Сайт нашего города (сборник) - Наталья Горская

– У-у, с-с-сука какая пошла.

Поэтому женщина испуганно съёживалась и быстро уносила ноги. Но мужикам, которые считали Вадимова героем, было непонятно, почему дамы шарахаются от него:

– Девки, и чего вы на Вадимова глаз никто не положите? Такой мужик! А стакан как держит – никто так не может!

– Да зачем нам его стакан? – недоумевали девки.

– И-эх, дуры, ничего-то вы в мужиках не смыслите: это же самое главное, чтобы мужик умел стакан держать. Мы на рыбалке так напились, что никто ничего не помнит даже, а этого лося даже не развезло! – восхищённо рассказывали они нам.

– Значит, он – алкаш законченный, и нечего дур молодых с толку сбивать, – констатировали бабы, ветеранши в безуспешной борьбе с мужским пьянством. – «Такой мужик, такой мужик»! Дерьмо мужик.

– Да что вы смыслите в мужиках-то!

– Да уж куда уж нам уж.

– А вот Леонид Алексеевич не закусывает никогда, представляете? Разве только чаинку-другую пожуёт.

– Осподя, такая пьянь и в Петербурхе, в культырной столице! – искренне пугались провинциалы, впитавшие с молоком матери, что в Питере только подобные академику Пиотровскому люди живут. – Вы тут от обилия культуры и искусства совсем одурели. Ехали бы в деревню. С колодца по бездорожью сорок вёдер воды натаскаешь полверсты туда-сюда – всяку дурь как рукой снимет. Нет, попробуйте, в самом деле, если уже ничего не помогает.

Пресловутый Леонид Алексеевич возил оборудование на КАМАЗе и часто хвастался, что он может напиться и после этого проехать по двум тонким, как он говорил, досточкам. Сказано – сделано! Правда, после этого приехали гаишники и сообщили, что этот «хренов ас» намотал несколько метров дорожного ограждения и снёс павильон автобусной остановки, в котором по счастью никого не было.

– Ты что творишь, гад? – орал начальник гаража и тряс героя за шиворот. – Ты где бампер потерял? А если б люди были на остановке, сволочь ты!

– Да это не я, – икал Леонид Алексеевич. – Мало ли уродов ездит, а на меня списали: ты же знаешь, как я стакан держу! Я могу литр выпить и по двум досточкам…

Этот случай опять-таки очень веселил и смешил мужиков, как весёлый анекдот, и крайне ужасал и возмущал баб. По причине отсутствия чувства юмора. Смешно же, если автобус ждёте, а в остановку въедет груженный КАМАЗ. Ухохочешься! Чего удивляться, что обладатели такого извращённого мышления – пьяницы.

Карьера же Леонида свет Ляксееча закончилась, когда он забыл поставить на ручник, и его боевой КАМАЗ нырнул в Обводный канал вместе с ценным оборудованием. Инстинкт самосохранения подсказал герою убежать с места происшествия, иначе растерзали бы начальники. А потом по кабинетам целый месяц ходила его жена и умоляла, чтобы мужа уволили по собственному желанию без отметки в трудовой книжке о тяжёлой форме алкоголизма. Сам он так и не появился: должно быть обиделся.

– Жалко, что Лёньку уволили, – вздыхали мужики. – Хороший мужик был, а как стакан умел держать!

Ещё одна трагическая личность вошла в историю: технолог Сашка Лямкин. Весь трагизм его жизни заключался в том, что он никак не мог научиться «держать стакан», хотя очень старался. Его здоровый организм совсем не принимал алкоголь, словно говорил: «Что за гадость ты в меня вливаешь? Нам с тобой это ни к чему, поэтому прими обратно». И Сашку начинало безудержно тошнить, а это с точки зрения асов пьянства самый большой позор. А высшим пилотажем в умении «держать стакан» как раз считается способность организма выдержать как можно большее количество несовместимых алкогольных ядов. Реклама пива и дорогой водки многими трактовались, как команда пить вообще всё, что льётся. Пили технический спирт, запивая его пивом, вином или ещё каким-то ужасным пойлом, потом шли напитки, которые таковыми и назвать нельзя, например, этиловый стеклоочиститель. Когда Сашку Лямкина начинало выворачивать наизнанку, он вымученно улыбался и говорил: «Кайф».

Сашка так страдал, что не может, как другие настоящие мужики «держать стакан», что несколько раз вскрывал себе вены с горя, отчего его жена ходила с очень виноватым лицом и вопрошала мужа:

– Сашенька, чего ты хочешь? Ну, что не так? Люди-то думают, что это из-за меня.

– Да отстань ты, дура! Что ты можешь понять своим бабьим умишкой?

