Сдвиг - Максим Алёшин

В древние времена солнце трактовалось как гигантская непрорезанная буква «О». Однако сейчас доподлинно известно, что солнечный, равно как и любой другой свет состоит из светящихся букв «С». Тем не менее, при написании слово «СОлнце» «С» и «О» принято писать с большой буквы, выражая тем самым буквам С и О особое почтение…

Температура любого предмета, включая людей, не что иное, как наличие в теле объекта латинской буквы «t» (градус); от количества этих невидимых букв и зависит температура тела. В организмах других животных пока таких букв обнаружено не было. «t» (градус) считается знаком температуры, но почитается и как символ жизни, посему во многих русских провинциях до сих пор наносят на тело татуировки с надписью этой невидимой буквы, в центральных, же районах России татуировки знака температуры не наносятся. Однако в обязательной школьной программе букве «t» (градус) уделяется целый предмет, по которому ученики средних школ и колледжей сдают государственный экзамен.

Волосы человека при многократном увеличении не что иное, как плотно переплетенные буквы «В» и «Л». В одном волосе содержится не более 7 000 букв «В» и около тысячи букв «Л». По правилам русского языка в слове «ВоЛосы» буквы «В» и «Л» принято писать заглавными.

Кровь животных не содержит букв. Однако у многих разновидностей млекопитающих и рыб кости исписаны буквами и знаками. Этот факт до сих пор не могут объяснить ученые мира… Тексты, нанесенные на кости животных, не переводимы.

При рождении в первую минуту своей жизни каждый человек должен многократно произнести букву «А», первую букву многих известных алфавитов. Таким образом, человек, как бы подписывает контракт с могущественной силой букв. Ребенок, не сумевший произнести первую букву алфавита при рождении, считается больным или неживым.

Комнатная пыль, если рассматривать ее под микроскопом, это крошечные молочно-серые полупрозрачные буквы. В одном микрограмме комнатной пыли 718 знаков и букв… Человек время от времени должен освобождать свой дом от накопившихся в нем серых букв (так называемой «буквенной пыли»), протирая поверхности в своем доме специальной материей или пылесосом (в быту называемым «буквососом»).

Апельсиновый сок состоит из букв «А». Один литр апельсинового сока содержит более миллиона букв «А».

Целебные свойства букв до конца не исследованы, однако доподлинно известно, что нанесенная или прислоненная ко лбу буква «S» (как доллар) лечит головную боль, снижает давление и повышает настроение (в некоторых странах эту букву многие носят на цепочке на теле). Букву «Л» обычно прислоняют к легким, «Р» кладут на сердце, «Н» и «Ф» — на ноги и позвоночник. Целебная сила букв до сих пор остается одним из величайших чудес света.

Ученые всего мира вот уже много тысячелетий изучают значение букв и их смысл. Существует несколько основных буквенных словарей; наиболее известные, полные и точные из них — «Полный буквенный словарь» Когана и «Большой энциклопедический словарь» Браля.

Слюна, как и любое другое вещество, в составе которого есть вода, состоит из букв. В одном миллилитре слюны 999 букв, в основном латинских, однако встречаются и арабские, и китайские буквы и знаки…

Количество букв в воздухе прямо пропорционально зависит от насыщенности воздуха водой. Давление букв в воздухе называется «средним буквенным давлением атмосферы». Данная переменная величина является важной составляющей жизни любого живого существа, ежедневно по несколько раз в день общественные информационные агентства сообщают о значении буквенного давления атмосферы. Эта переменная измеряется в «буквах на квадратный дюйм», т. е. высчитывается количество букв, находящихся на идеальном дюймовом квадрате по вертикали. Среднее (нормальное) значение буквенного давления атмосферы — 5.7 буквознаков/на квадродюйм.

Кал всех живых существ, при многократном увеличении, не что иное, как мягкие и твердые знаки, в зависимости от его консистенции…

Глава 8. Где Гимениус и Корректор встречаются (Аритектурно-приключенческая)

— Эй, Корректор смотри, куда идешь балда алфавитная! Совсем обезумел книжный червь? А если б я тебя раздавил, как Тьмеца поганого? Гы гы гы! И потом мучился бы всю жизнь за невинно убиенного корректора — Гимениус громко смеялся, через открытое окно автомобиля.

Лосёк попытался было поприветствовать литературного гуру традиционным поднятием шляпы, но лишь беспомощно искал на голове отсутствующий головной убор.

— Да ну те вас милейший! Отбросим ортодоксальные манеры в этот трагический час! А? Корректор?! Гы гы гы — басил писатель, со смехом глядя на корректора пытающегося выполнить обязательный реверанс со шляпой.

