глава 6.

Средиземноморье

Только прибыв на верфь Кэммел-Лэрдс, я узнал, что моим новым командиром будет лейтенант М. Ламби, с которым я неоднократно встречался в форте Блокхауз. Ламби был высоким жилистым молодым человеком, очень решительным и уверенным в себе. Он прекрасно играл в сквош и крикет и не сомневался, что явился в этот мир для великих свершений. Не скажу, что меня очень обрадовало назначение к нему старшим помощником. Страшновато было.

Мне пришлось с головой окунуться в повседневную жизнь гигантской судоверфи. С утра до ночи по пустым металлическим помещениям разносился стук клепальных молотков, словно тысячи дятлов усердно трудились в лесу из стали. Стонали и кряхтели подъемные краны, потрескивали слепящие костерки сварки, пахло металлом, деревом и краской. Я познакомился с мастерами и рабочими, занятыми на нашей субмарине. Прочный корпус был уже полностью закончен, теперь его предстояло заполнить всевозможными механизмами, приборами и оборудованием, мебелью и посудой - всем, что может понадобиться.

Уоррент-инженер М. Стивенсон прибыл на верфь раньше всех нас и работал здесь уже несколько месяцев. Он отвечал за работу силовой установки, всех устройств и систем корабля. Я должен был знать, как все работает, чтобы иметь возможность обеспечить максимальную эффективность корабля в бою. Кроме того, уже начали съезжаться остальные члены экипажа, мне следовало познакомиться с каждым и немедленно приступить к созданию сплоченной команды.

Строительство субмарины в военное время является непрекращающимся дружеским, но упорным соперничеством между офицерами и руководством верфи. У каждого командира субмарины, если, конечно, он не зеленый юнец, имеются свои соображения, как сделать подводную лодку эффективной боевой машиной и создать в ней приемлемые условия для жизни людей. Точное расположение переговорных устройств на мостике, телефоны в каждом отсеке, индикаторы уровня воды в танках, сигнализаторы выхода торпеды, освещение, электрические радиаторы, вентиляторы, расположение коек, план камбуза, форма стола для прокладки - за всеми этими деталями внимательно следили Ламби и я. Во-первых, мы не считали их мелочами, а во-вторых, полагали правильным настаивать на своем, поскольку нам предстояло жить и сражаться в этой лодке. Руководство верфи нам симпатизировало и стремилось удовлетворить наши требования, но им приходилось считаться и с требованиями стандартизации, чтобы не замедлить строительство. Являясь старшим помощником, я всячески старался быть тактичным, но настойчивым, любыми путями добиться выполнения наших требований. Иногда достаточно было переброситься несколькими словами с исполнителем той или иной работы, иногда следовало поболтать с мастером или настойчиво потребовать что-то от менеджера. Если проблема никак не решалась, оставался еще один способ: убедить капитана нанести визит представителю адмиралтейства, в чьи функции входил надзор за строительством. У каждого из нас имелись собственные приспособления, которые было очень заманчиво изготовить в заводских условиях. Ламби разработал специальную логарифмическую линейку для расчета интервалов между выстрелами торпед и "отклонений", а мне очень хотелось получить усовершенствованную версию моей "диффереитной" линейки. Должен сказать, что руководство верфи старалось идти нам навстречу и при возможности всегда помогало.