После очередной попытки суицида Сашку определили на лечение в дурдом, после которого он впал в религиозный фанатизм и ушёл в какую-то секту. Психиатр сказал: стандартный случай для алкоголиков. У жены его на лице навечно застыло виноватое выражение. Ей настолько было стыдно, что она даже уволилась и уехала куда-то в Сибирь. Ей казалось, что каждый показывает на неё пальцем и говорит: «А энта стерва не уберегла свово мужука». Не зря психиатр сказал, что жён алкашей тоже надо серьёзно лечить – жизнь с пьяницей любого с ума сведёт.

В романах писателей XIX века про индейцев и папуасов встречается описание обряда посвящения в мужчины, когда юношам давали выпить ядовитый напиток, приготовленный из какого-то растения. Тех, кто выживал после этой инициации, причисляли к мужчинам, потому что уж никакая отрава им не страшна, а это являлось главной характеристикой настоящего воина. Видимо, след этого варварского обычая сохранился в мужской психике, охочей до острых ощущений, до сих пор. Мужчинам, тем более современным, ведущим диванный образ жизни, нужен риск: без него они не ощущают полноты жизни. Хотя сейчас постоянно говорят об участившихся авариях – то взорвётся что-нибудь неожиданно, то утонет непредсказуемо, то рухнет незапланированно. И все делают обречённое выражение лица, усмотрев в этом некий суровый рок, карающий перст судьбы, от которого не увернёшься, как ни крутись. А не от пьянства ли? Может, ларчик проще открывается?

Но следует заметить, что всё это является чисто женской точкой зрения, а мужской взгляд на данную проблему трактует её иначе. И первые здесь никогда не поймут вторых, даже если и будут пытаться. А вторые не поймут первых, впрочем, и пытаться не будут. Потому что на пьянство всегда будут смотреть с двух точек зрения. С позиции самого пьяницы, который чувствует, что именно в таком состоянии он способен на любой подвиг, например, помочиться у всех на глазах – это ж какую смелость надо иметь! И с точки зрения тех, кто вынужден рядом с таким «героем» находиться, обязан его «спасать» и «любоваться» на «подвиги». Не зря в Древней Греции пьяного раба показывали детишкам и говорили, что так нельзя себя вести. И дети, обладая врождённым чувством прекрасного, находили в этом отвратительный и непотребный образец поведения. Но сам-то пьяный раб, надо думать, считал себя в этот момент героем.

– Эт-т-то я-т-то ст-т-такан не держ-ж-жу? – зашептал Самсонов побелевшими губами и вдруг натурально зарыдал: – Ребята, да что он такое говорит, в самом-то деле?

– Серёженька, успокойся, – подскочила к нему жена.

– Да уйди ты с глаз долой, кур-р-рва! – завизжал Самсонов и закатал ей под глаз, с которого только недавно сошёл предыдущий синяк. – Да я могу стакан держать даже после трёхкратного ерша, даже никакой эксперт не заметит!

– Раньше мог – не спорю, было время, был ты молод. А теперь НЕ СМОГ. Стареешь, брат, теряешь квалификацию, – как приговор врача неизлечимо больному произнёс Олег Андреевич.

Все мужики вздрогнули при этом «не смог», а технолог Потехин даже проснулся:

– Кто не смог, чего не смог, а? – протирает он глаза. – Эх, хорошо поспал. Чего случилось-то?

– Да как ты смеешь меня после таких слов братом называть?! Да я… тебя за это… убью-у-у!!!

– Эти слова записывать? – растерянно спрашиваю я Потехина. – Угроза расправы как-никак.

– Всё, писательница, суши вёсла: сейчас представление начнётся, – весело говорит он, поудобнее устраиваясь на стуле.

Поднялся рёв. Основной тон сволочной глоткой задаёт Самсонов, который изо всех сил тянется руками к горлу начальника цеха, но ему мешают несколько рабочих и его разнесчастная жена, которую он беспрестанно материт.

– Такую бы энергию да в мирных целях, – задумчиво произносит Ольга Сигизмундовна.

Когда Самсонова угомонили, инженер по техбезопасности объявляет заседание закрытым и предупреждает, что завтра будет собрание по поводу поведения товарища Крамолина, всем известного алкаша и скандалиста, который уехал за пределы Завода в вино-водочный магазин на заводском автокаре, чем задержал погрузку и отправку вагона, что привело к сбою работы железной дороги.

Самсонов неподдельно рыдает. Первый раз вижу, чтобы взрослый мужик так рыдал, тем более по такому поводу. Это всё не согласуется с образом основательного и серьёзного мужика, на котором когда-то держалась патриархальная Россия. Та самая, которая по заверению современных историков пила по-чёрному, так что нынешним россиянам сам бог велел.

– Ведь я когда-то, – всхлипывает он, – мог всю ночь пить и не заметно было ни в одном глазу, честное слово! А теперь не получается так: старею. Не смог… А когда-то мог мимо начальства прошмыгнуть, и никто ничего не замечал. Ни одному Джеймсу Бонду такое не по зубам!