Корректор тоже заулыбался, но несколько растерянно, не совсем понимая черного писательского юмора. Во-первых, он каким-то чудом выбрался из воронки пространства, в которое его засасывала закручивающаяся неотвратимым приливом действительность, во-вторых, он совсем не понимал, каким образом он оказался на капоте писательского болида. Путались мысли корректора, чтобы с ним стало, если бы в момент, когда корректор уже практически попрощался со своей жизнью в ситуацию не вмазался мощный автоснаряд — Субару Гимениуса, от этих мыслей холодело в области затылка. Вот как удачно Гимениус сам того не ведая распатронил эту чертову воронку сжимающегося пространства. Корректор не догонял, что же в итоге произошло, и как он оказался здесь на капоте. Последнее что он смутно помнил — это пространственно временную неотвратимую юлу, которая засасывала его тело, растягивая, словно гуттаперчевую игрушку, вворачивая в сжимающуюся веретеном реальность. Вот она судьба, и вот он спаситель Гимениус, и вот она скрытая суть той случайной встречи в уличной читальне — мелькнула правильная мысль. Проявилась суть-то, эка лихо сконструирована судьбинушка-то. Та встреча, значит, была авансом, а теперь, считай, подсчет выдали, да не просто, а золотыми монетами! И Эмми, и Оптимист, и кофе без сахара, все это были детали одного конструктора, нити одного шерстяного ковра, что чудным образом ткала сама матушка Неотвратимость Случайных Последствий. Корректор, пожимая больной бок, озирался по сторонам, бессознательно ища ответы в окружающем безмолвном и угрюмом дизайне сдвигающегося вокруг мира.

Ныл бок от удара о капот Субару, а дыхание от такой неожиданной и такой приятной встречи сбилось, комом в горле, куском не проглатываемого нечто. Невольно, наворачивались слезы, и корректор отвернулся в сторону, чтобы сдержать эмоции и унизительно не расплакаться. Гимениус вежливо заметил душевные колебания растроганного внезапной встречей корректора и на секунду его басистый голос смолк. Но только на секунду.

— Ты видел? Чуть погодя спросил Гимениус корректора. — Видел что произошло?

Я мотнул головой, мне не хотелось рассказывать ни о безголовых на остановке, ни о человеке в моей квартире, ни о щупальцах в подъезде, ни о чем, что довелось мне пережить за последние сутки и уж тем более о засасывающей воронке пространства. Гимениус, посмотрел в потускневшие дрожащие глаза Корректора и подытожил: — Ну, паря знать повидывал ты Сдвижкины косточки коли грустный такой — и опять загадочно почти зловеще улыбнулся.

— План короче такой, продолжал командным голосом Гимениус, сейчас я еду в район, Энциклопедий, там, в городской квартире моя жена и двое ребятишек, хотелось бы их застать в целости. Оттуда сразу в Союз Великих Писателей, в конце концов, не я один такой прыткий третьего уровня, что вышел сухим из воды, да по пояс в крови — и он опять нервно засмеялся. — Со мной ты друг любезнай?

Я вторично мотнул головой, во-первых, идти мне было некуда, во-вторых, номинально я был в подчинении у более значимого в литературной иерархии Писателя. Потом Гимениус вслух пытался вычислить, сколько дней понадобится на путешествие к этому району города. Он сопоставлял кривые векторы, делил на погрешности знаний и умножал на случайные скачки реальности. Вслух вспоминал пространственные тождественности, протяжно выговаривал маршрутные формулы, коротко крякал неизвестные величины и нараспев выводил зависимости и знаменатели. Вычисления не складывались, в данные неизбежно проникали скрытые необъяснимые ошибки, и вычисления рушились, как карточные домики, дело не шло. Это злило Писателя, его раздражало оказываемое сопротивление такого несложного уравнения. Он не хилый мальчик в очках, крепкий и мощный, и не самый последний писатель, никак не мог решить проклятое уравнение. Поигрывая мышцами, Гимениус снова и снова принимался за расчеты.

В нормальное-то время они бы всего за сутки добрались до района Энциклопедий, но теперь совсем другое дело. И Гемениус и Корректор прекрасно понимали, что сейчас расстояния, впрочем, как и само течение времени, претерпели некие пока неопределенные искривления. Гимениус полагал, что на преодоление пути стоит закладывать не менее трех дней, я нехотя согласился. Так же быстро, как он производил расчеты, он делал пометки в своих распиханных по карманам деловых блокнотиках. Не забывая в микропаузах громогласно чуть что смеяться, часто не по делу. Право же глупая привычка — это его ржание.